Энциклопедия наших жизней: семейная сага. Истоки. Книга 2. Детство и юность Ираиды. Глава 1. Дневник бабуси

Дудко Ираида

Проснулся Боря и пошла писать губерния! Какое уже значение имеет Боричка для неё, как товарищ для игр.

21.10.38. Ида говорит: – "Бабуся, ты – серый волк!" Я – «Да». – "Он скушает пирожок (Борю)". – " Я его уже скушала"… Пауза… " А я не посыпала его сахаром". – "Ничего, он итак вкусный". – "А мне-е его жа-а-а-лко!"…

Иду спрашивает Нина: – "Почему плачет Боря?" Ида отвечает: – " у него плохое настроение".

26.10.38. Получили телеграмму из Горького: приедет другая бабуся и, следовательно,

Воля и Нина могут уехать вдвоём на заработки в дальние страны… Жутко и за них и за ребят и, главным образом, за себя. Ну что же! Ничего не поделаешь!

Ида все на диете. Она только и мечтает о мясе и больше ничего другого не хочет есть. Знает, что у неё болят почки, что у неё берут мочу для анализа и что ей есть можно всё, кроме мяса и соленого… К отъезду относится как будто спокойно, не знаю, как реагировать будет дальше. Становится рассудительной особой, а малыш меняется с каждым днём. Как ему хочется говорить! Но до сих пор даже слов – «папа» и «мама» – не употребляет, разве уж только тогда, когда очень приспичит, говорит: – "няня!" Это означает и «возьми» и "дай!"

06.11.38. 4-го ноября уехали Нина и Воля через Москву. Сегодня они должны сесть на Азиатский поезд. Ида так и не придала особого значения их отъезду: приняла за должное. Малыша отняли от груди совсем перед отъездом. 3-го приехала бабушка из Горького.

Иде доктор разрешил есть и мясо, хотя почки после последнего анализа были далеко не безукоризненны.

Город принимает праздничный вид. Ида ушла гулять с бабушкой: посмотреть для ребёнка есть кое-что. Город художественно оформлен. С Боричкой сладу нет: озорник отчаянный! Бьет, ломает, падает, ставит фонари себе на всех местах. Не даёт ни попить, ни поесть. Идка перетаскивает его, как колоду какую, подхватит его подмышки, а он в это время орёт благим матом.

Буду теперь снова записывать, если и моя только жизнь наладится.

16.11.38. Наши проехали к Хиве. Жду с нетерпением, как устроятся: от этого зависит всё. Ребятишки не вспоминают. Дочка изредка «пишет» папе письма. Боря уже «читает», "поёт" – козлятушки, но всё-таки ничего не говорит. По прежнему капризничает до невозможности.

Глубокий снег. С удовольствием бывают на воздухе.

Идка часто крепко обнимает меня и говорит: – "как я тебя люблю, бабуся!" Боится, что я оставлю их одних.

24.11.38. Получили 22-го от наших телеграмму, что «устроились». И тому рада. Жду с нетерпением письма с места, о том, «как» устроились.

Ида в последнее время научилась владеть карандашом, не только «пишет» письма, но и рисует. Зачертив основательно лист бумаги, она спрашивает: – "а что, бабуся здесь нарисовано?" Или сама показывает на зачерченное: – "а это волк, а это – домик, это – Тобик и т. д."

Боря заплакал горько. Ида в это время возила цепь от занавеси. Я в столовой гладила и спрашиваю Иду, почему заплакал Боря? – "Он упал и ушиб себе ручку". Чувствуя, что это не так, спрашиваю её, зачем она ударила его? Молчит. Поставила в угол. Слёзы без конца… Примирение… Как будто это не первая ложь.

Вчера она каталась на саночках во дворе, там же играл мальчик лет десяти. Вечером, возвращаясь с Идой из зверинца, мы в воротах столкнулись с мужчиной, который спрашивал, где квартира N 38. Оказалось, что он пришёл сказать, что мальчик из этой квартиры попал под трамвай. Ночью мальчик умер. Утром я сказала об этом Иде, т. к. при ней шёл весь разговор, и она вспоминала этого мальчика, с которым только что каталась.

"Смерть" пока для неё – пустые слова. Конечно, сделано было поэтому поводу надлежащее нравоучение.

Какой дикий случай! Мальчик-то был сильным умницей, отличником.

Наш маленький – ужасный озорник: нет минутки, чтобы он не натворил чего-либо. Даже когда держишь его на руках, и то надо следить за его ногами: что-либо столкнет, ударит ногой и т. д. С Идой играют, но не всегда дружно. Большей частью она его раздразнит. Аппетит у обоих весьма хороший. Малыш что-то покашливает.

01.12.38. Сегодня уезжает Надежда Павловна. Я остаюсь одна. Утром привели девочку для услуг – Дуню. Не знаю, что будет.

Дочка очень заинтересовалась няней. Ластится к ней. Та смотрит дичком. Боричка заплакал. А труднее всего будет, наверное, привыкать мне. Через два часа пришла её сестра и увела «сниматься» в фотографию.

(Добавляет Ираида…

Я помню – бабуся пожаловалась молочнице, которая привозила в город молоко из деревни, что остаётся одна с внучатами. И она предложила в няньки свою племянницу. Но из этого ничего не вышло).

04.12.38. От своих получила телеграмму, что устроились окончательно в Ташкенте. Сколько я перемучилась за эти дни, т. к. получила от них письмо, что они снова выезжают за 150 км.

Ида, научившись от Надежды Павловны, раскладывает карты и гадает на четырех «мужей» (королей). Боря, надев сегодня новый мальчишеский костюм, пошёл смотреться в зеркало. Ида кричит: – "Бабуся, Боричка смотрит в зеркало, какой он красивый". Ида в хорошем настроении всегда чего-нибудь поёт собственного сочинения.

Убаюкивая вместе со мной Боричку, она просит петь «новые» песенки. Запоминает легко и мне всегда подсказывает. "Сивка – Бурка" стала её любимой сказкой. Сказка – "Гуси – лебеди" иногда инсценируется нами и Идка тогда в восторге.

Вчера она в первый раз самостоятельно оделась и обулась и умылась.

08.12.38. У меня был стирка белья. Я заварила настоящего чая и поставила чайник в духовой шкаф. (Чай – это роскошь!) Боря забрался и вылил весь чайник на кресло. Я начала убирать, а он забрался на окно и с комода стянул коробку с присыпкой и высыпал на другое кресло.

Села кормить их. Утром кормлю их тюрькой, как птенчиков. Как развернётся мой Боричка и куда только полетело мое блюдечко (голубое с лебедями, чашку он давно уже расколол). Уж такое горе берёт! Каждый вечер опять мучаемся с клизмой: видимо, глисты не дают покоя. Вот тоже мучение!