ЭмoLove
Шрифт:
Когда они вместе с Кириллом вышли из торгового центра, то оба весело смеялись, сами не зная над чем.
— И как тебе это удалось? — спрашивал Кирилл, не сводя сияющего взгляда с Марики. — Я заплатил всего половину! Ты вообще кто? Дочка какого-нибудь мафиози?
— Что ты! — возмущалась она. — Живу в нашем городе всю свою жизнь, учусь в десятом классе. Я самая обычная девочка.
Но Марика лукавила. Училась она в единственном в городе платном лицее, куда доступ был детям только очень богатых горожан, а ее отцом был нынешний мэр. Он развелся с Марией Андреевной семь лет назад, но все это время не забывал дочь, всячески
— Но я тебя где-то видел, — задумчиво проговорил Кирилл.
Они в этот момент подошли к стоянке машин. Марика договорилась по телефону с матерью, что будет ждать ее здесь.
— А ты зачем глаза красишь? — спросила Марика, сделав вид, что не расслышала его последнее замечание.
— Это такой стиль, — спокойно ответил Кирилл.
— Надеюсь, не пидорский! — расхохоталась она. — А то вдруг я в тебя уже влюбилась? Вот это облом будет!
Она подошла к «Инфинити» и навалилась на дверцу спиной, скрестив руки.
— Это ваша тачка? — изумился Кирилл, останавливаясь напротив нее.
— Да, мамани, — кивнула она. — Но ты не ответил!
— Ты слышала что-нибудь про эмо? — спросил он.
— Да, — кивнула Марика. — Ты имеешь в виду страусов?
— Страусов? — изумился он. — Ага, не иначе ты думаешь о виде страус эму?
И Кирилл звонко расхохотался.
— Чего смешного? — недовольно заметила она и пожала плечами.
— Ну, во-первых, не эму, а эмо, во-вторых, это новая субкультура. У тебя дома инет есть? Глянь там, а то долго тебе рассказывать.
Марика кивнула и пристально посмотрела в его глаза. Кирилл нравился ей все больше своей явной неординарностью.
— И я не голубой, — зачем-то добавил он.
— А лет тебе сколько? — поинтересовалась Марика и мило улыбнулась.
— 20 февраля семнадцать будет, — важно ответил Кирилл.
— Ой, а у меня сегодня день рождения! И тоже 20-e число! Вот совпадение!
— Поздравляю! Тоже семнадцать? — спросил он.
— Нет, я на год тебя младше, — тихо произнесла она.
Кирилл вдруг снял шнурок с шеи и стянул с него половинку сердца. Марика с любопытством наблюдала за ним.
— Тебе, — сказал он и протянул ей украшение. — С днем рождения!
Ей стало необычайно приятно. Она взяла половинку сердца и спрятала в нагрудный карман куртки. Потом поцеловала его в щеку.
— Ты в каком районе живешь? — одновременно спросили они и засмеялись, пряча смущение.
— Я в Кукурузе, — первым ответил Кирилл.
Так негласно назывался район, хаотично застроенный хрущевками. Он располагался между двумя заводами и был заселен в основном рабочими семьями.
— А ты? — спросил Кирилл после долгой паузы.
— На Ублёвке, — нехотя ответила Марика и поскучнела, услышав, как он тихо присвистнул.
Ублёвкой местные жители прозвали коттеджный поселок, выросший на окраине города возле красивого соснового бора. Вначале его звали «местной рублевкой», затем просто «рублевкой». Но через какое-то время первая буква странным образом перестала произноситься, и это название прочно вошло в обиход даже у самих ублёвских обитателей. Туда первое время горожане ходили на экскурсии, чтобы полюбоваться и обсудить роскошные многоэтажные особняки местных богачей, видневшиеся из-за высоких, в основной своей массе,
Кирилл прекрасно знал, кто обитает там, и поднял на Марику погрустневшие глаза.
— Давай свой тел, быстро! — сказала она и достала мобильник из кармана куртки. — А то вон, маманя идет.
Кирилл растерянно назвал номер, она занесла его в память телефона. Он повернул голову и посмотрел на подходящую к ним молодую красивую женщину.
— А, вспомнил, где я тебя видел, — тихо сказал он. — Ты снималась с этой дамой в рекламе ее салона. На прошлой неделе показывали. Это и есть твоя матъ?
— Да, и не вижу в этом ничего страшного, — торопливо ответила Марика и отодвинулась от него.
— Ну, я пошел! Пока! — без всякого выражения произнес он и направился через площадь.
Марика растерянно посмотрела вслед его удаляющейся худощавой фигуре и повернулась к подошедшей матери.
— Кто это? — с подозрением поинтересовалась та. — Вроде среди твоих одноклассников такого лохматого нет.
— Так, знакомый, — пожала плечами Марика и сделала равнодушное лицо. — Случайно тут встретились.
Она коснулась пальцами кармана куртки, где лежала подаренная ей половинка сердца, и не смогла сдержать улыбку.
Когда они приехали домой, то Марика попросила ее не беспокоить до ужина и закрылась в своей комнате на втором этаже. Она разделась, потом пошла в ванную и включила душ. Забравшись под горячие струи, начала поворачиваться под их стремительным потоком, щекочущим кожу. При этом поглядывала в зеркальную стену напротив ванны. Примерно полгода назад ее тело начало стремительно меняться, и Марика относилась к этому двойственно. С одной стороны, ее наливающаяся грудь, оформившаяся талия и чуть пополневшие бедра нравились ей с чисто эстетической точки зрения. Ей доставляло удовольствие закрываться в своей комнате, раздеваться догола и подолгу стоять возле огромной зеркальной дверцы шкафа-купе. Она внимательно изучала свое тело, ей нравились его плавные, ставшие такими мягкими линии, она трогала пальцами припухшие розовые соски и смеялась, когда они вдруг от этих прикосновений морщились и становились необычайно чувствительными. Марика от природы была светло-русой, и тонкие светлые волоски на лобке казались ей совсем незаметными. Но за последнее время они как будто потемнели и, как ей казалось, стали жестче и курчавее. Ее это отчего-то начало раздражать, и Марика побрила лобок. Его гладкий вид словно вернул ее в детство, и на время она успокоилась.
Но что-то внутри ее продолжало меняться, и она уже не могла вернуть того мироощущения беззаботности, той радости комфорта устроенной жизни всеобщей любимицы. Перепады настроения пугали ее. Марика могла смеяться без причины и через минуту рыдать, сама не зная о чем. Мария Андреевна не особо тревожилась, наблюдая за этими переменами. Во-первых, она знала от своего психолога о проблемах подросткового возраста, во-вторых, еще прекрасно помнила себя в 15 лет, ведь ей было всего 34 года, в-третьих, ее мысли были заняты салоном, а бизнес имел для нее первостепенное значение.