Эмма Дженкинс
Шрифт:
– От вас мне не нужна никакая помощь! – заявила я, гордо тряхнув головой.
Незнакомец насмешливо приподнял бровь, чем разозлил еще больше. Я попыталась шагнуть в сторону. Оказалось, это сложно сделать, если твоя рука судорожно сжимает рукав того, от кого хочешь отшатнуться. Еще сложней оказалось сохранить презрительное выражение лица, когда опять теряешь равновесие и утыкаешься носом в грудь своего визави, чтоб демоны ему пятки щекотали!
– Не то чтобы я не пользовался успехом у дам, – кажется, он еще и доволен, – но юная мисси впервые падает
– Я жду ваших извинений, – я постаралась произнести это ледяным тоном, но голос предательски сорвался и прозвучал жалобно.
– А разве их недостаточно? – удивился студент.
– Нет, – уточнять, что не разобрала его слов, потому что в сугробе скверная акустика, я не стала.
– Ну что же. Приношу свои извинения за то, что оказался таким сногсшибательным, и вам не удалось передо мной устоять!
– Что? Да вы издеваетесь! Самовлюбленный болван! – Мои пальцы сжались, из глаз брызнули злые слезы. – Идите кривляйтесь перед своими, – я махнула рукой в сторону оживленной компании студентов, – они оценят.
Я резко повернулась и пошла прочь, но успела услышать, как тип пробормотал себе под нос: «В отличие от вас!»
– А воробушек-то с характером! – донеслось откуда-то сбоку, со стороны зевак, которые следили за происшествием, попивая пунш.
– Мисси, я не хотел вас обидеть, только подразнить слегка, прошу простить, – виновник моего позора в два счета догнал меня и загородил дорогу. Теперь в его голосе не слышалось насмешки: – Могу я загладить свою вину?
В глазах и в самом его тоне не было ни прежней фамильярности, ни насмешки. Но облегчения это почему-то не принесло. Скорее, наоборот.
– Можете, – все мои силы уходили на то, чтобы держаться холодно и гордо, – оставьте меня в покое. Не имею желания вас видеть.
– Ну что ж, – он обозначил легкий поклон, – тогда обещаю не досаждать вам своим присутствием, пока вы сами об этом не попросите.
Вот и поговори с таким… Досада не исчезала. К тому же я вдруг поняла, как неряшливо выгляжу: верхние пуговицы полушубка расстегнуты, медальон, который я носила на шее, лежит поверх полушубка, а щеки, лоб и нос – мокрые от снега. Я торопливо провела ладонью по лицу и, зажав медальон в руке, не отказала себе в удовольствии оставить последнее слово за собой:
– Надеюсь, слово вы держите лучше, чем извиняетесь.
– Уж будьте уверены, воробушек.
– Вы опять? Извольте выполнять обещанное! – на этом я, наконец, удалилась.
Я сделала пару шагов, как вдруг на мои пальцы, до сих пор сжимающие медальон, капнула кровь. Я приложила ладонь к носу: так и есть, небольшое кровотечение, следствие волнения. Со мной давно уже такого не случалось, хотя после гибели родителей бывало частенько. Хорошо, что никто не заметил. Как могла, на ходу привела себя в порядок. О возвращении на гору речи не было. Меня до сих пор трясло от возмущения. Я решила пройтись по ярмарочным рядам, побаловать себя горячим угощением, а затем купить подарок Лиззи. Уже гораздо позже, дома, когда я рассказывала сестре о случившемся, и она, смеясь, спросила: «Он хоть был хорош собой?», поняла: да, хорош. Если бы не это, возможно, я злилась бы меньше.
Вот так произошла наша первая встреча.
А сейчас я сидела на яблоне, гадая, что лучше: спрятаться за книжкой в надежде, что меня не узнают, или сделать вид, что это я его не узнаю. Ну вот не помню. Забыла, и все тут. Эверт Диксон, надо же.
– Мист Степлтон, мы с сестрой приносим свои извинения за то, что воспользовались вашим садом без разрешения, но дело в том, что нам совершенно негде уединиться, – Лиз потупила взгляд, одновременно подавая мне знаки: не спи, вступай в беседу. Но я снова раскрыла книжку и трусливо уткнулась в нее носом.
– Видите ли, Эмма у нас такая трепетная романтическая натура, а у вас такой красивый сад, – в отместку за этот саботаж пропела так называемая сестра. Пришлось снова захлопнуть книгу и, наконец, взглянуть на молодых людей, пока Лиз не выставила меня еще большей дурочкой. Не очень глубоко уважаемый мною мист Диксон почти не изменился с зимы, только волосы его сейчас были аккуратно уложены, и вместо зимней форменной шинели на нем красовался коричневый дорожный костюм. Означенный выше субъект, в свою очередь, разглядывал меня, видимо, силясь вспомнить, где он меня видел. Я презрительно хмыкнула. Субъект просиял:
– О, вот теперь я вас узнал. Счастлив снова вас видеть, воробушек, в более привычной вам среде обитания, – он обвел рукой крону яблони, на которой мы сидели.
– Не могу ответить вам тем же, – как можно сдержаннее постаралась произнести я и поспешила объяснить ситуацию мисту Степлтону. – Нам уже приходилось встречаться с мистом Диксоном, и мы оба не в восторге от этой встречи.
Последний хотел было возразить, но почему-то передумал.
– Лиззи, кажется, нам пора возвращаться в школу, – обратилась я к сестре, которая с интересом смотрела то на меня, то на мужчин.
– Да, да, Эмма, ты абсолютно права, мы и так чересчур злоупотребили вашим гостеприимством, – кивнула она магам. – Вы не поможете нам спуститься?
Самая милая улыбка была отправлена молодому хозяину поместья.
– О, конечно, – с легким поклоном с готовностью он снял с ветки Лиз, бережно придерживая ее за талию.
Диксон же, демона ему под одеяло, только вопросительно посмотрел на меня.
– Я справлюсь сама, – поспешно сообщила я ему.
– Ничуть в вас не сомневался, – улыбнулся он.
Получилось почему-то обидно. Тем не менее я быстро убрала книгу в карман платья и полезла вниз. Оставалось всего ничего – повиснув на ветке, нащупать ногой хорошо знакомый сучок, спрыгнуть, и вуаля, я внизу. Но именно этот миг выбрал демонов сучок, чтобы окончить свое существование. Легкий хруст, и я лечу прямо на одного самодовольного типа. Тот, надо признать, очень ловко меня подхватил и поставил на землю.
– Снова и пяти минут не прошло с момента встречи, а вы в моих объятиях. Вы слишком падки на меня, воробушек.