Энциклопедический словарь истории советской повседневной жизни
Шрифт:
КЛЯКС-ПАПИР – старое название промокашки, очень рыхлой промокательной бумаги, использовавшейся для высушивания чернил при пользовании перьевой ручкой. Клякс-папир появился на рубеже XIX—ХХ в.: до того чернила высушивали специально приготовленным мелким песком из особой песочницы, входившей в состав письменных приборов.
КНИГА О ВКУСНОЙ И ЗДОРОВОЙ ПИЩЕ – своеобразный символ победы социализма и небывалого подъема благосостояния советских людей. Разного рода издания по кулинарии выходили в советское время с кон. 1920-х гг., а с 1939 г. переиздавалась и «Книга о вкусной и здоровой пище». Ее полная послевоенная версия 1952 г., ставшая своеобразным символом победившего сталинского социализма, представляла собой нечто необычное, в том числе и с точки зрения издевательства над подавляющим большинством людей, ведших полуголодное существование и питавшихся тем, что удавалось «достать». Это был огромного формата толстенный том в глянцевой красочной суперобложке, снабженный множеством ярких иллюстраций невиданных продуктов и блюд и сопровождавшийся многочисленными цитатами из выступлений и работ И. Сталина. Стоила она 75 руб. при том, что зарплата
КНИГОИЗДАНИЕ – производство книг и другой печатной продукции. В дореволюционной России было исключительно коммерческим предприятием, хотя имелось и немало «идейных» издательств (Сытина, Сабашниковых, Солдатенкова, Павленкова и др.), не пренебрегавших прибылью, но прежде всего преследовавших просветительские цели. Даже коммерческие издательства Маркса, Вольфа, Сойкина играли видную роль в просвещении народа, издавая сравнительно недорогие книги и целые их серии или собрания сочинений и высылая в провинцию заказчикам наложенным платежом на льготных условиях.
В СССР книгоиздательство стало важнейшим идеологическим делом, средством политического воспитания читателей. Оно было поставлено под строжайший надзор цензуры и, исключая краткий период НЭПа, когда появились немногочисленные частные коммерческие издательства, было государственным. Представители Гослита участвовали в формировании издательских планов, контролировавшихся Наркомпросом, а затем Идеологическим отделом ЦК партии. Не пропускались книги не только «вредные», но и «бесполезные», расценивавшиеся как «неактуальные». Сквозь цензурные препоны проходила даже не вся русская классика; так, книги Ф. Достоевского стали переиздаваться только в кон. 1950-х гг., так и не были переизданы до конца советской истории некоторые романы Н. Лескова, А. Писемского и т.д. Но в целом русская классика считалась почти вне идеологических подозрений, переиздавалась часто и большими тиражами. Несколько хуже обстояло дело с изданием зарубежной классики: здесь переиздавались только апробированные авторы и произведения. Аналогичным образом дело обстояло и с детской литературой: в основном издавались немногочисленные книги с ярко выраженным критическим подходом к американской, английской и т.д. действительности прошлого или революционным содержанием (Э. Войнич, Марк Твен, Ч. Диккенс, Г. Бичер-Стоу и т.п.). Строжайший отбор проходила русская литература кон. XIX – нач. ХХ в., а особенно – советская литература, не говоря уж о зарубежных писателях ХХ в. Так, «декадентская» русская литература эпохи «Серебряного века» стала издаваться крохотными тиражами («нормальным» для огромной страны был тираж в 75–100 тыс. экземпляров, маленьким – в 10–15 тыс.) только с кон. 60-х гг. С кон. 50-х – нач. 60-х гг. стали издаваться некоторые советские писатели, оказавшиеся репрессированными в 30-е гг. или уцелевшие в период «ежовщины», но оказавшиеся «вне литературы» (И. Бабель, А. Платонов и др.); практически, кроме сокращенной журнальной публикации «Мастера и Маргариты», не издавался до 80-х гг. М. Булгаков. Особенностью советского книгоиздательского дела стало с кон. 50-х гг. издание больших серий: «Жизнь замечательных людей», «Военные мемуары», «Библиотека всемирной литературы», «Библиотека поэта», «Литературные мемуары», «Роман-газета» и т.д., что снижало издательские расходы. Специфика советского книгоиздания заключалась также в пренебрежении авторскими правами наследников и зарубежных писателей. Поскольку литературная работа была централизована в Союзе советских писателей, часто переиздавались, и большими тиражами, книги литературных «генералов», возглавлявших союз (В. Кочетова, Г. Маркова), к тому же отличавшиеся идеологической безукоризненностью. Практически только в период перестройки кон. 80-х гг. идеологический надзор за книгоиздательством стал угасать, и советский читатель с большим опозданием получил огромное множество ранее неизвестных ему книг.
КНИГОЛЮБЫ – библиофилы, люди, увлеченные собирательством книг, преимущ. для чтения; старинное библиофильство, когда книги собирали целенаправленно (старопечатные книги, книги в высокохудожественных переплетах, украшенные гравюрами или строго определенной тематики) стало редкостью в условиях перманентного книжного голода. В СССР чаще всего собирались серийные издания («Жизнь замечательных людей», «Военные мемуары», «Библиотека поэта» и пр.) или книги определенного содержания: детективы, в т.ч. дореволюционные издания, мемуары и т.д.; нередко собирательство ограничивалось приобретением многотомных собраний сочинений и имело основной целью украшение интерьеров. Собирательство стало получать более или менее широкий размах в кон. 1950-х гг. в связи с общим подъемом материального благосостояния людей и было сопряжено с большими трудностями ввиду книжного голода (наиболее интересные издания выпускались небольшими тиражами). В это же время стали появляться первые клубы книголюбов, получившие официальный характер. В Москве, Ленинграде, некоторых крупных городах с большим количеством научной и художественной интеллигенции книголюбы постепенно превращались в библиофилов старого типа, а их общества приобрели научный характер.
КНИГОНОШИ – сложносокращенное слово – в 1920–30-х гг. активисты или штатные работники библиотек и клубов, вследствие недостаточного количества библиотек на местах разносившие пачки книг, в т.ч. по заказам читателей, по деревням, на предприятия, в учреждения и т.д., а также бродячие уличные продавцы книг, громко выкрикивавшие названия своего товара или краткое, в одной фразе, и сильно искаженное, интригующее содержание книг.
КНИГОТОРГОВЛЯ – сложносокращенное слово – продажа книг и другой печатной продукции. В дореволюционной России была сравнительно слабо развитой и носила исключительно коммерческий характер. В небольших провинциальных городах была одна, максимум две небольшие книжные лавки, торговавшие и новой, и подержанной книгой, а иногда выступавшие и в качестве общедоступных библиотек и выдававшие книги для прочтения за небольшую плату под маленький денежный залог. В то же время книгоиздательства, особенно крупные, активно рекламировали свою продукцию, высылая интересующимся книги наложенным платежом, а при отдельном заказе – и фабричной работы переплеты к книгам. Наиболее массовыми книготорговцами, доставлявшими дешевую книгу в деревню, были офени – бродячие торговцы галантереей, тканями и т.д., в небольших дешевых издательствах бравшие и книгу «для народа»; через них в широкие массы проникала и классика, а также хорошая современная литература в недорогих изданиях. В больших городах книготорговля была весьма развита; имелись как большие и дорогие магазины, так и небольшие, преимущ. букинистические лавки с подлинными знатоками и ценителями старой книги в качестве продавцов; торговля подержанной книгой в широких масштабах также велась с рук и на уличных развалах.
В СССР книготорговля стала важным политическим делом, средством идеологического воспитания трудящихся. Речь идет, прежде всего, о книжных магазинах в крупных городах (маленький магазин имелся в каждом городском районе); в небольших районных центрах по-прежнему имелся один универсальный магазин, торговавший не только книгами, но и канцелярскими принадлежностями. В сельской местности книгами, обычно случайными, наряду с прочим товаром торговали сельмаги, но с 1960-х гг. кое-где существовали достаточно обширные книжные магазины. В 60–70-х гг. знатоки и любители непременно старались посещать такие магазины, т.к. именно в глухой провинции можно было купить книги, практически недоступные в крупных культурных центрах. Продавцами в книжных магазинах, особенно небольших, в т.ч. и столичных, выступали случайные люди, книгу, как правило, не знавшие и не любившие (хотя среди них бывали и настоящие книголюбы, злоупотреблявшие своим служебным положением). Книга в СССР стоила очень недорого и была доступна по цене даже малообеспеченным слоям населения; кроме того, регулярно, особенно в 50–70-х гг., производилась уценка залежавшихся на полках книг, в т.ч. и классики, до символических копеек. В то же время в кон. 50-х – нач. 70-х гг. страна переживала книжный бум, и в день «привоза» с утра, задолго до открытия магазинов, перед их дверьми выстраивались очереди книголюбов, а продавцы были «уважаемыми» людьми, с ними старались завести близкое знакомство, чтобы добыть книжный дефицит. В этот период специфической чертой книжного быта в крупных городах стало появление нелегальных, постоянно разгонявшихся милицией книжных «черных рынков», где можно было купить практически все, что требовалось, но иногда по очень высокой цене, или обменяться книгами с такими же книголюбами.
КОВЕРКОТ – плотная тонкая шерстяная или полушерстяная ткань с мелкими наклонными рубчиками. Шла на изготовление пальто, костюмов, женских платьев и юбок.
КОВРИКИ КЛЕЕНЧАТЫЕ – популярный в широких слоях советских людей предмет украшения интерьера, использовавшийся в качестве настенного ковра: написанный кустарем-самоучкой на клеенке масляными красками пейзаж. Колорит был обычно чрезвычайно интенсивным, краски даже «ядовитых» цветов. В центре могли изображаться пышнотелая обнаженная красавица, либо озеро с лебедями, на заднем плане – помпезный дворец в окружении густого парка и т.п. В отдельных случаях, при наличии доли таланта у «художника», такие коврики представляли хорошие образцы т.наз. примитивной живописи. Аналогом такого коврика были выполненные по трафаретам (в кон. 1940 – нач. 50-х гг. нередко привезенным из Германии в качестве трофея) повторяющиеся рисунки охотников, собак и т.п., выполненные на простынях анилиновыми красителями в технике набойки. В 60-х гг., по мере роста материального благосостояния народа, предпочитавшего импортные гобелены и фабричные ворсовые ковры, производство таких ковриков прекратилось, они выбрасывались и сохранились лишь кое-где в глубокой провинции и по деревням. В кон. 70-х гг. среди интеллигенции началось коллекционирование клеенчатых ковриков.
КОВРИКИ ЛОСКУТНЫЕ – вешавшиеся над кроватью настенные самодельные небольшие коврики: на какую-либо тканевую основу плотно нашивались разноцветные небольшие лоскутки, иногда в хаотичном беспорядке, иногда в виде простейшего крупного геометрического орнамента. Использовались также в качестве покрывал на кроватях. Другой тип коврика представлял множество жестких (напр., картонных) квадратиков, обтянутых яркими лоскутками ткани и сшитых вместе уголками в определенном порядке. Широко употреблялись до кон. 1950-х гг., по мере роста благосостояния людей постепенно заменяясь импортными гобеленами или фабричными ворсовыми коврами.
«КОВРОВЕЦ» – легкий одноцилиндровый мотоцикл К-125, выпускавшийся в 1946–51 гг. в г. Ковров. Затем появились К-125М и др. улучшенные модели. С 1965 г. выпускался как «Восход»
КОВРЫ – художественные текстильные изделия из шерстяной, хлопчатобумажной или синтетической ткани, ручной или машинной работы, с коротким ворсом или безворсовые (паласы), одноцветные или с многоцветным орнаментом. В дореволюционной России в средних и высших социальных слоях персидские, турецкие, туркменские и т.д. ковры ручной работы были обычным предметом домашней обстановки – вплоть до того, что их брали в дорогу или на пикники, чтобы подстилать на землю или на лавки и полы при ночевке в крестьянских избах. В СССР ковер, особенно ручной работы, стал большой ценностью и символом зажиточности. В конце Великой Отечественной войны большое количество ковров ввозилось в страну в виде трофеев, преимущ. генералитетом и высшим офицерством, а особенно чинами Смерш. В связи с ростом благосостояния народа в 60–70-х гг. возник огромный дефицит ковров: за ними в магазинах стояли в многомесячных очередях, при заграничных поездках, особенно в Болгарию, советские туристы экономили валюту, чтобы привезти ковер, коврами украшали парадные комнаты и тщательно берегли их. Разумеется, это были уже ковры машинной работы.