Эмма (пер. И.Мансурова)

Остин Джейн

– Прочтите, читайте же, – торопил он, – письмо вас порадует – это не письмо даже, а записка, всего несколько строчек… Оно не отнимет у вас много времени, прочтите его Эмме.

Обе дамы вместе склонились над письмом. Все время, пока они читали, он улыбался и, слегка понизив голос, однако так, чтобы слышно было всем, не переставая, говорил:

– Ну вот, видите, он приезжает! По-моему, хорошая новость. Что скажете? Говорил же я, что он скоро вернется! Анна, дорогая, не правда ли, я всегда именно так и говорил вам, а вы мне не верили? Знаете, на следующей неделе он будет в Лондоне… Не сомневаюсь, не позднее следующей недели… Понимаете, когда ей что-нибудь взбредет в голову, она

бывает нетерпелива, как сам лукавый! Вероятнее всего, они будут там завтра или в субботу. Что же касается ее болезни, то, конечно, все пустое. Но как прекрасно знать, что Фрэнк скоро будет с нами – так близко от нас! Раз уж они приедут, то, конечно, останутся надолго, и половину времени он проведет с нами. Это именно то, чего я хотел. Ну что, хорошая новость, правда? Вы дочитали? А Эмма прочла все письмо, до конца? Тогда уберите его, спрячьте! В другой раз как следует поговорим о нем, а сейчас не годится. Я просто передам остальным его содержание – в общих чертах.

Миссис Уэстон была приятно удивлена таким совпадением. Ни на словах, ни во взглядах не скрывала она своей радости. Она была счастлива, она излучала довольство и гордилась им. Она демонстрировала радость всем своим видом. Чувства Эммы не были столь же просты и понятны даже ей самой. Она была занята тем, что оценивала силу своего чувства. Обрадовала ли ее новость? Подумав, Эмма пришла к выводу, что новость взволновала ее довольно умеренно.

Мистер же Уэстон от нетерпения утратил свою наблюдательность, он был слишком словоохотлив, чтобы желать слышать речи других, был слишком доволен тем, что он говорил, и вскоре перешел к другой группе гостей, дабы и их порадовать. Впрочем, находясь в одной комнате, они и так должны были частично услышать, о чем шла речь.

Хорошо, что он не подвергал сомнению безоговорочную радость всех присутствующих, иначе он вполне мог бы заподозрить, что мистер Вудхаус и мистер Найтли не слишком довольны его вестями. После миссис Уэстон и Эммы они первые получили право узнать новость; только после них сообщил он о приезде Фрэнка мисс Ферфакс, однако та была так глубоко погружена в разговор с Джоном Найтли, что прерывать их было бы открытой невежливостью. Так что, оказавшись рядом с миссис Элтон, внимание которой не было занято другими, он неизбежно заговорил на эту тему с ней.

Глава 36

– Надеюсь, скоро я буду иметь удовольствие представить вам моего сына, – начал мистер Уэстон.

Миссис Элтон, склонная истолковать подобное намерение как комплимент себе, наградила собеседника самой благосклонной улыбкой.

– Полагаю, вы слышали о некоем Фрэнке Черчилле, – продолжал он, – и знаете, что он – мой сын, хоть и не носит моей фамилии.

– О да! Буду очень рада с ним познакомиться. Как только он приедет, мистер Элтон, не теряя времени, нанесет ему визит. В свою очередь, мы оба с чрезвычайно рады будем видеть его у себя.

– Вы очень любезны. Уверен, Фрэнк будет бесконечно счастлив… На следующей неделе, если не раньше, он должен быть в Лондоне. Он сообщил нам об этом письмом, которое мы получили сегодня. Утром я встретился с почтальоном и, увидев на конверте почерк сына, поспешил вскрыть письмо – хоть адресовано оно было и не мне. Оно было предназначено миссис Уэстон. Уверяю вас, они состоят в оживленной переписке! А мне редко перепадает хоть строчка от сына.

– Значит, вы взяли да и вскрыли письмо, предназначенное ей! Ай-ай-ай, мистер Уэстон! – ласково смеясь, корила она. – Я должна решительно восстать против такого вашего поведения! Чрезвычайно опасный инцидент, право! Умоляю, не позволяйте соседям следовать вашему примеру… Честное слово, если меня ждет такая же

печальная участь, то нам, замужним женщинам, впору начать защищаться! Ах, мистер Уэстон! Такого я от вас не ожидала!

– Да уж, мы, мужчины, такие негодники! Берегитесь, миссис Элтон! Так вот, в этом письме – оно коротенькое и написано в спешке, просто чтобы известить нас, – так вот, в письме говорится, что все они переезжают в Лондон из-за миссис Черчилль, всю зиму ей нездоровилось. Она считает, что в Энскуме ей слишком холодно, поэтому все они, не теряя времени, должны переехать к югу.

– Неужели! Они переедут из Йоркшира? Ведь Энскум в Йоркшире, если я не ошибаюсь?

– Да, поместье примерно в ста девяноста милях от Лондона. Путь неблизкий!

– Еще бы, очень и очень неблизкий. На шестьдесят пять миль дальше от Лондона, чем «Кленовая роща»! Но, мистер Уэстон, что значит расстояние для очень богатых людей? Вы бы очень удивились, узнав, с какой легкостью мой братец, мистер Саклинг, иногда срывается с места. Вы едва ли поверите мне – они с мистером Брэггом дважды в неделю ездили в Лондон и обратно на четверке лошадей.

– Опасность переезда из Энскума, – сказал мистер Уэстон, – заключается в том, что миссис Черчилль, насколько нам известно, не способна была по целой неделе вставать с дивана. В последнем письме Фрэнк писал, что она жалуется на такую слабость, что не может дойти до оранжереи, чтобы он и его дядюшка не поддерживали ее под руки с обеих сторон! Так что, как видите, это в большой степени свидетельствует о ее слабости, однако сейчас ей так не терпится попасть в Лондон, что она согласна даже на то, чтобы по дороге останавливаться на ночлег не более двух раз… Фрэнк так и пишет. Конечно, миссис Элтон, здоровье хрупких дам бывает подчас удивительным. Можете мне поверить.

– Нет-нет, и не надейтесь, не поверю! Я всегда встаю на сторону представительниц слабого пола. Я защищаю женщин! Предупреждаю – по этому вопросу вы найдете во мне ужасную противницу. Я всегда заступаюсь за женщин и уверяю вас, если бы вы знали, как относится Селина к ночлегам в придорожных трактирах, вы бы не удивлялись, что миссис Черчилль любой ценой стремится их избегать. Селина говорит, что для нее ночлег в трактире – форменный кошмар! По-моему, тут она нисколько не привередничает. Она всегда путешествует с собственными простынями – прекрасная предосторожность. А миссис Черчилль поступает так же?

– Помяните мое слово, миссис Черчилль делает все, что положено делать в таких случаях знатной даме. Миссис Черчилль не уступит ни одной важной даме в королевстве…

Миссис Элтон поспешно вставила:

– Ах, мистер Уэстон, вы неправильно меня поняли! Уверяю вас, Селина вовсе не важная дама. Думать так о ней было бы неправильно…

– Нет? Тогда она не указ для миссис Черчилль, знатной дамы до мозга костей.

Миссис Элтон поняла, что совершила ошибку, горячо заявив, будто сестра ее – вовсе не важная дама. Ее целью никоим образом не являлось убедить собеседника в том, что Селина не является знатной дамой, возможно, она переборщила в своем притворстве, и она обдумывала, как будет выгоднее всего отступить, в то время как мистер Уэстон продолжал:

– Как вы, возможно, подозреваете, миссис Черчилль не пользуется у меня большим почтением, но это только между нами! Она очень любит Фрэнка, потому я не стану отзываться о ней дурно. Кроме того, сейчас она нездорова, но, разумеется, если судить по ее собственным словам, так было всегда. Я бы не стал говорить так всем и каждому, миссис Элтон, но я не слишком верю в хрупкое здоровье миссис Черчилль.

– Мистер Уэстон, но если она на самом деле больна, почему не поехать в Бат? Или, скажем, в Клифтон?