Энциклопедия русских суеверий
Шрифт:
Своеобразная иерархия змей прослеживается в заговорах. Старшая над змеями нередко именуется скарапея (скоропея, шкуропея, Прасковея и пр.), ее сестры — змеи Марина, Катерина, Марья, Наталья, им подчинены более «мелкие» гады. В поверьях крестьян XIX–XX вв. скарапее, Марье, Марине и тому подобное, видимо, соответствует старшая лесная, подземная змея, очень большого размера, иногда с короной на голове или белого цвета, окруженная подвластными ей змеями (Арх., Олон., Волог., Сарат.) (см. БЕЛАЯ ЗМЕЯ, ЗИЛАН).
Старшая змея властна не только над змеями; она «хозяйка» леса, мудрая, всеведущая. По поверьям Вологодчины, лесные змеи (с
Считалось, что наделить пониманием языка животных, птиц, трав, да и вообще любого языка в определенное время года могут все змеи: «Одному человеку очень хотелось говорить на разных языках. Слыхал он, что это стоит многих трудов, а ему хотелось достичь этого легко и сразу, но способов к этому не находилось. Случился тут проходящий человек и научил уму-разуму: „Как настанет змеиный ток, я приеду к тебе и научу говорить на всех языках“. Пришло лето. Лето было змеиное. Начался змеиный ток. Пришел проходящий: „Не остыл узнать разные языки?“ — спросил он. — „Только о том и думаю“. После этого пошли они на каменистое поле. Змей там было множество и все клубками. Проходящий взял один рой, и они возвратились домой. Здесь он скипятил в котле воду и опустил туда змеиный рой. Змеи быстро сварились. Получилась уха. Проходящий взял ложку ухи и приказал выпить. Тот выпил и с этого времени говорит на разных языках» (Олон.). (Популярный сюжет о «змеиной ухе» получил разработку и в сказочной, и в несказочной прозе.)
Во Владимирской губернии рассказывали, что если «весной убить змею и разрезать ей брюхо, и положить в брюхо три горошины и зарыть в землю», то, «когда вырастет цвет», нужно сорвать его в полночь или в полдень и положить в рот — «будешь знать, что у человека на уме» <Афанасьев, 1862>.
Змея, которая в крестьянских поверьях буквально «содержит в себе» всеведение, — символ мудрости в верованиях многих народов и многих религиях: «Книга Бытия называет змей хитрейшими из всех зверей полевых. Иисус Христос советует своим ученикам быть „мудрыми как змеи“» <Демич, 18999>.
Всеведущие змеи — «хозяйки» не только леса, но и земли (а более — области подземелья). Прослеживается в крестьянских верованиях и связь змеи с водой. Змея, укусив человека, ползет сейчас же к воде — чтобы исцелиться, нужно успеть напиться прежде змеи (Ряз.) или искупаться в ней (Ряз.); если ужалившая змея уползет в реку — ужаленный умрет (Забайк.). «Если змея укусит — в воду надо прыгнуть вперед ее» (Волог.) <Адоньева, Овчинникова, 1993>. Ср. общераспространенное поверье о том, что убийство змеи может вызвать дождь <Даль, 1880(1); Иванов, Топоров, 1974>, что сопоставимо с представлением о вбирающей-извергающей влагу змее– радуге; ср. также название живительной, исцеляющей воды в сказках «змеиная».
Змеям подвластны клады, запоры, замки: отлично плавая в воде, змея «почти всегда держит во рту траву „лом“, обладающую чудесным свойством: прикосновение этой травы сокрушает самые тяжелые железные замки» (г. Кемь); разрыв-трава (род осоки, с которой змеи переплывают через воду) имеет разрушительную силу (Олон.).
По общераспространенным представлениям, змеи (самостоятельно или в подчинении у старшей змеи, у Змея) ведают подземными сокровищами, охраняют клады.
В повествовании из Вятской губернии змея пугает кладоискателя, мешая ему откапывать клад. Охраняет клады, становясь особенно бдительной в Иванов день, и медянка (см. МЕДЯНИЦА).
Уральские кладоискатели считали, что там, где много змей, много золота. Старинные труды по горнорудной промышленности советуют «не опровергать поверья о змеях, пребывающих в местах богатых рудных жил» <Гельгардт, 1966>.
У старателей и золотоискателей ящерицы и змеи обычного типа считались только слугами, пособниками. «Среди ящериц одна была главной. Она иногда превращалась в красивую девушку. Это и была Хозяйка горы» <Бажов, 1952>.
Есть в поверьях русских крестьян и «луговые змеи» (хотя прямо так не именуемые), они появляются в поле и связаны со скотом. В рассказе из Новгородской области гигантская змея приползает в полдень на пастбище высасывать корову. Однако, в отличие от дворовой змеи, подобное существо в представлениях крестьян — однозначно вредное.
В одной из быличек змея, приползающая в поле во время сенокоса, исцеляет чахоточного: она трижды забирается вовнутрь больного и как бы «выносит» на себе болезнь (Новг.).
Однако более широко в XIX–XX вв. была распространена вера в то, что, напротив, попадание змеи внутрь человека вызывает заболевания. Подобные поверья отмечены М. Д. Чулковым в XVIII в. <Чулков, 1786>. Мотив «вползания болезни» в виде змеи, червя в Волоколамском патерике (XVI в.) <Успенский, 1982>. Развивающие былички вплоть до недавнего времени можно было услышать в Новгородской, Ярославской областях: «У нашего одного мужика желудок болел. Он пошел в лес и заснул. А проснулся — только хвост торчит, это змея заползла. Он и ходил все, но боялся. Жену его кто-то научил: надо поставить парного молока, и змея вылезет. <…> Молоко-то змеи любят. Муж-то уснул, и змея-то и выползла. Змея выползла и молоко выпила и уползла. Он проснулся и почувствовал, что ничего не болит» (Яросл.) (выманить змею можно также «на зеркало», «на малину»).
Любопытно, что, излагая (как общерусские) поверья о поселяющихся в человеке змеях, В. Даль считает их основанными на реальных случаях <Даль, 1880(1)>. Анализируя представления народа об источниках заболеваний (преимущественно желудочно-кишечных), Н. Высоцкий отмечает, что целый ряд болезней приписывается «проникновению в тело различных мелких животных, преимущественно земноводных и насекомых» (см. ВОЛОС). Основываясь на своей медицинской практике, Н. Высоцкий констатирует, что разуверить больного в возможности поселения «гадов» нередко «решительно невозможно»: «Ко мне много раз приходила одна крестьянка, уверявшая, что она „проглотила змею во время сна на пашне“, змея „ворочалась в брюхе и сосала под сердцем“. При исследовании у больной оказался хронический катар желудка… Все мои уверения, что змея тут ни при чем… оказались совершенно бесполезными. <…> Наконец, однажды больная решительно объявила мне, что ей „жизнь не в жизнь, хоть руки на себя наложить“, и со слезами и земными поклонами молила „взрезать брюхо и вытащить змею“».
«Чтобы как-то успокоить больную, находившуюся в крайней степени отчаянья», врач был вынужден инсценировать извлечение гадюки, после чего болезненные ощущения прекратились. Однако «не более как через неделю больная явилась снова, с прежними жалобами, и умоляла дослать из нее „зменышей“, которых оставила вынутая мной большая змея».
Исследовавший (вслед за В. М. Бехтеревым) проблему «одержимости гадами» В. П. Осипов утверждает: «Состояния одержимости существовали и существуют у всех народов и, будучи тождественными как болезненные состояния, отличаются между собой лишь внешним образом, в зависимости от содержания суеверий и поверий, господствующих у различных народов. Так, встречаясь у себя, в России, с кликушами, бесноватыми, одержимыми и гадами, мы не встречаемся с одержимостью лисицами, что составляет особенность одержимости восточноазиатских народов…» <Осипов, 1905>.