Энциклопедия русских суеверий
Шрифт:
В. Даль сообщает, что лихорадок «считают сорок видов»: гноевая (навозная), подтынница (прикинулась на спящего под тыном); веретеница (на пряху) и т. п. <Даль, 1881>.
Порою устрашающие имена лихорадок с трудом поддаются истолкованию. Некоторые из них, например, заимствованы из греческого языка. Так, название лихорадки хампоя, хампея, хамея, по-видимому, образовано от греческого «змея, дракон, ползающий по земле»; ахоха же от слова, означающего «физическую боль, страдание» <Черепанова, 1983>.
Кумохой (как и ворогушей, веснухой) чаще именуется перемежающаяся, весенняя лихорадка. Губительную болезнь-лихорадку крестьяне именовали лиходейкой, убийцей, девкой-верхогрызкой; поганкой, проказницей, сатанихой, ворогушей, дрянницей, злой, лихой, холодной негодницей или негодяйкой, нехроткой.
Однако, по наблюдению многих
Крестьяне обращались к лихорадке как к своеобразной «родственнице» (именуя ее «матка», «кума», «кумушка» — см. КАМАХА). Такое иносказательно-уважительное обращение вызывалось и опасением «призвать» болезнь произнесением ее настоящего имени, и стремлением ублаготворить ее, не раздражать.
Число вызывающих различные болезненные состояния лихорадок, по поверьям, может варьироваться от семи (редко от трех) до семидесяти семи (до девяноста девяти) (лихорадок может быть семь, девять, десять, двенадцать, девятнадцать, сорок, семьдесят семь). «Лихорадок девять сестер: оне крылаты и неприязненны человеческому роду», — писал в XVIII в. М. Д Чулков. Лихорадки содержатся в земле на цепях. Освобождаясь, лихорадки нападают на людей, «поцелуем причиняют трясавицу и обитают в одержимых лихорадками» <Чулков, 1786>.
Обычно сестер-лихорадок семь (девять) или двенадцать. Старшая из них — самая злая. По поверьям Костромской губернии, «наибольшая» над двенадцатью лихорадками «старшая сестра» «посылает своих сестер в мир — людей знобить, грешное тело мучить, белые кости крушить».
Жители Калужской губернии рассказывали, что лихорадок двенадцать сестер, отвратительных дев. «Самую старшую сестру их воображают прикованною двенадцатью цепями к железному стулу, которая, как царица или повелительница, держит в правой руке символ смерти — косу. <…> Если лютейшая из сестер, как говорят крестьяне, сорвется с чапей (цепей) и поселится в ком-нибудь, то одержимый недугом отчаивается в выздоровлении и ожидает смерти». <Ляметри, 1862>. Лихорадок три или девять сестер; они крылаты, но заключены «в челюстях земли» (Перм.); лихоманок-теток — двенадцать, двенадцатая (нутреная) самая опасная (Том.).
В старинном заговоре старшая лихорадка говорит о себе так: «Мне есть имя Невея. Сестра старейшая трясовица и угощница и угодница Ирода царя, наболящим человеком страшна; та усекнула главу Иоанна Предтечи и принесла пред царя на блюде» <Майков, 1869>.
В русских поверьях и заговорах лихорадки ассоциируются с проклятыми «дщерями Иродовыми» (падчерицами Ирода, правителя Галилеи), считаются губительницами Иоанна Предтечи. Их называют «девами Иродиадами», а также «девами-трясовицами», «двенадцатью сестрами дьявольскими трясовицами». Иродиада, по преданию, была плясунья; лихорадки тоже, в общем-то, «плясуньи», точнее — «трясуньи».
Лихорадки — двенадцать дочерей царя Ирода, проклятые за гибель Иоанна Крестителя и преследующие людей (Ворон.) (в этой же губернии рассказывали, что лихорадки — дочери ада, Сатаны, которые были прокляты Богом и осуждены до конца мира ходить по земле и мучить грешников).
Согласно другой версии, лихорадка посылается на людей Сатаною, имеющим в своем распоряжении двенадцать лихорадок, дочерей Ирода: «Когда дочери Ирода пришли на могилу Иоанна Предтечи, тогда внезапно раскрылась земля и поглотила их. С тех-то пор Иродовы дочери и служат Сатане и он посылает их мучить людей» <Попов, 1903>.
Существовали и иные версии повествования об Иоанне Крестителе и девах иродиадах, ср.: они прокляты, но не приняты ни землей, ни адом (Арх.). «Однажды Иоанн Креститель шел по дороге и повстречался с семьюдесятью семью девицами. Все они были одеты в дорогие платья, а Иоанн Креститель был одет только в верблюжью шкуру. Увидели это семьдесят семь девиц и принялись насмехаться над Иоанном Крестителем. Тогда он остановился и спросил их: „Что вы за девы и куда идете?“ — На это девы отвечали, что оне — дочери царя Ирода и идут купаться. Иоанн Креститель сказал им: „За то, что вы надо мною насмеялись, будьте вы, анафемы, трижды прокляты! И пусть в вас вселится болезнь, которая будет вас трясти, корчить, ломать, знобить, сушить. И где только вы ни появитесь, от вас все люди будут очень болеть и будут проклинать вас. Не умрете вы до скончания века и будете невидимо ходить меж людей и мучить их; люди же будут вечно за то вас клясть“» (Терск.) <Зеленин, 1916>. По замечанию Д. К. Зеленина, некоторые народные переделки заимствованного книжным путем сказания ушли очень далеко от подлинника, «что лишний раз доказывает глубокую жизненность этого апокрифа, давно сделавшегося живым народным преданием» <Зеленин, 1916>.
Реже лихорадку считали дочерью Каина (она «трясется как Каин») или одной из двенадцати дочерей царя Соломона, «которых он проклял и которые, шатаясь по белому свету и мучаясь от проклятья, хотят, чтоб и другие люди тоже мучались. По числу дочерей считается двенадцать лихорадок: старшая сестра всех милостивее, придет — целуется, пойдет — прощается; меньшая же всех злее, все плюется и, как станешь лечиться, так все грозится, что еще раз поймает» (Нижегор.) <Зеленин, 1916>. Забайкальцы рассказывали, что лихорадки — «женщины, проклятые своими родителями; они шатаются по миру и мучат людей».
Связанные с водой лихорадки отождествлялись иногда с русалками: в заговоре из с. Всеволодчины Саратовского уезда «Иродовы дочери» (т. е. лихорадки) «прямо названы русалками»; лихорадки — потонувшие в море вместе с отцом двенадцать дочерей египетского царя Фараона (т. е. напоминают фараонок) (Новг.) <Зеленин, 1916> (см. РУСАЛКА, ФАРАОН).
«Представление лихорадок в образе мифических существ было в прежнее время до того живучим, что сказывалось почти всюду»; «Народ не ограничивается одними легендарными сказаниями о лихорадках, а уделяет им место как в лубочных картинах, так и в иконографии. <…> Крестьяне заказывают написать иконы для избавления от болезней, несчастий и т. п. Прежде были в ходу лубочные картины, между которыми особенным успехом пользовалось „Сказание киим святым каковые благодати исцеления от Бога даны, и когда память их“. Очень распространена также икона св. Сисиния с двенадцатью лихорадками, такого содержания: вверху, на облаках, благословляющий Господь, перед ним, внизу, св. Сисиний и мученица Фотиния, под ними, как бы в пропасти, двенадцать нагих, с распущенными волосами (иногда — с крыльями) женщин, которых поражает копьем Св. Архистратиг Михаил. Такие образа заказываются часто, вероятно потому, что многие на Руси болеют лихорадкою». Существовали стенные изображения святого Сисиния и лихорадок (например, на паперти Тихвинской церкви в Вязниковском уезде) (Влад.) <Демич, 1894>.
«Для избавления от лихорадок покупают у разносчиков „иконы с изображением двенадцати неодетых дев-лихорадок, которых архангел Михаил всех гонит, железным прутом, в бездну адскую“» (Нижегор.) <Борисовский, 1870>.
Подобная традиция изображения лихорадок имеет давние корни: «В древнерусской иконописи до конца XVII в. было распространено изображение двенадцати трясовиц: оне рисовались в виде женщин, нередко обнаженных, с крыльями летучей мыши. Отличительный характер каждой из них означался разными красками: одна — вся белая, другая — желтая, красная и т. д.» <Демич, 1894>.