Энциклопедия наших жизней: семейная сага. Истоки. Книга 2. Детство и юность Ираиды. Глава 1. Дневник бабуси

Дудко Ираида

На другой день, придя с работы, Нина обнаружила у него какую-то шишку возле уха. Решили – новое воспаление уха. Слёзы… Всеобщая растерянность…Поликлиника… Ангина. Мы этой ангине обрадовались, как матери родной!

Ночью ему было так тяжело, так тяжело…

Не буду писать о моём настроении с половины двенадцатого до половины первого, когда Нина сидела и смотрела на него, а я, закрывши глаза, думала, куда же мне деться с моей тоской… Температура начала спадать. Мы уснули. Утром – почти нормальная. К вечеру – снова. Ребёнок снова легче воздуха.

Боричка становится занятен! Его спрашивают: – "Кормили

тебя тут без мамы?" Отрицательно качает головой – нет. – "Гуляли?" – тоже отрицательный ответ. – "Шлёпали тебя? Как?" – машет утвердительно головой.

Сидит на горшочке, рвёт бумажку и «вытирает» себя…

Крепко, крепко обнимает кого-нибудь из нас и целует, раскрывая ротик. При приближении Идки весь расцветает и просится к ней, говоря «нца» и причмокивая губами вместо поцелуя.

Вчера купили им шар. Несмотря на запрещение, Идка выбежала с шаром на двор и выпустила его. Шар исчез. Слышим рёв нашей озорницы. Стремительно все выбегаем во двор. Толпа мальчишек и взрослых наблюдают за улетающим шаром. Горю Идки нет предела. Со всех сторон сочувствующие замечания, интерес, смех… Наконец, шар застрял под крышей третьего этажа. Женщине из окна удалось подцепить его, и радости Идки не было конца. Сегодня, конечно, шар уже раздавлен, и Дочка надевает его вместо шапочки Боре. Он чувствует себя героем.

Вчера уехала Надежда Павловна. Идка чуть было не до слёз: была напугана, когда Надежда Павловна взяла платье Нины. Идушка думала, что бабушка берёт его себе в чемодан. Кричит – "Это мамин!" То же самое произошло и с капотом. У них они одинаковые, что и ввело нашу шалунью в заблуждение… Черта, не похожая на неё…

Были с детьми на Чёрном озере. Закрыты детские площадки. С восторгом Ида смотрела на ракеты.

04.09.38. У Бориски как будто температура спала, но… кашель, кашель… Вчера поставили горчичники, но ночью поднялся такой кашель, как будто уже начался коклюш. – "Новое дело", как бы сказал дедушка Вася.

Малютка буквально измучен болезнями. Сидим вместе с ним всё время с закрытыми дверями и форточками. Без воздуха!

С Идкой другая история: со всех сторон при её «выходе» угрожают «враги». Сверху, как только услышит её голос, спускается Фимка, вооружённый палками и камнями. Начинается с ласкательного: – "Дочка, а у меня булочка!" Кончается словами – "дура, дура!" и пускаются в ход для полного убеждения все орудия.

В это время уже приближается Юрка, недавно вернувшийся из деревни (два с половиной года ему) с молотком в руках. Этот прямо пускает в ход своё оружие и бросает в неё песком. Из окна следит за появлением Иды – Дина.

Своей кошачьей походкой она приближается к Идке, зорко высматривая, чем играет Ида или что она ест. В зависимости от этого она начинает с ней игру или предварительный разговор. Ида сейчас же к ней с предложением: – "давай играть". – "Давай!" – коварно соглашается Дина и сейчас же, если Ида позволит, говорит: – "Ну, я не буду с тобой играть!" – тогда Идка идёт на всё, вплоть до непослушания.

Как-то были мы с ней в лесу. – "Как хорошо здесь, бабуся! Вот приедет папа, мы все, все приедем сюда! Приедет и дедушка. Папа будет играть с мамой, дедушка с бабушкой, я с Боричкой…" – "А я с кем?"… Пауза. – "А вот с дядей, который идёт у дерева". – "Да он чужой, я не хочу с ним играть!"… Пауза. – "Ну тогда так: папа с мамой, дедушка с бабушкой, а ты со мной и Боричкой". Какая маленькая, а есть уже чуткость. Меня это очень тронуло или я уж не очень избалована проявлением хотя бы мимолетной чуткости к своему одиночеству.

Как-то вечером мы сидели на крылечке. Было уже совсем темно. На дворе был уже полнейший мрак и только в нашем проходе на задний двор – было освещено. На фоне света виднелся силуэт какого-то мужчины. – "Как красиво, бабуся! Кто это там? Кто его написал? Как написан!" Я никак не могла её понять. Оказывается, она думала, что силуэт мужчины «написан» (нарисован) и поверила только тогда, когда мужчина двинулся.-

Язык: – «Даду» вместо – дам. Совсем было начала говорить так: – "Борька сидит и рвёт бумажки, потом собират и бросат."

08.09.38. К нашему ужасу Борька опять поносит. Чистое наказание – возможно к зубам: у него прорезались коренные и только что появился первый клык. Ведь у него теперь 17 зубов. Кашляет, худеет, капризничает.

Ура! Сегодня Диана уезжает совсем. Как я рада!

Фимка заболел скарлатиной. Со скандалом отправили его в больницу. Из «врагов» остался только Юрка. Думаю, будет легче.

Вчера от Воли получили письмо. Числа 8-го должен выехать. Vivrons – virrons! Но у меня уже вчера был истерический припадок…Жду, не дождусь…

Идка все время говорит о папе, который по приезде снова поедет с ней на пароходике. Иногда замечает вслух ни с того, ни с сего: – "Ах, что-то папа нам долго не пишет: наверное, завёл другую девочку".

… (в дневнике – вырвана страница)…

…как будто налаживается. Да и пора! Прорезывается последний клык! Очень похудел: прозрачен, как китайский фарфор!

Погода всё ещё теплая. Бедные детки! Опять сидят взаперти.

19.09.38. Дочка не поправляется, жар доходит до 40-ка градусов, спадает лишь утром до 38. В особенности, жутко ночью, когда она буквально "горит".

Днём она говорит, говорит без конца. Все время упоминает – "почему папа так долго не едет?", "почему мама так долго не идёт с работы?", "ах, как я скучаю!" Угрожающих симптомов как будто нет. Ходит брюшняк, захватывая даже грудных.

Вчера Нина отправила Воле телеграмму, возмущённая тем, что он едет только в отпуск, а не совсем.

Ида рассказывает о нападении на них возле ДКА. – "Идём мы с мамой. Мама держит на руках Боричку. Вдруг какой-то черт (!!) ударил маму. Она заплакала, я заплакала и Боричка заплакал!… Как осторожно надо выражаться при детях!…

Сейчас мы с ней приводим в порядок её библиотеку: она давала мне закрепки, иголки, нитки и рваные книжки, а я приводила их в должный вид.

Утром Нина поставила к её кроватке стульчик (детский), на который поставила мою любимую чашку (голубую, с лебедями в камышах) с сладким чаем и блюдечком с малиновым вареньем. Боричка потянул стульчик к себе, тот упал на него. Послышался звон разбитой посуды и рёв обоих малышей. Мы прибежали обе, когда было нечего спасать, только утешать обоих, в особенности Идку, у которой сердечко билось, как птичка в клетке.