Энциклопедия мифов. Подлинная история Макса Фрая, автора и персонажа. Том 2. К-Я
Шрифт:
– Не мы, а наши мамы. Впрочем, именно тут мы и познакомились… Так, говоришь, она тебя сюда привезла? А утром ты проснулся целехонек, а рядом – никого? Очень странная история. Можешь рассказать подробно и по порядку?
Рассказываю подробно и по порядку. Спидометр отсчитывает не то проеханные метры, не то произнесенные слова. Я стараюсь ничего не упустить. Даже про «вьетнамки» Ташкины рассказываю. Забитые ею папиросы на пальцах подсчитываю. И, конечно, особое внимание уделяю ее нытью.
– Именно поэтому мне трудно поверить, что я имел дело с мертвой, – говорю. – Неужели покойница
– Я всегда права. Но мало кто меня слушает. Ты… вернее, тот, кто одолжил тебе свою жизнь, – оказался приятным исключением из правила.
– И его исключили из всех правил за непристойное поведение, – вздыхаю, тормозя перед светофором. – И что, Ташка действительно умерла три года назад? Какая нелепость…
– Да нет, не нелепость. У нее в натальной карте, на обеих руках, да чуть ли не на лбу было написано: эта женщина умрет вскоре после замужества. Причем к утрате девственности, как ты понимаешь, сие указание никакого отношения не имело. Ее смерть дожидалась именно перемены социального статуса… Тебя мама кофе угощала? Видно, пожадничала: сонный ты какой-то. Твоему сердцу после такого-то приключения положено выдавать не менее двухсот ударов в минуту. А оно – хорошо, если свои жалкие девяносто выстукивает…
– Разве это приключение? – говорю спокойно. – Так, очередной мелкий сюрприз… Но если ты предлагаешь заехать в какую-нибудь кофейню, я буду счастлив. Твоя мама – щедрая хозяйка, но она не знает, что с похмелья я эту пакость ведрами пью. А наша шустрая покойница напоила меня вчера до безобразия. Джин и игристое вино – представляешь?
– Она тебя спасти хотела, – серьезно объясняет Олла. – Останавливайся вон на том углу, видишь? У них такой хороший кофе, что даже я его иногда пью…
– От чего она меня хотела спасти?
– Ну… Вы ведь были любовниками когда-то?
– Очень давно. И недолго. Так вышло, что нам больше понравилось просто дружить.
– Все равно. Когда мужчина и женщина встречаются после долгой разлуки, это обычно заканчивается постелью. А спать с покойницами, мягко говоря, не слишком полезно для здоровья. Знал бы ты, скольких бывших любовников она приводила на эту дачу! Пользовалась тем, что они, как и ты, приезжали сюда после нескольких лет отсутствия и ничего не знали… Ташка, вероятно, очень нежно к тебе относится. И поэтому быстренько напоила тебя до свинского состояния. Так, чтобы ты ничего не смог, даже если вам обоим очень захочется.
– Она меня еще и укурила на всякий случай, – киваю, останавливаясь возле рекомендованной кофейни. – Знает ведь, что я от этого зелья засыпаю почти мгновенно… И, к слову сказать, она почти объяснила мне, что происходит. Завела такой странный разговор: дескать, иногда мне кажется, что все живы, а вот я – умерла. Я подумал – блажит… Но зачем она охотится на бывших любовников? Насколько я знаю, Ташка относилась к своим «бывшим» с равнодушной нежностью. Смерть делает человека злым?
– Ну что ты. Почему «злым»? Просто ей нужно чем-то питаться,
– А почему она… Ну, почему она – такая? Это ведь, кажется, не со всеми после смерти происходит?
– Не со всеми. Но некоторые женщины только в момент смерти осознают, что были рождены ведьмами. Это, знаешь ли, дает некоторые дополнительные возможности, от которых ни один мертвец не откажется. Вот и она не отказывается.
73. Сигурд
Пробудив валькирию, Сигурд получает от нее мудрые советы…
В кофейне прохлада и полумрак, за стойкой сутулится лысый седобородый старик с орлиным профилем, а столики составлены так тесно, что спинки стульев соприкасаются: вероятно, заведение неплохо подготовлено к небывалой популярности. По счастью, сейчас здесь почти пусто.
– Это потому что полдень, – объясняет Олла. – Здесь по утрам и вечерам аншлаг.
Киваю. Молчу. Жду обещанного кофе. Пробую. Тут же требую вторую порцию: действительно шедевр.
Олла ждет, пока я опустошу чашку. Забирает ее, переворачивает вверх дном, ставит на блюдце. Ну да, она ведь, небось, и на кофейной гуще гадает, а не только в натальных картах роется…
– Извини, – говорит серьезно. – Я веду себя бестактно: ты ведь не просил меня тебе гадать. Но я умираю от любопытства.
– Да нет, все в порядке, – вздыхаю. – Я тоже умираю от любопытства… А где-нибудь рядом с этой кофейней есть гостиница? Я бы поселился поблизости и ходил бы сюда завтракать. Дивное местечко.
– Спроси у дедушки Арно. – Она кивает на старика за стойкой. – Он только с виду хмурый, а на самом деле общительный. Все тебе расскажет: и про ближайшие гостиницы, и про меню соседних ресторанов, и про своих внуков, и про международную политику. Ничего не утаит. Такой умный станешь – подумать страшно.
У меня пока нет настроения общаться с незнакомым дедушкой Арно. Но я понимаю, что Олла хочет побыть одна. Помедитировать над моей чашкой. Имеет полное право. Да я и сам заинтересован в результатах ее метафизического расследования.
До международной политики дело не дошло, поскольку старик решил лично заняться моей жилищной проблемой. Неподалеку обнаружились целых две гостиницы: одна – совсем близко, через дорогу, наискосок. Хорошая, но довольно дорогая. Другая, попроще и подешевле, – в двух кварталах отсюда. Администраторы обеих были завсегдатаями кофейни, и дедушка Арно тут же принялся им названивать. В результате переговоров для меня забронировали два места сразу: комнату с душем в конце коридора за десять долларов в сутки и апартаменты с телефоном и ванной – за пятьдесят. Выбор был ясен заранее: во мне бушевал недорезанный буржуй, желающий мыться пятнадцать раз на дню, к тому же не слишком уверенный, что непременно доживет до завтра, а потому утративший потребность экономить. Но старик решил, что выбрать дешевый номер мне не позволяет гордость, одобрительно усмехнулся и забронировал оба. Дескать, посиди, попей кофе, подумай еще.