Энциклопедия мифов. Подлинная история Макса Фрая, автора и персонажа. Том 2. К-Я
Шрифт:
По лестнице не иду – лечу. Ветер дальних странствий кружит голову, холодит разгоряченное лицо, веселит сердце.
Завожу машину и вдруг, без видимых причин, тяжелая смрадная волна ужаса накрывает меня с головой. Я уже никуда не хочу ехать. Я больше не понимаю, зачем это нужно. Что за странная идея: путешествовать в поисках новых кошмаров, от одного наваждения к другому, от мало-мальски контролируемого сумасшествия к абсолютному безумию?!
В этот момент я не верю себе. Давешние дивные события кажутся мне навязчивым бредом. Чувствую себя внезапно исцелившимся. Поскуливаю от желания немедленно зажить нормальной человеческой жизнью. Пойти в магазин, купить
Меня спасло врожденное упрямство. Стиснул зубы так, что от нежной эмали откололся микроскопический кусочек. Резкая боль немного привела меня в чувство. Я закурил, подождал, пока она утихнет, а потом аккуратно вырулил из забитого дорогим частным транспортом двора. Остановился у аптеки на углу, купил пачку обезболивающего, на тот случай, если ночью, где-нибудь в чистом поле раненый зуб захочет оказаться в центре внимания. И неторопливо, памятуя о прискорбном состоянии собственных нервов, покатил в сторону области.
Часа полтора спустя, преодолев несколько заторов и отъехав километров на сорок от кольцевой дороги, я наконец понял, что спасся почти чудом.
67. Рупавачара
Рупавачара не нуждаются в <…> доме (который возникает одновременно с их рождением).
Поездка вышла чрезвычайно приятная. Этакое неспешное летнее путешествие, с ночевками в лесу, сбором земляники на завтрак, бурными купаниями в окрестных водоемах и сердечной дружбой с прекрасными пейзанками столетней выдержки, которые поили меня парным молоком и без особой надежды пытались обрести в моем лице оптового покупателя сельскохозяйственной продукции.
Я-то, признаться, предполагал, что на пути моем встанут какие-нибудь огненноокие демоны, разверзнутся бездонные пропасти, заворкуют сирены, прольется смоляной дождь, стирающий тело человечье с лица земли, словно бы плоть наша – кособокий детский рисунок мелом на жестяной стене гаража. На худой конец, думал я, все окрестные маньяки выйдут на трассу, одержимые идеей автостопа, и станут набиваться мне в попутчики, а придорожные лесопосадки заполнятся неопознанными летающими персонажами «Секретных материалов». Но ничего в таком духе не случилось. Ехал, ехал и наконец приехал – вот и вся моя одиссея.
Приморский город, который, согласно документам и некоторым смутным воспоминаниям, я должен был полагать своей родиной, поначалу произвел на меня препоганое впечатление. Жарко, пыльно, хотя время вроде бы близится к закату. Да и пейзаж унылый: скверно оштукатуренные жилые бараки перемежаются тюремного вида заборами и ветхими корпусами промышленных предприятий. Толстые тетки в ярких платьях, с блестящими от пота лицами, несут в прозрачных пластиковых пакетах кровавые комки мяса и увядшую зелень; загорелые, жилистые, словно бы провяленные на солнце мужчины пьют вино в тени чахлых акаций; дети орут так, словно игра для них – сущая мука.
Я совсем было затосковал, но по мере продвижения от окраины к центру бараки сменились пяти– и девятиэтажками, деревья излечились от чахотки, а нестройные колонны распаренных теток украсились длинноногими красотками в куцых, едва прикрывающих грудь маечках. Отвращение мое сменилось вполне лирической скукой.
Исторический центр выглядел почти буржуазно: первые этажи элегантных построек XIX века были отданы под магазины и ресторации, тротуары пестрели зонтиками уличных кафе, а по мостовой сновали
Все это вместе создавало пленительную атмосферу задушевного распиздяйства. Что ж, решил я, где и разыгрываться моей любительской драме метафизических исканий, как не в этом захолустном театре абсурда…
Что касается сценария, его у меня не было. Всю дорогу я почему-то не слишком верил, что доберусь до места, а добравшись, показал себя стойким последователем Винни-Пуха. Решил, что для начала надо как следует подкрепиться. Заодно и план ближайших действий составить. Например, понять, где я буду ночевать. Дома-то у меня тут нет… Или все же есть? Хороший вопрос.
Заведение, на полупустой террасе которого я углядел безумицу в бриллиантах и шлепанцах, показалось мне вполне привлекательным: деревянные столешницы, гигантские подсолнухи-мутанты в напольных вазах и их миниатюрные копии в керамических кувшинах, свечи, алые салфетки и тонкое стекло стаканов. Да и запахи, доносящиеся с кухни, меня заинтриговали. Мясо и кофе здесь, кажется, готовили неплохо, прочее я счел несущественным.
Минут пять я потратил на поиски места для парковки: ресторан с террасой располагался на углу обычной улицы с двусторонним движением и пешеходной зоны, поэтому желающих пристроить свой автомобиль хватало. Пришлось чуть ли не квартал пятиться задним ходом в поисках свободного пространства, но я победил.
Выхожу на тротуар, с наслаждением топочу по щербатому асфальту истосковавшимися по ходьбе ногами, тяну спину, разминаю плечи – благодать! И вдруг чувствую, что должен перейти на другую сторону. Почему – не понимаю. Вроде бы ресторан, в котором я собрался кормиться – вот он, в сотне метров, зачем через дорогу скакать? Но идти по этому тротуару – невыносимо.
Я все же нашел некий компромисс, пошел по мостовой. Благо автомобилей тут немного, да и те не носятся, а ползают туда-сюда в надежде обрести временный приют. Иду осторожно, оглядываясь по сторонам, ключи от машины на пальце верчу демонстративно: дескать, я свой, не пешеход какой-нибудь, мне можно тут ходить. Коллеги относятся с пониманием, аккуратно меня объезжают.
«С чего это у тебя нервы расшалились? – спрашиваю себя строго. – После лесного воздуха да парного молока? Ты сейчас должен быть спокоен, как буддийский монах, ясно тебе, придурок?»
«Придурку» ни хрена не ясно. Он сам в недоумении. И рад бы успокоиться, да не выходит. Приблизившись наконец к ресторану, где сейчас должна состояться умиротворяющая церемония наполнения брюха, «придурок» видит наконец табличку с названием улицы. Она поименована в честь видного поэта-футуриста Маяковского. Казалось бы, название как название, ничего из ряда вон выходящего. Не «проезд Люцифера» и не «переулок Зла», даже не «Зазеркальный тупик» какой-нибудь. Но узнав название улицы, мой внутренний придурок холодеет. Он почти готов завизжать тоненьким детским голосом и призвать маму.