Энциклопедия мифов. К-Я
Шрифт:
Вот и сейчас я спотыкаюсь чуть ли не возле каждого порога. Это уже на манию похоже: дикое, необузданное, неконтролируемое желание зайти хоть куда-нибудь, и посмотреть, чем это закончится. Если бы я бодрствовал, я бы, пожалуй, сумел взять себя в руки. Но во сне мне редко удается сохранять благоразумие. Возможно потому, что в глубине души я, как распоследний дурак, все еще полагаю сновидение абсолютно безопасным пространством. Дескать, что бы ни случилось, проснусь целехонек. В худшем случае, валерьянки попить придется, делов-то...
Клинический идиот.
Поэтому
Решительно толкаю стеклянную дверь, делаю шаг, и...
Не было там никакого освещенного кафе. Ни блондинки, ни коктейлей, ни даже сигаретного дыма. А лишь безбрежная, непроницаемая тьма, чавкающая и хлюпающая, как живая, растревоженная трясина. Я хотел было отступить назад, но такие понятия, как "вернуться", "отступить", "исправить ошибку", вероятно вовсе отсутствовали в текущей системе координат. Тело мое утробно взвыло от ужаса и тут же скрючилось от боли.
Насколько я помню, никогда прежде из меня не пробовали приготовить фарш.
Жалкие попытки нескольких одноклассников в расчет принимать не следует: драка человеческих детенышей - это всего лишь драка, до первой ли крови, до второго ли синяка, до третьего ли звонка, до седьмого ли пота... Но отсутствие опыта не помешало мне заключить, что происходящее со мной более всего похоже именно на методичную работу гигантской мясорубки, которая взялась измельчить не только нежную тушку, но и личность, созданную мудрой природой для повседневного употребления, и ее сокровенные воспоминания о себе, и даже тайное бессмертное существо, обитающее в темноте, по ту сторону "я", угодило каким-то образом под нож.
Кошмар длится не слишком долго. Во всяком случае, я не успел ни утратить представление о себе, ни даже потерять сознание. Я был вполне в состоянии заметить, что ужас, тьма и боль закончились не по собственному решению, а потому лишь, что некая сторонняя сила вступила в борьбу за право обладания мною и одержала в этом соревновании быструю и сокрушительную победу - на мое счастье.
Как мне кажется, меня просто вытащили оттуда за шкирку и швырнули на тротуар. Ворот футболки, во всяком случае, был растянут, а куртка измята.
Я же сидел на холодном асфальте и во все глаза пялился на своего спасителя.
Он был невысок, строен, сед, как полярная сова и красив, как высокооплачиваемый киноактер. Словно бы полтора часа перед выходом из дома прихорашивался: маски для лица делал, кремы втирал, тон накладывал... Что же до огненного взора - тут, понятно, обошлось без высоких косметических ухищрений. Глаза человеческие - распахнутые форточки, сквозь которые можно следить за обитателем временного жилья. Уж какой есть, такой есть, все без обмана.
Если судить по первому впечатлению, меня спасло божество.
Впрочем, я почти сразу понял, что впечатление - отнюдь не первое. Я был знаком с этим стариком. Ну, если не я, то парень, чьей шкурой я теперь владел безраздельно. И чуть было, кстати, не сгубил ее, придурок...
– Франк, - говорю.
– Это ведь вы, да? От чего вы меня спасли?
– От чего, от чего... От твоего собственного страха, от чего же еще, сердито отвечает он.
– Больше никогда так не делай.
– Как - "так"?
– Когда тебе в следующий раз станет страшно, старайся проснуться, объясняет Франк.
– Если очень захочешь, получится... А то не только сам в беду попадешь, что, честно говоря, еще бы полбеды, но и место испортишь. А вот это уже никуда не годится.
– А я испортил это место?
– Ну да. Не весь город, конечно, но небольшой фрагмент безнадежно испорчен, тут уж ничего не попишешь. Если после пробуждения тебе удастся найти в Москве место, соответствующее этому кафе, ты наверняка увидишь, что там рухнул, или сгорел дом, а то и похуже дрянь какая-нибудь приключилась...
Он усаживается рядом, смотрит на меня пронзительно - как я только не задымился от этого испытующего взора?.. Глаза пылают, а голос тихий, ласковый.
– Мне не улыбается перспектива спасать тебе жизнь раз в неделю. Впрочем, перспектива спасать тебе жизнь раз в год тоже не кажется мне особо заманчивой. Ты, конечно, новичок, тебе влипать в неприятности по определению положено. Но ты - Ключник. А значит, вылипать из неприятностей должен самостоятельно. Тем более, из придуманных.
– А эта... мясорубка - разве она была придуманная?
– Конечно. Ты ведь спишь и видишь сон. Положим, не такой сон, о котором можно забыть, проснувшись. Не такой даже, после которого непременно проснешься живым... Но погибель ты себе сам выдумал. Это - не злое место, поверь мне на слово. Просто ты почему-то вбил себе в голову, что чудеса непременно должны таить опасность. Поскольку на улице тебе было хорошо, ты поселил вымышленную опасность за дверью. А поскольку это как-никак твой сон, здесь все будет по-твоему. Клиент всегда прав.
Он заразительно смеется, и теперь я вижу: Франк ужасно рад, что успел прийти мне на помощь. Он даже гордится этим поступком, как шахматист, только что спасший от атаки противника своего короля.
– Я постараюсь больше не во что не влипать, - обещаю.
– Да уж, надеюсь, что постараешься...
– Франк укоризненно качает головой.
– Вообще-то, ты молодец. Быстро все схватываешь, на лету. Но дурак легкомысленный. И трусишка в придачу. Легкомысленный трус - кошмарное сочетание. С этим надо что-то делать. Причем срочно. Не когда-нибудь, двадцать лет спустя, а прямо сейчас. Сегодня же.
– Если надо, буду делать, - соглашаюсь поспешно.
– Но что именно?
– Сохранять спокойствие. Не внешнее, конечно, а внутреннее. Я ясно выражаюсь?