Энциклопедия русских суеверий
Шрифт:
Э. В. Померанцева отмечает, что русалки (чаще всего девушки-утопленницы, проклятые) нередко ведут себя сходно с обычными людьми: «Они не только водят хороводы, хохочут, поют, кричат, бьют в ладоши, но и катают яйца, играют пылью, празднуют свадьбы, расчесывают волосы, моют лицо, прихорашиваются, плетут венки, парятся в банях, стирают белье, прядут, воруют нитки и полотно, стерегут цветущую рожь, часто портят посевы» <Померанцева, 1975>.
Тем не менее почти все такие действия русалок не просто повторяют человеческие: они особо значимы, — это, как правило, магические действия.
Смысл традиционных, обыденных и одновременно магических действий русалок наиболее очевиден в связи с сезонным ритмом их жизни. Согласно распространенным представлениям, выходя из воды, русалки появляются на земле, в лесах и на полях, в период с Троицы (с семика, четверга, предшествующего Троице, с Духова дня или с последующей за Троицей недели) до начала Петрова поста или Петрова дня (12 июля). В соответствии с этим в различных районах России неделя, предшествующая Троице или следующая за ней, именуется «русальной», «русальской», а начало Петрова поста — «русальским заговеньем».
В Калужской губернии полагали, что русалки становятся видимы во время недели перед Троицей, когда они веселятся и справляют свадьбы; «плавают, кружатся и поют песни». На Орловщине считали, что русалки «завладевают лесом» на неделю начиная с Троицына дня; по поверьям Саратовской губернии, русалки появляются после Троицы и т. п.
В Воронежской губернии русалки считались очень опасными и в ночь под Ивана Купалу (с 6 на 7 июля) — в это время они стараются очаровать человека и, защекотав, «унести в свое водяное жилище».
Появляясь на земле, русалки бегают по лесам и полям, играют, раскачиваются на ветвях деревьев (их любимые деревья — береза, дуб, клен); устроившись на ветвях, разматывают похищенную пряжу.
Само движение русалок воздействует на землю, на растительность. В Тульской губернии верили, что во время цветения хлеба русалка гуляет по ржи и там, где бегают русалки, трава и хлеб становятся гуще. Рожь цветет — русалка сидит в хлебе (Орл.); когда русалку провожают в поля, изображающая ее девушка прячется во ржах (Ряз.).
Раскачивание русалок на ветвях деревьев также магическое действие, способствующее росту, созреванию: «…русалки, по-видимому, как девы плодоносной природы, главным образом жизненной влаги, покровительствуют растительности и посевам; качание — один из весьма распространенных приемов земледельческих заклинаний; недаром русские девушки „завивают венки“ (то есть связывают ветви двух соседних березок), чтобы облегчить русалкам качание на них» <Кагаров, 1918>.
Очевидно, что русалки появляются на земле в период напряжения всех ее сил, во время весеннего расцвета зелени, созревания злаков; их приход в леса и на поля соотнесен с пиком проявления необходимых для наступления летнего расцвета, связанных с водой, влагой сил плодородия. Русалка — и материальное, конкретное образное воплощение силы плодородия, и сверхъестественное существо, эманирующее эту силу в своем движении, влияющее на плодородие.
Согласно общерусским поверьям, русалки, обитающие в полях, охраняют их, изгоняют и преследуют людей (особенно детей), которые вредят посевам (здесь русалка напоминает полудницу, удельницу). Ср.: «Раньше говорили детям: „Не бегайте, русалки в жите! Не ходите по житу, русалка вас заловит“ (защекотает — не ловили, а щекотали)! А как жито сожнут, не пугают уже» (Смол.). «Русалок не видала! Слышала — в старину бегали по полям: каво попадется — изомнут; <…> а ребенка шалокчит — вроде играет, — мнет под собою, как ей жалаится. Они ходют; идет малинький без вниманья: она поймает, и в лес; она ходит по ржи, по коноплям шляется, она догонит, сцапает и прямо как зря и кусает» (Орл.).
Способствовать весеннему расцвету земли может, по всей вероятности, и прядение лесной русалки. «Прядущими и ткущими» свой зеленый наряд представлялись земля, деревья, весна. Действия русалки, раскачивающейся весной на ветвях деревьев и разматывающей пряжу, сходны с действиями «самопрядущихся» весны, растительности. Она словно бы разматывает, высвобождает жизненные силы (нити — волокна — стебли), создавая «основу» зеленого покрова земли.
В поверьях, в обычаях, связанных с русалками, обнаруживаются и магические действия, «обратные» распусканию, расчесыванию. Это, с одной стороны, запрет вить, вязать, прясть на русальной неделе, указывающий на сакральный, определяющий бытие универсума смысл такого витья и вязания (к которому, очевидно, имеют отношение и русалки). С другой стороны, запрет на витье в определенные периоды года можно сопоставить с обрядовым витьем, плетением, разрешаемым именно на Троицу, когда происходит ритуальное плетение венков (завивание венков на ветвях берез, плетение девушками венков для себя). Троицкий обряд завивания березки в некоторых районах России называется «плетение косы», «завивание венков для русалок», «запирание ворот» и может быть жертвоприношением русалкам, которые, по поверьям, носят венки и раскачиваются на них; пляшут перед ними (Влад). В Смоленской губернии, завив венки, к ним старались не подходить, опасаясь встретить русалок <Успенский, 1982>. Один из смыслов такого плетения, витья — «запирание», концентрация плодоносных сил растительности.
В период, приблизительно предшествующий жатве, русалок провожают (хоронят, изгоняют), иногда буквально возвращая породившей их воде: в некоторых районах (например, в Астраханской губернии) изображающее русалку чучело во время ее проводов топили в воде.
После обедни молодежь «собирается на улице и начинаются песни и пляс; немного погодя принимаются и за русалку, для чего наряжают чучело. К вечеру является и русалка: это — конь, сделанный из соломы, на нем сидит мальчик пятнадцати лет, говорок [то есть разбитной], и смешит народ своими прибаутками; у этого коня ноги заменяют два дюжие парня, закутанные в торпище; конь весь увешан разноцветным тряпьем и бубенчиками; за ним валит народ, преимущественно бабы, девки и дети, гремят трещотки, бьют в тазы и заслоны; нейдет он прямо по улице, а мечется в стороны, разгоняет и давит народ и тех, которые сидят около изб и нейдут „провожать русалку“; таким образом вся толпа валит к реке, с песнями, приплясыванием, хохотом и бросают чучело в воду» (Сарат.) <Минх, 1890>.
Если появление русалок лишь один из эпизодов праздника Троицы, то «проводы» и «похороны» целиком посвящены русалкам. По поверьям Курской губернии, в первый день Петрова поста (в свои «проводы», именуемые «перегры», «розыгры») русалки играют и расчесывают волосы; если кто работает в это время, они его защекочут; «главным образом, крестьянки боятся в этот день полоскать белье на реке» <Зеленин, 1916>.
«Обряд „похорон русалки“ заключается в пародии на христианское погребение» <Кагаров, 1918>: «В заговенье перед Петровым постом делают из тряпок куклу величиною с шестинедельного ребенка, намалевывают ей нос, глаза, рот, наряжают ее в платье. Сделавши из досок гроб, кладут туда куклу, покрывают ее кисеею и убирают цветами. Парни, девушки и молодые бабы несут гроб на берег реки; девушки наряжаются кто священником, кто дьяконом, кто дьячком, делают кадило из яичной скорлупы и поют: „Господи, помилуй!“ Все идут со свечами из стеблей конопли. У реки русалке расчесывают волосы и прощаются с нею, целуя ее, причем одни плачут, а другие смеются. Заколотивши гроб, привязывают к нему камень или два и бросают в воду. После этого обряда поют песни и водят хороводы» (Ряз.) <Шейн, 1887>.
«Обряд проводов русалки совершается следующим образом: какая-нибудь девушка с распущенными волосами и в одной рубашке, с венком на голове изображает русалку; она едет верхом на кочерге, с помелом через плечо; ее весело провожают до леса или до поля, засеянного рожью, где она и скрывается от провожающих. Последние же возвращаются назад, приговаривая: „Мы русалку проводили, можно будет везде смело ходить“. Иногда роль русалки исполняет кукла или чучело» <Кагаров, 1918>.