Чтение онлайн

на главную

Жанры

Шрифт:

Католическая церковь в своих монастырях систематически подготовляла такие орудия, планомерно создавая все условия для выработки данного типа: стены монастыря служили средством сузить область опыта, материал первичных переживаний; посты, послушания, наказания и всякое «умерщвление плоти» гарантировали преобладание отрицательного подбора над положительным. Оставалось дать мрачную, но цельную догму — и тупые изуверы были готовы, и инквизиции было из чего выбирать. В еврейской нации распространенность этого типа вытекает из исторических судеб еврейского народа: обособление от окружающей христианской среды обусловливало относительную узость опыта, а всевозможные притеснения и преследования со стороны этой же среды — относительный перевес страданий и горя над радостями жизни [105] .

105

Психоневроз «меланхолия» представляет крайний случай преобладания отрицательного подбора при крайне бедном содержании переживаемого. Страшно интенсивный отрицательный подбор устраняет из сознания или до крайности ослабляет все переживания, кроме тех, которые вновь и вновь вызываются внешними для сознания органическими причинами (судорожное состояние сосудодвигательной системы). Эти мучительные переживания

заполняют поле сознания и влекут за собой свои ассоциации, легко понять — какие. Ведь раньше те же состояния сосудодвигательной системы выступали при тягостных эмоциях — тоски, страха, стыда — в связи с соответственными образами чего-нибудь печального, ужасного, позорного. Вот эти образы и выступают в сознании без конкуренции и налагают свою печать на высказывания меланхолика (грусть, презрение к себе, самоотрицание). Активность в общем чрезвычайно подавлена, только иногда мучительная эмоция вызывает такую сильную волевую реакцию, что ее не в силах подавить отрицательный подбор, и она бывает тогда неудержима (raptus melancholicus).

Рассмотренная нами вторая группа типов, как мы уже указывали, параллельна первой: это как бы уменьшенные и недоразвитые вариации от первой группы. Та относительная узость опыта, которая обусловливает это «уменьшение» и «недоразвитие», может, конечно, зависеть иногда от так называемых «органических причин», каковы, например, наследственное несовершенство органов восприятия, наследственно полученные инстинкты или очень рано развившиеся привычки, направленные к сужению и ограничению сферы воспринимаемого и т. д. Но гораздо чаще все зависит от непосредственной среды, именно «технической» и «социальной». Мыслимо ли, чтобы из крестьянского ребенка развился какой-нибудь высший тип психической жизни, когда весь материал его опыта ограничивается несколькими квадратными верстами пространства и традиционным мышлением окружающих? И сколько возможных зародышей высшей жизни губит фатальная узость и бедность женского воспитания? Тут человечеству есть с чем бороться, тут ему предстоят великие победы.

Переходим к дальнейшим вариациям в характере и направлении психического развития. Пусть интенсивность психического подбора не maximum, как во всех предыдущих случаях, а иная, меньшая величина: аффекциональная жизнь менее глубока, переживания не так сильно затрагивают психику, и радости и страдания сознаются менее живо и энергично. Это — более «обыденные» натуры, с более «бледным» существованием.

Из числа логически мыслимых комбинаций здесь можно заранее исключить все те, которые включают maximum первичных, непосредственных переживаний, — наибольшее возможное богатство «впечатлений». Такие комбинации жизненно невозможны, из них не может получиться особых типов психического развития. Maximum переживаний только тогда получает сколько-нибудь организованную, цельную форму, когда организующий процесс — психический подбор совершается с большой интенсивностью, максимальной или близкой к maximum; иначе получится нечто неорганизованное, противоречивое, своего рода психический хаос, который, конечно, не есть вообще какой-либо тип психического развития, потому что не есть органически жизнеспособное целое. Таким образом, дело сводится к тем вариациям, которые отклоняются от maximum не только по интенсивности психического подбора, но и по сумме материала переживаний.

Итак, относительно небогатый, но, как мы пока принимаем, разнообразный и разносторонний материал опыта, и относительно невысокий аффекционал переживаний. Некоторые отрицательные характеристики, вытекающие из этих условий, очевидны сразу, сами собой: это отсутствие живого творчества фантазии и сильной, неуклонной воли; первое, как мы видели, предполагает интенсивный положительный, а второе — интенсивный отрицательный подбор, которых здесь не имеется. Далее, психическое развитие вообще здесь может совершаться только медленно и вяло, потому что факторы этого развития слабы; психика в целом консервативна, но это не значит, чтобы входящие в нее комплексы и комбинации отличались прочностью. В психиках высших типов прочность психических форм зависит, главным образом, от широты и неразрывности их ассоциативных связей с другими сложившимися психическими формами, а затем уже, в меньшей мере, от прямойи непосредственнойсвязи с повторяющимися воздействиями среды [106] . Здесь же дело обстоит иначе. Ассоциативные связи создаются психическим подбором; и там, где он относительно слаб, они ограничиваются в своем развитии, не достигают ни большой широты, ни особенной устойчивости. Поэтому большинство наиболее прочных психических комплексов в подобной психике бывает обязано своей прочностью не ассоциативным связям, а именно повторяющимся воздействиям среды; это устойчивость, выработанная суммированием результатов слабого психического подбора в длинном ряде извне обусловленных повторений комплекса, это устойчивость привычки. Преобладающая роль привычных психических образов и актов — основная характеристика данного типа развития.

106

В конечном счетевсякая психическая форма является жизненно прочной именно постольку, поскольку находится в гармоническом соответствии с наиболее повторяющимися влияниями среды (см. в «Критике чистого опыта» Авенариуса главы о «Multiponiblen»). Но эта гармоническая связь в психике высшего типа может быть косвенной, и она всегда такова именно для высших, монистически-организующих форм (широкие обобщения, например).

Слабость положительного подбора и творчества фантазии в связи с особенным значением для такой психики прямых и ближайших влияний среды обусловливает мелкий реализм; а слабость отрицательного подбора и разрушающей критики в связи с узостью и неполнотой опыта вообще — мелкий утопизм; пошлая трезвенность и множество невысоких иллюзий, узкий практицизм и теоретическая наивность как нельзя лучше уживаются между собою.

Монистическая тенденция здесь не только имеет для себя неблагоприятный материал в виде недостаточного, неполного и потому сравнительно разрозненного опыта, но и помимо того проявляется в ослабленной степени, так как она всецело — результат психического подбора. Таким образом, эклектизмвыступает в самых очевидных и наивных формах: голова филистера, по словам Гейне, заключает в себе множество отдельных ящичков, не сообщающихся между собою и содержащих в себе каждый особую отрасль познавательных материалов и практических норм; каждый ящичек по мере надобности отпирается, а затем снова запирается, и отпирается уже другой; нравственность такого филистера лежит совершенно отдельно от тех деловых правил, которыми он руководится в торговле, семейные добродетели отдельно от развратных стремлений и привычек, теория отдельно от практики и т. д. [107] Эту характерную бессвязность психической структуры особенно легко наблюдать, слушая оживленный разговор женщин мещанского типа: быстро переходя от одного предмета к другому, они ежеминутно меняют свои предпосылки, явно себе противореча и совершенно не замечая этого.

107

Передаю мысль Гейне не в точных его выражениях, потому что случайно не имею под рукою книги, но ручаюсь за верность передачи по существу.

В зависимости от того, какая сторона психического подбора преобладает, положительная или отрицательная, и насколько, получаются также различные оттенки филистерского типа, более оживленный, в котором бесхарактерность достигает высшей степени, и более суровый, с оттенком тупого упрямства, — карикатурные параллели к «эллину» и «иудею». Но вообще тип этот слишком хорошо известен, это выражение либо медленных и вялых процессов личного и классового развития, либо выражение декаданса. Застойные и вырождающиеся паразитические группы общества доставляют его в изобилии. В застойных группах преобладает тип более определенный, более выработанный, более уравновешенный — «мещанин», «обыватель»; в группах деградирующих картина осложняется дезорганизацией наличного психического материала, неустойчивостью, неуравновешенностью, импульсивностью, только без энергии; зависит это от того, что материал жизни, данный предыдущими фазами, оказывается слишком велик и разнороден для слабой организующей тенденции, порождаемой слабым подбором. Тут перед нами выступает дряблый, но мечущийся из стороны в сторону в «исканиях того, чего нет на свете», тип декадента. Но это уже не тип развития и не тип равновесия, а тип деградации; это нечто близкое к тем нежизнеспособным комбинациям, на которые мы указали в начале этого параграфа.

Филистер и декадент — преобладающие фигуры реакционных классов и течений.

V

Перейдем теперь к таким вариациям, в основе которых лежит не равномерно-разносторонний, богатый или бедный материал опыта, а односторонне-суженный, как это бывает особенно при различных формах специализации. Мы имеем в виду не только специализацию технического или научного труда, но вообще все те случаи, когда по каким бы то ни было причинам область переживаний развертывается неравномерно, расширяясь особенно в сторону одной какой-либо группы взаимно-связанных, до известной степени однородных комплексов опыта, соответственно суживаясь в других направлениях. В том смысле, например, житель полярной страны окажется односторонне развитым по сравнению с человеком из умеренного пояса, потому что у первого непропорционально большое место среди жизненного материала занимают переживания, связанные с «зимой», «холодом» и т. д., тогда как область переживаний, относящихся к «лету», «теплу» и т. д., соответственно уменьшена. Указывая это, я имею в виду лишний раз подчеркнуть относительныйхарактер тех понятий, которые применяются в этом анализе: никакой абсолютной меры для maximum и minimum переживаний, для наибольшей и наименьшей интенсивности психического подбора, для широты и узости опыта мы не можем пока установить; а когда употребляем эти термины, то подразумеваем лишь относительные величины и тенденции, связанные с их изменением в ту или другую сторону.

Итак, перед нами психика с односторонне развивающимся содержанием, психика, например, специализированного мануфактурного работника или ученого, узкого специалиста. Так как психический подбор не создает ничего принципиально нового, а только обрабатывает данныйему материал, то и его работа оказывается здесь фактически односторонне направленной, — в наибольшей мере в сторону организации тех специальныхпереживаний, которые преобладают в данной системе опыта. Переживания эти, как мы указали, сравнительно однородны и уже с самого начала взаимно близки в потоке опыта, кроме того, представлены в психике с большой сравнительно полнотой, гораздо менее разрозненно, чем другие сферы опыта; следовательно, процесс организации происходит здесь при наиболее благоприятных условиях, и легко создается относительно стройная и целостная система ассоциаций; на низших ступенях развития это, главным образом, тесные ассоциации по смежности, в которых выражается так называемое «непосредственное» ознакомление психики с данной областью опыта; на более высоких ступенях — прогрессивный ряд ассоциаций по сходству и различию (форм обобщения и различения), так называемое «систематическое» познание данной области, которое может оказаться в большей или меньшей степени «монистичным», т. е. законченно-объединенным. Но все это только в данной «специально» области опыта: а в других не то.

Там содержание опыта более бедно и более отрывочно; там организующая тенденция находит для себя гораздо менее благоприятные условия. Поэтому если интенсивность психического подбора, особенно отрицательного, вообще не очень велика, то за пределами «специальности» господствует бессвязность и эклектизм, что сближает этот тип с «филистерским». Особенно ясно выступает такая черта в представителях «гелертерства» и «книгоедства», которые, живя довольно интенсивной жизнью в одной узкой сфере, во всех остальных поражают бледностью и бесцветностью своей психики и детскостью форм мышления.

В тех случаях, когда психический подбор особенно интенсивен, а следовательно, организующая тенденция особенно сильна, дело происходит иначе. Тогда развитие в монистическом направлении совершается, несмотря ни на что, но в особой форме. Переживания, относящиеся к сфере «специализации», тогда, конечно, хорошо организованы, координированы в стройную систему ассоциаций. Но, играя преобладающую роль в данной области, переживания эти проходят через большую часть полей сознания, причем встречаются с переживаниями других областей, сравнительно мало систематизированными. Такие встречи при интенсивном психическом подборе ведут к образованию более или менее прочных ассоциативных связей между теми и другими переживаниями. Вначале это, разумеется, ассоциации только по смежности; но психический подбор, устраняя дисгармоничные и противоречивые элементы из комплексов, входящих в такие ассоциации, преобразует их в таком направлении, что между ними оказывается все больше соответствия и из них получаются уже высшие ассоциации — по сходству и затем по различию. При этом более разрозненный материал из самых различных областей опыта, так сказать, включается в сложившиеся, организованные формы жизненно главной области «специального»; психический подбор приспособляет его к этим формам, так как приспособляет вообще комплексы опыта одни к другим, а в данном случае, естественно, в большей мере — комплексы менее выработанные и определенные к более выработанным и определенным, чем обратно. Тогда вся жизнь, весь опыт довольно монистично представляются и мыслятся в тех формах, которые выработаны в «специальной» области.

Поделиться:
Популярные книги

Внешняя Зона

Жгулёв Пётр Николаевич
8. Real-Rpg
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
рпг
5.00
рейтинг книги
Внешняя Зона

Тринадцатый IV

NikL
4. Видящий смерть
Фантастика:
боевая фантастика
попаданцы
5.00
рейтинг книги
Тринадцатый IV

Ученик

Первухин Андрей Евгеньевич
1. Ученик
Фантастика:
фэнтези
6.20
рейтинг книги
Ученик

Попаданка в деле, или Ваш любимый доктор - 2

Марей Соня
2. Попаданка в деле, или Ваш любимый доктор
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
7.43
рейтинг книги
Попаданка в деле, или Ваш любимый доктор - 2

Дядя самых честных правил 8

Горбов Александр Михайлович
8. Дядя самых честных правил
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
аниме
5.00
рейтинг книги
Дядя самых честных правил 8

Титан империи 3

Артемов Александр Александрович
3. Титан Империи
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
5.00
рейтинг книги
Титан империи 3

70 Рублей - 2. Здравствуй S-T-I-K-S

Кожевников Павел
Вселенная S-T-I-K-S
Фантастика:
боевая фантастика
постапокалипсис
5.00
рейтинг книги
70 Рублей - 2. Здравствуй S-T-I-K-S

Пустоцвет

Зика Натаэль
Любовные романы:
современные любовные романы
7.73
рейтинг книги
Пустоцвет

Возвышение Меркурия. Книга 17

Кронос Александр
17. Меркурий
Фантастика:
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Возвышение Меркурия. Книга 17

Её (мой) ребенок

Рам Янка
Любовные романы:
современные любовные романы
6.91
рейтинг книги
Её (мой) ребенок

Жестокая свадьба

Тоцка Тала
Любовные романы:
современные любовные романы
4.87
рейтинг книги
Жестокая свадьба

Неудержимый. Книга XII

Боярский Андрей
12. Неудержимый
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Неудержимый. Книга XII

Варлорд

Астахов Евгений Евгеньевич
3. Сопряжение
Фантастика:
боевая фантастика
постапокалипсис
рпг
5.00
рейтинг книги
Варлорд

Новый Рал 7

Северный Лис
7. Рал!
Фантастика:
попаданцы
5.00
рейтинг книги
Новый Рал 7