Энциклопедический словарь истории советской повседневной жизни
Шрифт:
ТЯНУТЬ РЕЗИНУ – в разговорной речи – медлить, откладывать какое-либо дело.
ТЯНУЧКИ – довольно популярное лакомство, жесткие конфеты типа ириса; при разжевывании размягчались, становились эластичными и вытягивались в длинную полоску, если один конец зажать зубами, а за другой потянуть рукой. Среди детей было соревнование – кто длиннее вытянет такую конфету, не разорвав ее.
ТЯПКА – орудие для окучивания картофеля, некоторых других работ. Представляет собой насаженную на длинный деревянный держак под прямым углом тонкую стальную пластину с заточенной рабочей кромкой. Для очень многих горожан совершенно непонятное орудие.
У
УАЗ – аббревиатура – Ульяновский автомобильный завод, а также ряд моделей легковых и грузовых автомобилей. В семействе «уазиков» наиболее популярными были полноприводные вездеходы с брезентовым верхом.
В 1958 г. начался выпуск двухосных полноприводных фургонов УАЗ-450 и бортовых машин УАЗ-450Д, в которых широко использовались узлы и агрегаты УАЗ-69. В 1961 г. началось изготовление машин УАЗ-451 и УАЗ-451Д с приводом только на заднюю ось. В 1965 г. ульяновские машины были модернизированы, в т.ч. изменилось оформление передка кабины. Выпускались полноприводные УАЗ-452 (фургон) и УАЗ-452Д (бортовая, грузоподъемностью 0,8 т), УАЗ-451М и УАЗ-451ДМ (с приводом на заднюю ось), санитарные машины УАЗ-452-А и УАЗ-453Г; с ними был унифицирован легковой УАЗ-469.
УБОРНАЯ – В дореволюционной деревне и даже маленьком провинциальном городе была малоизвестна: население отправляло естественные надобности в хлеву для скота. Однако с нач. ХХ в. небольшие, построенные из чего попало будочки с неглубокой выгребной ямой и несколькими брусками и дощечками в виде «насеста» над ней стали появляться и на задах деревенских дворов или на огородах, будучи уже обычной принадлежностью усадеб городских обывателей. В помещичьих домах и городских особняках господские отхожие места находились в теплых или холодных сенях у парадного хода, «людские» – в холодных сенях черного хода или на дворе. Господа нередко справляли нужду в «ночные вазы», затем выносившиеся прислугой. В многоквартирных доходных домах отхожие места устраивались у черного хода, теплые, со смывом, или холодные, выгребные, со стоком в расположенные во дворе глубокие закрытые поглотительные колодцы. Их содержимое периодически вывозилось ассенизационными обозами.
Такая система плавно перешла в советскую эпоху. Все больше многоквартирных домов присоединялось к расширявшейся городской канализации, а с 60-х гг. вывоз нечистот из выгребных ям общественных и индивидуальных уборных стал производиться специальными машинами с насосом. Возникла и новая проблема – содержания и посещения уборных в коммунальных квартирах, особенно густонаселенных. По утрам возле уборных выстраивались нетерпеливые очереди страждущих. Нередко в таких уборных вывешивались правила пользования, запрещавшие задерживаться в помещении, вставать ногами на унитаз, бросать в него использованную бумагу. Жильцы иногда пользовались индивидуальными стульчаками, вешая их на гвоздь прямо в уборной или принося с собой из жилой комнаты. Остро стояла проблема ремонта общественного помещения и его освещения, так что иной раз в уборных устанавливались индивидуальные электролампы с выводом проводки в жилую комнату. Споры вызывало и посещение уборной гостями. С расселением коммуналок все эти проблемы отпали.
Общественный туалет представлял небольшую отдельно стоящую постройку, надземную или подземную, либо встроенное в большое жилое или общественное здание помещение. В 1920-х гг. сохранялась перенятая из-за границы традиция устройства общественных «ретирадников» в виде небольших отапливаемых каменных домиков на городских бульварах, и писсуаров – легких, не доходящих до земли загородок на улицах возле тротуаров. Затем писсуары исчезли, и в провинции общественные туалеты в 30–50-х гг. практически были неизвестны даже в больших промышленных городах. Их можно было найти лишь на железнодорожных вокзалах, в аэропортах и т.п. местах большого скопления и длительного пребывания людей. Острая проблема уборных приводила к антисанитарии, поскольку людям приходилось оправляться в любом укромном уголке, вплоть до подъездов жилых домов. Даже в таких городах, как Москва и Ленинград, поиск уличной уборной представлял большую трудность, особенно для приезжих: так, в Ленинграде в 1926 г. было всего 47 общественных туалетов. В маленьких городах общественные уборные просто отсутствовали, и стеснительным нуждающимся приходилось спешно добираться до вокзалов. До 60-х гг. были распространены примитивные дощатые выбеленные уборные на два отделения, мужское и женское, каждое на два-три «очка», с выгребными ямами, с дощатыми наклонными желобами в мужских отделениях, без дверей, со входами, прикрытыми загородкой. Затем стали строиться такие же уборные из шлакоблоков или кирпича. Немногочисленные туалеты со смывом отличались крайней грязью и простотой устройства, представляя просто дырки в бетонном полу на небольшом возвышении, с металлическими рифлеными пластинами по сторонам для ног; в значительной мере это было связано с непривычкой большинства населения к ватерклозетам с унитазами со стульчаками, нуждающимися в постоянной тщательной уборке и обеззараживании. В больших городах с 50-х гг. строились более комфортабельные уборные, с унитазами и писсуарами, кранами с холодной, а иногда и горячей водой, с облицовкой стен белым кафелем. Однако они оставались большой редкостью, и советские газеты в 70–80-х гг. не раз обращались к этой насущной проблеме. В какой-то мере причина лежала, вероятно, в убыточности таких сооружений: пользование туалетами было бесплатным. Правда, некоторое время в 50-х гг. такие уборные были платные. В таких постройках между мужским и женским отделением было небольшое служебное помещение для смотрительниц, в обязанности которых входила уборка.
В Москве или Ленинграде, где милиция строго следила за порядком на улицах, благоустроенные уборные служили распивочными для любителей выпить на троих, и здесь даже можно было всегда найти стакан; смотрительницам же за снисходительность доставались пустые бутылки. Кроме того, некоторые благоустроенные уборные, исключительно женские (милиционеры лишь изредка устраивали здесь облавы), были местом спекуляции заграничной косметикой, одеждой, обувью. Для нужд сексуальных меньшинств здесь на дверях кабинок писались адреса и номера телефонов потенциальных «друзей». В общем, такие уборные служили не только по прямому назначению, но и в полном смысле были общественными заведениями.
Нерешенность проблемы была связана со своеобразным пуританством, даже ханжеством советского общества, обходившим молчанием все, что связано с «низом», и пренебрегавшим физиологией: пропаганда десятилетиями воспитывала высокую духовность в обществе (см. также Секс). Именно этим пуританством можно объяснить постоянную эволюцию слов, обозначающих отхожее место, замену их все новыми эвфемизмами: нужной чулан (нужник) – отхожее место – ретирада – сортир – уборная – туалет (до революции уборной называлась комната, где «убирались» – причесывались, пудрились, украшались и пр., а туалетом был маленький столик с зеркалом для причесывания и наложения косметики); недаром крохотные указатели к общественным туалетам старательно прятались, а сами они обозначались лишь литерами «М» и «Ж».
УБОРОЧНАЯ – время уборки зерновых культур (в южных областях с июля, в средней России – в августе) и корнеплодов, а также политическая кампания. В дореволюционной России это было время страды, самых интенсивных (весь световой день) работ. В СССР с его популярностью военной терминологии уборочная непременно назвалась «битвой за урожай»: в районы отправлялись уполномоченные обкомов, а на село – представители райкомов, требовавшие любой ценой и в любых условиях продолжать уборку, даже если это было невозможно, глупо и преступно из-за плохой погоды; из колхозов и совхозов в райком, а оттуда в обком поступали сведения о ходе уборки, при этом, разумеется, главную роль играли цифры не количества убранной продукции, а обработанных площадей. Механизаторы работали «без выходных и проходных», с рассвета и до темна, и точно так же по полям «мотались» представители администрации, начиная от первого секретаря райкома. Транспорт и тока не справлялись с перевозками и переработкой продукции, которая быстро приходила в негодность: рапорты принимались «по мягкой пахоте». Требовалось начать уборочную хотя бы на день раньше прошлого года, а точнее – требовалось отрапортовать о начале уборки, а затем можно было замедлить или даже приостановить работы до более благоприятных обстоятельств. В первую очередь убирались поля, лежавшие вдоль дорог, в надежде, что «начальство» не полезет по пахоте, иногда раскисшей от дождей, в укромные уголки, а то, что из-за затянувшейся уборочной уже нельзя было убрать, запахивалось. В общем, уборочная в СССР была превращена в типичную кампанию, в которой главным был не результат, а благополучный отчет.
УБОРОЧНАЯ ТЕХНИКА – машины и орудия для уборки сена, зерновых культур и корнеплодов: трактора, косилки, зерновые и картофелеуборочные комбайны, тракторные погрузчики и пр. В СССР уборка урожая превращалась в кампанию, и руководящие органы следили за ремонтом уборочной техники и постановкой ее на «линейку готовности», хотя иногда все ограничивалось лишь покраской железа, а ремонтировать приходилось прямо в поле: получение запасных частей всегда было большой проблемой.