Эмигрант с Анзоры
Шрифт:
– Так вы что, совсем решили… того? – спросил я. Мы выпили по бокальчику.
– Вкусно, – сказал Валтэн, – первый раз такое пью… Ну, да, в общем – решили. Да что там говорить. Выставила она меня, вот и все.
– За что?
– Надоел я ей, – вздохнул мой учитель, – и никогда она меня не любила. А теперь вот, понимаешь, встретила свое счастье. Какой-то ювелир-дизайнер. А я ведь старый уже, Ландзо. Мне уже за сорок пять. Ты вон молодой, и то у тебя никого нет, а я где же теперь найду…
– И никакой надежды нет? – спросил я. Валтэн только головой покачал. Мы дернули еще по стопочке.
– Ты что… она всем своим родственникам уже сообщила. Все уже. Этот ювелир к ней переехал. Пока. У него особняк на Алорке, но он тут хочет в Коринте построиться еще, а особняк сдавать.
– Круто, – сказал я с уважением. Валтэн с тоской уставился в стену.
– Меня ведь теперь и встречать будет некому, Ланс…
Я понимал, о чем он. Это всегда такой напряженный момент, когда пересекаешь карантинную зону, сдаешь оружие на проверку, проходишь таможню… И там, за ксиоровой прозрачной перегородкой – уже толпятся, лиц толком не различить, но кто-то там стоит, кто-то ждет… нарастает волнение. Я представляю, каково людям, которые оставляют близких родственников на Квирине, если уж я всегда с нетерпением жду – кого я там увижу, кто встретит меня… И всегда получалось так, что кто-то встречал. Но Ирна с Гертом стареют, их детей часто нет дома, может, и меня скоро будет совсем некому ждать.
– Хотя тебе-то, – поправился Валтэн, – в общем, у тебя всегда так.
– Если ты будешь летать без меня, – сказал я, – давай я буду тебя встречать. А ты меня. Я тоже ведь без тебя буду летать теперь. Договоримся?
– Договоримся! – повеселел Валтэн, и мы, чокнувшись, хлопнули еще по стопке. Я поддел на вилку соленую рыбу. Скаржи еще палочками едят, но это я так и не освоил…
– Да не переживай ты, – я, кажется, совсем обнаглел в давании советов старшим, – ну ты же живой. Вот представь тебя бы убили, что, лучше было бы? А так – ты живой, еще полжизни впереди, да многое еще успеешь. Все равно с ней вы плохо жили, что ж теперь делать? Только мучился. Может еще женишься и детей еще заведешь.
– Ох, вряд ли, – сказал Валтэн, и я понял, что такие вполне разумные утешения на него сейчас не действуют.
– Оставайся у меня ночевать. Да и пожить можешь вообще… Если жилье снимать, надо сначала осмотреться, подобрать хорошую квартиру и недорогую.
– А не надоем?
– Да брось ты, – я разлил сакэ, – по четыре месяца вместе живем в звездолете, уж как-нибудь в квартире протянем, а? А как мы на Анзоре по четверо жили в одной комнатушке? Поживи до патруля, я все равно скоро уйду, ты тут один останешься…
Валтэн покачал головой.
– Ты, значит, на свою акцию скоро уже?
– Да, – сказал я, – через месяц на акцию, вернусь через полгода или год, неизвестно. Если вернусь.
– А не тяжело будет?
– А что делать? – спросил я, – ничего. Это же моя работа. Я же сам эту работу выбрал.
– Нельзя же жить только работой.
– Ну ничего, как-нибудь. А потом, глядишь, и отпуск выйдет. Может быть, – неуверенно добавил я.
– А как же ты жить будешь, Ланс? – спросил Валтэн, – ну, ты же молодой… молодой, но уже в возраст-то вошел. Тебе девушку искать надо. Жениться. Детей заводить. Потом ведь поздно будет. А как с семьей при таких условиях? За акции, ты говоришь, тебе мало будут платить…
– Ну, по-разному, – сказал я, – обещали иногда что-то выбивать.
– Все равно. А семья когда? Как ты жить-то будешь?
Я пожал плечами.
– Там посмотрим.
– Да, правда, чего это я. Давай выпьем лучше еще, – сказал Валтэн. Мы выпили. Бутыль стремительно пустела.
– Все-таки знаешь, вот пообщаюсь я с родственниками жены… Иногда такое ощущение, что мы на разных планетах живем. Как начнется… Особенно при мне почему-то эти разговоры любят. Мол, зачем нам все эти новые ландеры, корабли, ракеты, излучатели… Зачем нам новые колонии, другие галактики, пульсары-коллапсары, космические поля, непригодные для жизни планеты. У нас такой низкий уровень жизни, у нас экономика ориентирована не на человека, а на космос, а это так бесчеловечно, это так ужасно…
Я засмеялся.
– Валт, неужели прямо так и говорят? Низкий уровень жизни? Да у них даже близко представления нет о том, как они на самом деле живут. По сравнению с остальной Галактикой.
– Да это все понятно, только видишь, все хорошее они воспринимают как должное. А вот почему они бесплатно не могут летать на курорты и в турпоездки, а должны еще деньги копить, и приличные деньги? А почему это каждый сопляк у нас может на боевом ландере тренироваться, который безумных денег стоит, а вот флаер или дом в личное пользование приобрести – целая проблема… И так далее, и тому подобное. А вот еще – научно-технический прогресс у нас тормозят, а как же… Давно бы уже построили нуль-станции на планете, а уж ограничения нанооптимизации – вообще бельмо на глазу. Вот, понимаешь, претензии!
– Претензии, – сказал я, – пожили бы они на базе безатмосферной хотя бы недельку, сразу бы все претензии прошли.
– А это тоже одна из претензий, – подхватил Валтэн, – почему это наши доблестные эстарги должны работать в неизвестно каких условиях, да еще гибнут иногда? Раз в Космосе так тяжело и страшно, нечего вообще туда летать, надо на планете обустраиваться, как следует.
– А тем временем сагоны явятся…
– В сагонов они не верят, это для них – из разряда хохм.
– Ну даже не сагоны. Вон, Серетанская империя опять нападет. В Галактике же так, только зазеваешься – сожрут.
– А в это они тоже не верят, Ланс. Они думают, это все пропаганда и раздувание образа врага. Кому-то, мол, выгодно, держать их, потребителей, в черном теле, а всю экономику на Космос направлять… Вот Артикс, Олдеран – это нормальные миры, а у нас…
– Ну так и летели бы туда. Никто же не держит. Многие и улетают. Слава Богу, теперь каждый может жить там, где его душе ближе. А здесь Квирин, научно-космическая и военная база человечества…
– Да не хотят они лететь, Ланс, – вздохнул Валтэн, – им ведь на самом деле здесь неплохо. Все здесь бросать, ехать в неизвестность… Зачем? От добра добра не ищут. На самом-то деле они хорошо живут. Как сыр в масле катаются. Ведь у нас кто хочет, тот может и свое предприятие открыть, и дом иметь, и несколько домов – ну и они все имеют. Только вот раздражает их, понимаешь, вся эта атмосфера наша, что ли… Ну и вот любят они поворчать. А мне это знаешь уже где все сидит? Я, главное, должен чувствовать себя виноватым! Как будто я это все так устроил! А может, потому, что я для Вилли не устроил такой богатой жизни, чтобы она могла каждый год на Артиксе отдыхать и фанки с Изеле носить… и флаеры менять ежемесячно. Потому что дочки в меня пошли, старшая бортинженер, а младшие все в науке… Не знаю я, Ланс.
– Ну и плюнь, – посоветовал я, – всех слушать, уши завянут. Теперь ты с ними развязался.
Валтэн тоскливо смотрел в стену.
– Они Квирин погубят, Ланс, – сказал он.
– Чего?
– Вот так же Эдолийская империя погибла. Историю изучай.
Я почувствовал, что знаний мне явно не хватает. Хотя, конечно, я учил, что эдолийцы и основали базу на Квирине около тысячи лет назад. Но вот как погибла их Империя…
Мы стали жить с Валтэном в одной квартире. Не особенно мешая друг другу – эстарговский опыт долгого совместного пребывания в звездолете или на базе научил нас этому. Я по-прежнему рано утром уходил на тренировки, после проводил время с друзьями или читал у себя в спальне что-нибудь. Валтэн жил сам по себе – я выделил ему кабинет, забрав оттуда кое-какие свои вещи, и дверь почти постоянно была закрыта. Ели мы как получится – иногда отдельно, иногда, особенно за ужином, если сталкивались в кухне – вместе. Случалось, что дня два, три мы практически не встречались. Но все же, конечно, часто сталкивались и разговаривали, причем я тщательно следил за тем, чтобы держать язык за зубами – мне теперь далеко не обо всем можно было рассказывать Валтэну. То есть он знал, что меня взяли в какую-то особую группу, что связано это с противосагонскими мероприятиями, считал, что это – одно из подразделений Военной Службы, Милитарии (мне даже и бикр выдали военный, похожий на сконовский, но без нашивок на плечах и несколько отличающийся в деталях). Не знакомил я Валтэна и со своими новыми друзьями, с отрядом – это было не запрещено, но просто ни к чему.