Энциклопедия спецслужб

Дегтярев Клим

деятельность, прямо или косвенно способствующая развертыванию боевых действий против страны или развязыванию гражданской войны;

вооруженные или иные насильственные действия, подрывающие государственные устои;

Штаб-квартира Службы информации и безопасности Молдовы

действия, направленные на насильственное свержение законно избранных органов публичной власти;

действия, способствующие возникновению чрезвычайных ситуаций на транспорте, в связи, на объектах экономики и на объектах жизнеобеспечения;

шпионаж, то есть передача сведений, составляющих государственную тайну, другим государствам, а также незаконное получение или хранение сведений, составляющих государственную тайну, с целью передачи их другим государствам или антиконституционным структурам;

предательство, выражающееся в оказании помощи другому государству в проведении враждебной деятельности против Республики Молдова;

действия, ущемляющие конституционные права и свободы граждан и представляющие угрозу государственной безопасности;

подготовка и совершение террористических актов, а также посягательство на жизнь, здоровье и неприкосновенность высших должностных лиц страны и зарубежных государственных и общественных деятелей во время пребывания их в Республике Молдова;

хищение и контрабанда оружия, боеприпасов, боевой техники, взрывчатых, радиоактивных, отравляющих, наркотических, токсичных и иных веществ, их незаконное производство, использование, транспортировка и хранение, если при этом затрагиваются интересы обеспечения государственной безопасности;

создание незаконных организаций или групп, представляющих угрозу государственной безопасности, либо участие в их деятельности» [312] .

Несмотря на огромный список угроз, которые должно нейтрализовать СИБ, ее сотрудники не испытывают перегрузок на работе. По крайней мере, так можно судить, если изучить новости на официальном сайте спецслужбы.

Большинство из них посвящено различным официальным мероприятиям. Так, в конце октября 2007 года «делегация Службы информации и безопасности Республики Молдова приняла участие в 6-м заседании Конференции разведывательных служб государств Юго-Восточной Европы (S.E.E.I.C.)», которая прошла на территории Македонии. «В ходе заседания были рассмотрены вопросы борьбы специальных служб, стран – членов SEEIC, с незаконным трафиком людей и наркотиков, проведен анализ оперативной обстановки по этим направлениям деятельности. Участники Конференции дали оценку некоторым радикальным религиозным движениям, схожести и различию механизмов их конфронтации» [313] .

Другое направление деятельности спецслужб – борьба с международным терроризмом. Например, как сообщила пресс-служба СИБ «26–27 сентября 2007 года на космодроме Байконур, Казахстан, проведены совместные оперативно-стратегические командно-штабные учения «Байконур – Антитеррор-2007» и совещание руководящего состава антитеррористических подразделений государств – участников Содружества Независимых Государств (СНГ). Делегация Службы информации и безопасности Республики Молдова представлена заместителем директора, Валентином ДЕДЮ, руководителем Антитеррористического центра СИБ, Виталием АРМАШУ и экспертами в области борьбы с терроризмом. В ходе совещания были заслушаны доклады участников сбора, посвященные вопросам взаимодействия силовых структур, мерам по противодействию актам терроризма и путям совершенствования международного сотрудничества в данной сфере. Также проведены «круглый стол» и электронная презентация специальной техники и вооружения, предназначенных для борьбы с терроризмом» [314] .

Международный терроризм и Кишинев

Проблема международного терроризма для Молдовы не так остра и актуальна, как для России или США. Единственный потенциальный возмутитель спокойствия и угроз – это Приднестровье. Несмотря на это, руководство СИБ подходит к проблеме отражения атак терроризму так же серьезно, как и в России.

Кишинев регулярно проводит на своей территории командно-штабные учения с участием спецподразделений стран СНГ. Одно из таких мероприятий – «Запад – Антитеррор-2004» прошло с 28 по 30 июня 2004 года.

Сценарий предусматривал два этапа. На первом этапе планировалось перемещение группы условных террористов через территории России, Белоруссии, Украины в Молдавию, захват в Кишиневе спецпоезда с боеприпасами и самолета с пассажирами на борту, выдвижение политических условий под угрозой совершения терактов. Для нейтрализации угрозы из Минска прибывает антитеррористическое подразделение. Совместно с коллегами из Молдовы они освобождают заложников. На втором этапе оба подразделения проводят совместные мероприятия по предотвращению диверсий на объектах железнодорожного и воздушного транспорта.

На самом деле тренировки, подобные этой, в той или иной форме, проводят почти все развитые страны. В какой-то мере это стало элементом общей подготовки «силовых» структур. Точно так же в годы «холодной войны» страны Варшавского договора и НАТО регулярно проводили совместные учения по поиску и уничтожению диверсионно-разведывательных групп противника.

При этом руководство спецслужб уверено, что в случае возникновения чрезвычайной ситуации им придется воевать не с исламскими радикалами, а с региональными сепаратистами. Вот что по этому поводу 12 июня 2004 года в эксклюзивном интервью агентству «Молдпресс» сообщил директор СИБ Ион Урсу:

«Сегодня можно говорить о существовании внутренних и внешних факторов с негативными последствиями для процесса сохранения государственной независимости и территориальной целостности Республики Молдова, консолидации ее экономического и оборонного потенциала. На безопасности отрицательно сказывается и неразрешенность приднестровского конфликта, амбициозное сопротивление сепаратистского режима усилиям руководства страны, направленным на возвращение восточных районов в республиканский конституционный ареал. Политический экстремизм, практикуемый в некоторых кругах – вот главный фактор, способный привести к насилию против конституционного режима. Деятельность мафиозных структур и группировок оргпреступности, коррупция продолжают наносить урон экономическим интересам республики. Выявлены попытки проникновения и коррумпирования руководящих звеньев органов публичной власти для достижения целей групп.

Потенциальный риск для государственной безопасности представляют и посягательства на мораль общества. Следует отметить и опасность такого нового понятия, как киберинформационный терроризм. Он негативно влияет на психику и нравственность граждан, будучи «благоприятной почвой» для преступности и экстремизма. Наша задача заключается в выявлении, предупреждении и пресечении такого рода правонарушений».

По утверждению директора СИБ, «нашей стране, как и многим другим государствам мира, может угрожать террористическая опасность. Пока что таких попыток нет. Можно с уверенностью заявить, что в настоящее время в Молдове нет активистов международного терроризма, а тем более таких лиц местного происхождения. Общими усилиями с другими правоохранительными органами удалось предотвратить намерения некоторых международных террористических центров создать в республике организованные структуры. Сотрудники подразделения делают все возможное, чтобы не допустить появления неких сил, стремящихся реализовать свои намерения или политические амбиции методом насилия…» [315]

Спустя три года он подтвердил сказанное выше: «До настоящего времени мы ограждены от таких испытаний, как террористические атаки. По имеющимся у нас данным, в Молдове не существует групп или активистов международных террористических организаций. Однако нельзя исключить существование лиц, симпатизирующих террористам. Совместные усилия СИБ и других уполномоченных органов позволили нейтрализовать намерения некоторых международных террористических центров по созданию в республике своих филиалов» [316] .

Еще одна проблема, с которой СИБ может столкнуться в ближайшие годы, – преступления в «виртуальном» мире. Спектр угроз широк, начиная от так называемого кибертерроризма и заканчивая несанкционированным доступом к засекреченной информации, хранящейся в базах данных и циркулирующей в компьютерных сетях. Эта опасность одинаково актуальна почти для всех стран мира.

В этой связи Ион Урс сообщил, что, осознавая эту опасность, «мы организуем свою деятельность таким образом, чтобы доступ к закрытой информации был ограниченным и находился под строгим контролем. Один из конкретных шагов в этом направлении – создание, в соответствии с постановлением правительства, Центра специальных телекоммуникаций, в задачи которого входит обеспечение безопасного информационного обмена между государственными органами Республики Молдова и государственными органами других стран, защита важной информации, создание, управление и обеспечение функционирования и развития специальных национальных систем телекоммуникации» [317] .

Политический сыск

Традиционная тема – борьба руководства страны с политической оппозицией. Она актуальна при описании повседневной деятельности большинства спецслужб стран СНГ. Не стало это исключением и для Молдовы. Вот только получается у «органов» как-то неуклюже.

В качестве примера – описание инцидента, чуть не спровоцировавшего международный скандал. Из Турции 16 марта 2002 года, около 11 часов утра рейсом на Одессу вернулись первые лица Гагаузии – Д. Кройтор и М. Кендигелян. Башкан и Председатель Народного Собрания вылетали в Анкару для проведения консультации на уровне правительственных органов и парламентских фракций. По непроверенной информации, Д. Кройтору и М. Кендигеляну удалось договориться с правительством этой страны о серьезной материальной поддержке курса на максимальную самостоятельность автономии. Продержав, по непонятным причинам около часа политиков в аэропорту, украинские таможенники, не найдя никакого компромата (был проведен тщательный обыск всех вещей и личный досмотр), вынуждены были отпустить их. Но на выходе из здания аэровокзала их уже поджидали сотрудники СИБа Молдовы, которые последовали за автомобилем с гагаузскими лидерами [318] .

Оговоримся сразу – попытка Кишинева задержать оппозиционеров оказалась неудачной. Работники СИБ не имели официальных полномочий произвести их арест на территории Украины. Тем не менее лидерам Гагаузии пришлось отрываться от погони на улицах Одессы и в течение нескольких часов воздерживаться от пользования мобильными телефонами, чтобы не выдать своего местонахождения.

Одесский инцидент мог превратиться в международный скандал. Дело в том, что оба политика обладали дипломатическим иммунитетом. Их визит в Турцию носил официальный характер – их принимали президент, премьер-министр, вице-премьер и министр по связям с тюркским миром. На вопрос же о законности своих действий одесские таможенники, стыдливо отводя глаза, ссылались на приказ. Чей приказ – неизвестно. Что искали – тоже неизвестно.

В этой истории не совсем ясна роль официального Киева. Если бы украинские спецслужбы получили официально или негласно приказ помочь своим молдавским коллегам, то действовали они бы по-другому. В первом случае арестовали депутатов у трапа самолета и потом выдали их Кишиневу. А во втором – не устраивали шоу с обыском, да и «позволили» сотрудникам СИБ арестовать оппозиционеров на выходе с территории аэропорта. Да и самому Киеву нет особого интереса помогать Кишиневу. Дело в том, что президент Молдовы занимает явную антиукраинскую позицию.

По мнению представителей оппозиции, договоренность об аресте двух лидеров Гагаузии была достигнута на региональном или областном уровне. Возможно, что о планируемой акции руководство Украины узнало только в момент ее проведения [319] .

Тирасполь против Кишинева

Другая популярная тема – противостояние Молдовы и Приднестровья. С начала гражданской войны прошло более десяти лет, а яростные споры о том, насколько молдавские власти, в том числе и спецслужбы, «пронизаны румынской агентурой», не утихают. Соответственно, оппоненты из Кишинева любят посчитать в Тирасполе количество агентов Москвы на квадратный метр.

Бывший министр национальной безопасности Молдавии Анатолий Плугару даже выдвинул экзотическую версию. В советские времена в Кишиневе располагался комплекс Ставки Юго-Западного направления Генерального штаба ВС СССР (сейчас это здание Министерства сельского хозяйства, как раз между парламентом и штаб-квартирой СИБ). По мнению экс-министра, город выбирали, исходя из возможностей ведения радиоэлектронной разведки.

В конце восьмидесятых годов прошлого века Москва решила эвакуировать соответствующую технику. Так, были переброшены в неизвестном направлении станции слежения на Пруте, которые «прослушивали» территорию Румынии на глубину до 400–500 км. С тех времен возможности техники радиошпионажа резко возросли, и если раньше с берегов этой реки было «слышно» все, что происходило в ближайшем зарубежье и акватории Черного моря, то ныне – чуть ли не от Балтики до Адриатики. Вот почему, по мнению Плугару, Россия и поддерживает приднестровский режим. А Румыния, соответственно, кишиневский. Тем более что впоследствии высказывалась версия, что системы с берегов Прута были эвакуированы на берега Днестра.

За три месяца до своей отставки с поста директора СИБ Ион Урсу в беседе с корреспондентом газеты «Независимая Молдова» почти дословно воспроизвел свое заявление трехлетней давности. На первое место в списке внешних угроз безопасности Молдовы он поставил «действия, угрожающие независимости республики. Речь идет о некоторых кругах, поддерживающих сепаратистские настроения и пытающихся навязать обществу идеологии и доктрины, не совместимые с процессом укрепления молдавского государства. Служба, согласно функциональным обязанностям, будет выявлять и пресекать такие действия». А только потом назвал другие угрозы: «международный терроризм, трансграничная организованная преступность, незаконный оборот товаров, подлежащих международному контролю» [320] .

Приднестровье: всегда начеку

Система спецслужб страны:

Служба внешней разведки . Процесс ее создания начался летом 2007 года;

Министерство государственной безопасности .

Чем реально могут заниматься спецслужбы Приднестровья? Бороться с диверсантами и шпионами, выполняющими задания Кишинева, и контролировать местный криминальный оружейный бизнес. Понятно, что от решения первой задачи зависит безопасность страны, а вот вторая позволит заработать деньги в бюджет и, опять же, не допустить милитаризации местных жителей, как это произошло в Чечне. Оружейный бизнес

Начнем с описания источника поступления смертоносного товара. Большая часть его складирована на крупнейшем в Европе (100 га) Комплексе хранилищ оружия и боеприпасов около станции Колбасная. По состоянию на конец 2002 года, там находилось тридцать девять тысяч тонн патронов, снарядов, ракет и авиабомб. Но особый интерес для оружейной мафии представляют свыше сорока шести тысяч пулеметов, гранатометов, автоматов и пистолетов, хранящихся в бетонных бункерах, где раньше держали ядерные боеприпасы. Это почти в три раза больше, чем бывший министр обороны Павел Грачев оставил Джохару Дудаеву в Чечне.

За прошедшее десятилетие оружейные склады в Колбасном «похудели» только на три тысячи тонн боеприпасов и четыре тысячи стволов стрелкового оружия. Столько, по официальным данным, отправлено в Россию. Осталось в десять раз больше. Правда, самые лакомые куски – дорогостоящая инженерная техника, автономные электростанции, передвижные авторемонтные мастерские – в большинстве своем «уплыли» в неизвестном направлении, даже не успев пересечь границу с РФ. Понятное дело, большегрузный кран, армейский бульдозер или мощную землеройную машину на «гражданке» с руками оторвут. Большие деньги давали и за военные авторемонтные мастерские. Это же уникальные передвижные автосервисы, которые за считаные часы можно развернуть в любом месте. А вот толкнуть налево 263 единицы бронетехники – дело непростое. Тут особый талант нужен. Попробуй, скажем, продай 108 танков Т-64. Поэтому их прилюдно разрезали на металлолом. Зато в Колбасном ждут новых хозяев 1200 новеньких грузовиков – «КамАЗы», «Уралы», «шишаги» («ГАЗ-66»). Кроме того, полевых кухонь и другого тылового имущества – на пять развернутых дивизий. Одних только комплектов военной формы – на сто тысяч человек. А всего там хранится военного имущества почти на полтора миллиарда долларов.

Полковник ФСБ РФ Евгений Н. (один из ведущих специалистов по «оружейной мафии») в интервью журналистам «Новой газеты» сообщил, что к концу 2002 года резко возрос объем «нелегальных» поставок оружия из этого региона. Это спровоцировало падение цен на «черном» рынке. Если раньше автомат Калашникова стоил 1500 долларов, то теперь 800—1000 «зеленых», пистолет Макарова подешевел с 600 до 400 у.е., а граната – с 50 до 30 «баксов».

Организовать хищение оружия просто. Не возникает проблем и с проверяющими из Москвы. О том, как принимают столичных гостей в Тирасполе, рассказывают легенды. Коньяка тут не жалеют.

Генерал Валерий Евневич, бывший командующий ограниченной группировкой российских войск в Приднестровье, по этому поводу многое рассказывал журналистам «Новой газеты».

Вот лишь один случай. Звонок от местного руководства. Просят принять депутатскую делегацию, вчера приехавшую из Москвы. Через час, в десять утра, в кабинет командующего вваливается пьяная толпа. Видимо, пили всю ночь, потому что большинство народных избранников и двух слов связать не могли.

В Тирасполе журналистам показали фотографии. Особенно пикантными были те, что запечатлели депутатов и некоторых приднестровских руководителей на приморской турбазе под Одессой… Количество выпитых бутылок поражало. Вдобавок при отъезде каждому депутату вручили по ящику самого знаменитого тираспольского коньяка марки «Суворов». В магазине беспошлинной торговли Кишиневского аэропорта одна такая бутылка стоит 487 долларов.

Судьба непьющих и взятки не берущих складывается куда трагичнее. Так, депутат местного парламента подполковник милиции Тулуш одним из первых попытался выйти на след оружейной мафии. Но независимое расследование оборвала пуля наемного убийцы. Известного в Приднестровье борца за правду демонстративно расстреляли среди бела дня.

Позже та же участь постигла и начальника отдела Министерства госбезопасности ПМР подполковника Вислоуха. Как только он получил оперативные данные о поставках оружия из Приднестровья в Югославию и Чечню, так сразу повстречался с киллерами. Те сработали профессионально: три выстрела в грудь и контрольный – в голову.

Не пощадила оружейная мафия и начальника Управления по борьбе с организованной преступностью ПМР подполковника милиции Бордюжу. Слишком глубоко копал. Вслед за ним от рук наемных убийц погибли еще несколько честных следователей и оперативников. Остальные были крепко напуганы. Ведь по региону прокатилась целая волна заказных убийств. Только за несколько лет было осуществлено более 70 таких преступлений. По показаниям арестованного в Кишиневе руководителя группы киллеров по кличке Тыква, он лично участвовал в ликвидациях 10 человек. Как установило следствие, во всех случаях убитые чем-то помешали оружейной мафии [321] .

Чьи чекисты профессиональнее

Если говорить об уровне профессионализма приднестровских чекистов, то он на порядок выше, чем у коллег из Молдавии. Министерство госбезопасности ПМР – это действительно мощная структура. А вот СИБ Республики Молдова – это рядовое облуправление КГБ, сотрудники которого лишь выполняют указания Центра. Даже сам президент Молдовы Владимир Воронин в одном из интервью вынужден был признать: «Да, Министерство госбезопасности под руководством Владимира Антюфеева – это что-то. У них аналитический центр, который я не знаю, где еще есть». И очень удивляются на том берегу Днестра, когда узнают возможности одного только этого центра, способного отслеживать и анализировать информацию, оперативно стекающуюся не только со всего региона, но и с иных континентов.

Более того, МГБ приобрело бесценный опыт выживания в условиях тотальной сдачи высшим руководством национальных интересов Советского Союза, вооруженной агрессии Молдовы и Румынии, непризнанности и блокады. Такого опыта не могло быть у многочисленных советских управлений КГБ, каждое из которых старалось хоть на полшага быть поближе к высшему руководству, – и в итоге всеобщего развала они потеряли как свое ведомство, так и всю страну. МГБ удалось главное – стать государствообразующей структурой в Приднестровье, составить нерасторжимый альянс с президентом страны, который своей разведке, не в пример другим лидерам, доверяет [322] .

Сегодня, как и пятнадцать лет назад, органы госбезопасности олицетворяет собой один человек. Это министр государственной безопасности генерал-майор Вадим Шевцов.

До приезда в Приднестровье этот человек носил другую фамилию – Антюфеев. В 1974 году он окончил Высшую школу милиции МВД СССР в Минске, юрист-правовед; до того как появился в Тирасполе, работал одним из руководителей рижского уголовного розыска. В 1990 году награжден орденом «За личное мужество». В представлении на награду, в частности, отмечалось: «… майор милиции Антюфеев В. Ю. силами вверенного ему подразделения… организовал выявление и ликвидацию глубоко законспирированного бандитского формирования, которое действовало в течение 1988–1989 годов на территории Латвийской, Белорусской и Украинской ССР… Проявляя разумный риск, смелость и мужество, лично участвовал в задержании особо опасных членов бандгруппы».

В начале девяностых годов, когда судьба всех союзных и тем более Прибалтийских республик была практически решена, в Риге был создан Координационный совет работников МВД Латвии, действующий, по сути дела, в подполье; в число его руководителей входил и Владимир Антюфеев.

В ответ только что созданные правоохранительные органы Риги возбудили против него уголовное дело по 59-й статье (преступление против государственных органов), предусматривающей наказание от десяти до пятнадцати лет или смертную казнь. 23 сентября 1991 года за два часа до ареста Владимир Антюфеев «ушел» и тут же оказался на нелегальном положении.

По некоторым данным, в дальнейшей судьбе Антюфеева большую роль сыграли депутаты ВС СССР Владимир Алкснис и Сергей Бабурин. Тогда и появилась редкая возможность выбора – Абхазия, Северная Осетия или Приднестровье. Так в Тирасполе появился Вадим Шевцов. Он начал с оперативной должности в Управлении МВД ПМССР, принял участие в переводе правоохранительных органов Левобережья под юрисдикцию Тирасполя. Он создал материальную и кадровую базу для формирования приднестровских спецслужб, и именно под его руководством была выловлена группа И. Илашку [323] .

Потом ему было поручено создание пограничного отряда, подчиняющегося МГБ, и организацию Черноморского казачьего войска – появившийся в Приднестровье регулярный казачий полк в марте 1993 года вошел в состав МГБ, т. е. на всей территории бывшего Союза это было первое казачье формирование, поставленное на государственную службу. Скорее всего, именно за эту заслугу Вадима Шевцова наградили высшей наградой Всероссийского казачьего войска – крестом «За веру, волю и Отечество» [324] .

Таджикистан: между Западом и Востоком

Система спецслужб страны:

Министерство безопасности ;

Агентство по контролю за наркотиками .

На первый взгляд «силовые» структуры Таджикистана, включая спецслужбы, похожи на своих коллег из других стран Центральной Азии. Они имеют те же названия, а их начальники – похожие звания и красивую форму. Хайриддин Абдурахимов руководит Министерством безопасности; Министерство обороны возглавляет Ширали Хайруллаев; МЧС командует Мирзо Зиеев; начальник МВД – Хумдин Ширипов и т. п. [325] Но это лишь мираж. На самом деле начальник бригады спецназа МВД может иметь больше влияния, чем министр внутренних дел, а председатель Комитета охраны госграницы – решать, с кем дружить президенту страны [326] . Более того, отдельные руководители и их подчиненные (в отдельных воинских частях до 50 %) в середине девяностых годов прошлого века воевали против официального Душанбе. В качестве примера можно сказать, что Мирзо Зиеев в 1996 году во главе отряда из трехсот боевиков пересек афгано-таджикскую границу. Большинство его бойцов погибли в бою с подразделениями 1-й бригады спецназа МВД [327] . Чем занимался «наследник» КГБ

Таджикские спецслужбы образовались в 1992 году. Главной из них стал Комитет национальной безопасности (КНБ), сформированный на базе бывшего республиканского КГБ. Возглавил новую структуру ветеран советских спецслужб Турсунов. Он наладил хорошие связи с аналогичными структурами – особенно с российскими и узбекскими, республик СНГ. На своем посту он продержался недолго. В середине 1993 года, в разгар гражданской войны в стране, он ушел в отставку и перебрался в Россию, где некоторое время работал консультантом в ФСБ и помогал налаживать связи Москвы и Душанбе. С 1992 года действуют Военная разведка и Агентство по борьбе с наркотиками (АБН).

КНБ и другие спецслужбы не смогли предотвратить весной 1992 года массовых выступлений оппозиции – Демократической партии и Исламской партии возрождения (ИПВ), переросших в гражданскую войну. Более того, президент страны был захвачен повстанцами на пути в аэропорт и принужден к отречению от своего поста. Многие офицеры спецслужб погибли во время майских боев 1992 года с оппозиционными отрядами исламистов и памирцев.

В последующие два года кровопролитной войны КНБ занимался ликвидацией сторонников ИПВ, демпартии и просто выходцев из Памира и Бадахшана. Заброска диверсантов спецназа, КНБ и военной разведки в тыл объединной исламско-племенной таджикской оппозиции (ОТО) осуществлялась даже на территории Афганистана, где командиры и боевики ОТО находили приют у местных моджахедов.

Покушения на эмигрантов из ОТО проходили и в республиках СНГ. Даже в России агенты КНБ несколько раз покушались на лидеров оппозиции. Так, в 1993 году милиция в Москве задержала таджикского гражданина с автоматом в сумке. Им оказался сотрудник КНБ, прибывший в российскую столицу для устранения нескольких эмигрантских лидеров.

Оппозиция ответила террором в отношении руководителей местных спецслужб, хотя большинство «приговоров» было приведено в исполнение с задержкой. Так, Сафарали Кенджаева (руководил КНБ в 1993 году) застрелили около его дома в Душанбе в 1999 году [328] .

С тех пор как в 1997 году закончилась гражданская война, правительство договорилось с объединенной таджикской оппозицией о вливании ее бойцов в правительственные структуры, в том числе в спецслужбы и вооруженные силы. В результате посты в силовых структурах поделили в зависимости от влиятельности полевых командиров, нарезав им свои «зоны ответственности», ничем не отличающиеся от понятия «контролируемые территории» [329] .

Когда в республике наступило затишье

К 2003 году практически все крупные группировки непримиримой оппозиции, не вступившие в союз с официальным Душанбе, были ликвидированы. Усиление президентской власти позволило правительственным войскам взять под контроль почти всю территорию страны. Исключение составляют отдельные высокогорные районы, где, по мнению Узбекистана, скрываются члены радикальной исламской группировки ИДУ. Подробнее о ней рассказано в главе, посвященной Узбекистану.

Это не значит, что эта среднеазиатская республика не испытывает, в отличие от соседей, проблем с исламскими террористами. Наоборот, возмутителями спокойствия выступают те же люди, что и в Узбекистане, Казахстане и Кыргызстане.

Основная головная боль сейчас для Душанбе – исламская радикальная организация «Хизб-ут-Тахрир», которая активизировала свою деятельность в первую очередь на севере страны. В начале 2004 года были задержаны несколько граждан Таджикистана, которых обвиняют в причастности к ее деятельности [330] .

В апреле 2004 года появилась еще одна проблема – новая группировка «Аль-Байат». Впервые о ее существовании местные спецслужбы узнали 12 апреля 2004 года, когда в Исфаринском районе на севере Таджикистана были задержаны двадцать человек, подозреваемых в совершении ряда тяжких уголовных преступлений на почве расовой и религиозной вражды, в том числе убийство 12 января 2004 года руководителя местной баптистской общины Сергея Бессарабова (был застрелен во время молитвы). Согласно заявлению Генпрокуратуры Таджикистана, задержанные оказали вооруженное сопротивление, а при обыске в их домах изъято оружие.

Предполагается, что все задержанные – члены исламского движения под названием «Аль-Байат» (что в переводе с арабского значит «клятва»), и не имеют отношения к более известным в регионе запрещенным организациям – «Хизб-ут-Тахрир» и Исламскому движению Узбекистана (ИДУ), равно, как и к единственной легально действующей исламской организации – Партии исламского возрождения (ПИВ).

Пока что считается, что деятельность новой группировки ограничена Исфаринским районом, где влияние ислама чрезвычайно сильно. Женщины там носят платки, закрывающие лицо. Таджички просто прикрывают голову. Часть жителей района воевала в Афганистане на стороне талибов, а летом 2002 года была закрыта часть из ста пятидесяти расположенных в районе мечетей.

«Аль-Байат» исповедует воинственную экстремистскую идеологию. По сообщению местных журналистов, которые ссылаются на свои источники в Генпрокуратуре, свою деятельность группа начинала с предоставления местным мечетям и святыням своего рода неформальных охранных услуг. При этом члены группировки совершали нападения и поджигали мечети, чьи имамы, по их мнению, проявляли лояльность к режиму [331] .

Генеральная прокуратура Таджикистана 20 апреля 2004 года сделала официальное заявление по поводу деятельности новой экстремистской исламской группировки «Аль-Байат», которую обвинили в поджоге мечетей, настоятели которых были лояльны правительству республики. Интересно отметить, что Генпрокуратура Таджикистана не называет «Аль-Байат» религиозной или политической организацией, заявляя, что это всего лишь хулиганская группировка, не имеющая никаких политических мотивов. В то же время спецслужбы Таджикистана подозревают, что эта организация финансировалась из-за пределов республики, и не исключают связи таджикских «байатовцев» с арабской организацией «Аль-Байат» (Ливан) и «Исламским движением Туркестана» [332] .

Таджикские эксперты считают, что власти совершенно неверно действуют в отношении исламских групп. Вместо того чтобы работать над устранением социально-экономических причин недовольства, порождающего радикальные настроения среди обнищавшего населения Ферганской долины, они действуют исключительно репрессивными методами, что только озлобляет людей и толкает их в ряды экстремистских исламских течений.

Независимый политолог Турсун Кабиров, например, считает, что власти под прикрытием борьбы с исламским экстремизмом преследуют собственные политические цели. «Прикрываясь борьбой с такими экстремистскими организациями, как «Хизб-ут-Тахрир» и «Аль-Байат», правоохранительные органы зачастую преследуют ни в чем не повинных религиозных деятелей, имам-хатибов мечетей, неугодных им оппозиционеров, – сказал он. – Это лишь нагнетает социальную напряженность в обществе, позволяя экстремистам успешно пополнять свои ряды».

По мнению другого независимого политолога, Рашида Гани, новые организации наподобие «Аль-Байат» будут возникать в Центральной Азии снова и снова как следствие нерешенных социально-экономических и религиозных проблем. Именно на этой почве уже фактически закрепилась в Центральной Азии подпольная организация «Хизб-ут-Тахрир», обосновавшаяся в Узбекистане в середине девяностых годов прошлого века, а затем распространившая свое влияние на соседние Таджикистан, Кыргызстан и Казахстан.

Вместе с тем, по мнению политолога, беспрепятственная проповедническая деятельность нетрадиционных конфессий на фоне преследования ислама также озлобляет население. «Организации типа «Байят» появляются тогда, когда для этого возникает почва, – считает он. – К примеру, если власти спокойно относятся к деятельности немусульманских миссий и конфессий и при этом чинят препятствия для деятельности традиционных исламских организаций, естественно, возникает ответная реакция» [333] .

Кто отвечает за безопасность

Сейчас главной спецслужбой страны является Министерство безопасности (МБ). Разведка не выделена в отдельную структуру, существуя в рамках МБ на правах управления. Руководитель управления разведки не является публичной фигурой, как в других странах. Военная разведка существует в составе Минобороны. Деятельность МБ строится по пяти основным направлениям работы: защита экономики, контрразведка, борьба с терроризмом, следствие, разведдеятельность. У руководителя МБ четыре заместителя.

Министр безопасности Таджикистана Хайриддин Абдурахимов фигура достаточно противоречивая: в ноябре 2000 года, по данным ресурса «Ферганское сообщество», он сильно опозорился во время поездки в Иран, когда позволил себе явиться на совещание с руководством иранских силовых ведомств подшофе.

До начала 2003 года он был самым близким к президенту «силовиком». Это место занимал генерал-лейтенант Гафур Мирзоев по кличке «Седой», командующий Президентской гвардией. Он входит в так называемый «кулябский клан», к которому принадлежит и президент Эмомали Рахмонов. Между тем кулябский клан, в свою очередь, делится на группировки. Крупнейшие из них – «пархарцы» (ее возглавляют мэр Душанбе Махмадсаид Убайдуллаев и Гафур Мирзоев) и «дангаринцы» (командир бригады спецназа МВД Сухроб Касымов, министры безопасности, внутренних дел и обороны Хайриддин Абдурахимов, Хумидин Шарипов и Ширали Хайруллаев). Гафур Мирзоев курировал и столь политически важное дело, как изъятие у населения незаконно хранящегося оружия. Правда, в январе 2001 года Эмомали Рахмонов закрыл принадлежащий брату Мирзоева развлекательный комплекс (казино, бильярд, ресторан и т. п.), причем свое участие в семейном бизнесе «Седой» даже не сильно скрывает (утверждая лишь, что он исполняет функции «крыши»). Гафур Мирзоев ездил по городу на шестисотом «Мерседесе» в сопровождении многочисленной охраны на джипах.

Как было сказано выше, соперником Гафура Мирзоева является командующий 1-й особой бригадой спецназа МВД «дангаринец» Сухроб Касымов, которого обвиняли в покушении на мэра Душанбе Махмадсаида Убайдуллоева. В пику Сухробу Касымову в 2000 году контролируемое его подразделением Варзобское ущелье было объявлено зоной туризма и отдыха, в конце того же года проводилась специальная акция «Порядок», в рамках которой было задержано более ста военнослужащих бригады за «самоволку» – возбуждены уголовные дела. Талантливый полевой командир, Сухроб Касымов учился в Московском пединституте и выдвинулся во время гражданской войны – в 1992 году в Душанбе он организовал отряд самообороны численностью пятьдесят пять человек для защиты от религиозных экстремистов. Затем он стал командиром столичного ОМОНа. Считается, что Сухроб Касымов контролирует несколько банков, в том числе второй по значимости после Национального банка «Ориен-банк», цементный завод в Душанбе, торговую сеть [334] .

На этом странности не заканчиваются. Например, для доставки в страну деятеля оппозиции с территории России используется не группа оперативников, как это принято во многих республиках СНГ, а бригада высокопоставленных чиновников. Делегация приезжает в Москву и объясняет своим коллегам из российских «силовых» структур, почему им необходимо депортировать диссидента на родину [335] . Обычно им не отказывают.

В качестве примера можно привести историю депортации бывшего министра внутренних дел Якуба Салимова. Сложно сказать, учитывая специфику методов борьбы с оппозицией среднеазиатских лидеров республик СНГ, действительно он совершил все приписываемые ему таджикской прокуратурой уголовные преступления или нет. Этого человека обвинили по шести статьям УК: измена родине, диверсии, совершение особо тяжких преступлений, бандитизм, злоупотребление властью, незаконное хранение, ношение и торговля оружием. Если все это так, то с учетом биографии Якуба Салимова получается пикантная ситуация.

Бывший полевой командир проправительственного Народного фронта, глава МВД Таджикистана в 1992–1995 годах, а затем посол в Турции и председатель таможенного комитета генерал Якуб Салимов был обвинен в измене родине и попытке вооруженного переворота в 1997 году. В годы гражданского противостояния он был верным соратником президента Эмомали Рахмонова (в апреле 1997 года во время покушения спас президента, заслонив его от осколков гранаты), но после восстановления мира попал в немилость. В августе 1997 года на окраине Душанбе произошло столкновение сторонников опального генерала с правительственными силами. После этого скрывался за границей.

В июне 2003 года его задержали в Москве российские спецслужбы по запросу таджикских коллег. Переговоры о выдаче Якуба Салимова продолжались более полугода. Как раз в то время застопорились переговоры об условиях пребывания в Таджикистане российской военной базы. Эксперты полагают, что именно благодаря торгу из-за выдачи этого человека Москве удалось добиться от Душанбе компромисса в решении военно-политических вопросов. Экстрадиция состоялась в феврале 2004 года, таджикская Генпрокуратура гарантировала, что к высшей мере Якуба Салимова не приговорят. С мая в Таджикистане введен мораторий не только на исполнение, но и на вынесение смертных приговоров [336] .

Такое бывает не всегда. Например, в июле 2001 года Генеральный прокурор РФ Владимир Устинов отказал в выдаче другого лидера оппозиции, журналиста Дододжона Атовуллоева (бывшей главный редактор оппозиционной газеты «Чароги Руз» («Свет дня»). Он был задержан в аэропорту Шереметьево [337] во время перелета из Германии в Узбекистан. Через несколько дней задержанный вернулся в Германию.

Этот репортер в начале девяностых годов выступал с критикой действий официального Душанбе. В 1993 году он уехал из Таджикистана и до мая 2001 года проживал в Москве. Однако в столице России жить стало небезопасно (на него охотились таджикские спецслужбы), и в мае 2001 года он вместе с семьей перебрался в Германию [338] .

Спецслужбам Таджикистана приходится решать две задачи: защита Центральной Азии и восточной части России от проникновения исламского фундаментализма и борьба с оппозицией. При этом таджикские, как и киргизские, спецслужбы являются самыми активными участниками интеграции разведсообщества в рамках СНГ. Кроме того, в республике лояльно относятся к русскоязычным кадрам.

На счету таджикской контрразведки есть успехи и в контрразведке, например, задержание несколько лет назад сотрудника иранского посольства за шпионаж [339] .

Есть и третья задача – борьба с незаконным оборотом наркотиков. А официальные успехи в этой сфере впечатляют (особенно после прочтения доклада Агентства по контролю за наркотиками при Президенте Республики Таджикистан). Этот документ был официально оглашен 28 февраля 2003 года. В нем отмечена роль республики в борьбе с наркоконтрабандой через границы республики.

Представитель Управления ООН по контролю за наркотиками и преступностью в Таджикистане Сергей Башко в своем выступление подчеркнул, что сегодня правительство Таджикистана, спецслужбы республики совместно с российскими пограничниками создали надежный щит на пути наркотрафика в Российскую Федерацию и в Европу.

Также он сообщил, что на долю Таджикистана в 2002 году приходилось 80 процентов наркотиков, изъятых из незаконного оборота на всей территории Центральной Азии. В Таджикистане за 2002 год изъято семь тонн наркотических веществ. Он также подчеркнул, что созданное в стране Агентство по контролю за наркотиками является единственной такой структурой в мире, что также свидетельствует о стремлении правительства создать барьер на пути наркопотока [340] .

У журналистов, которые следят за ситуацией с наркотрафиком в Центрально-Азиатском регионе, такие сообщения вызывают ироничную улыбку. Дело в том, что, как и в Туркменистане, в наркобизнесе активно участвуют представители не только «силовых» структур, но и государственные чиновники.

В начале 2000 года сотрудники КНБ Казахстана обнаружили в машинах тогдашнего посла Таджикистана С. Негматова и торгового представителя Т. Нематова шестьдесят килограмм героина, пятьдесят четыре тысячи долларов США и банковский чек на 1 млн. 261 тыс. английских фунтов стерлингов. Причем традиционной оговорки о том, что все было подброшено, не последовало по той простой причине, что обыск производился в присутствии самих посла и торгпреда, а также представителей МИД Казахстана. Это не первое изъятие наркотиков у лиц, обладающих дипломатическим иммунитетом. Так, 26 ноября 1999 года сотрудниками таможни аэропорта Домодедово были задержаны два фельдъегеря правительственной почты Таджикистана. В спецконтейнере, предназначенном исключительно для перевозки документов, находились 6,5 кг героина и свыше 10 тысяч долларов. Очевидно, расчет был на то, что подобные контейнеры обычно не проверяются…

Иногда попадаются фигуры и крупнее, чем дипломаты и дипкурьеры. В начале 2000 года военной прокуратурой Таджикистана завершено следствие в отношении заместителя министра обороны полковника Николая Кима, на служебном вертолете перевозившего героин с военного аэродрома Айни.

Объяснение повальному увлечению наркоторговлей простое. Многие независимые эксперты обращают внимание на то, что прежнее преобладание в наркопотоке соломки и гашиша сменилось теперь промышленным героином. Это наводит на тревожные мысли о прогрессе в деятельности местных наркобаронов, видимо, не желающих ограничиваться ролью транзитного звена и налаживающих собственное производство внутри страны. По некоторым данным, по состоянию на начало 2000 года в стране накопилось свыше двух тысяч тонн героина. И эта критическая масса ищет выхода на мировые рынки через соседние Узбекистан и Киргизию…

Направления сбыта уже поделены между представителями правящего кулябского клана. По утверждению осведомленных журналистов, Хаким Каландаров («Банги») курирует Пянджское направление, Мирзоали Халимов («Али Беспалый») – Шаартуз и Кабодиенское направление, Сафар Эсанбой – Боботагские горы, Мулло Шукур – Сариасийское направление, Саидбурхон Саидкамол – Согдийскую область, Мухаммадшох Искандаров – Джигартальский район. Кстати, распределением зон ответственности ведают руководитель МЧС Мирзо Зиеев, заместитель министра государственных доходов и сборов Мирзохужа Низомов, заместитель министра обороны Гайрат Атхамов. Среди тех, кто контролировал внутренний наркорынок, называли командира Президентской гвардии генерал-лейтенанта Гафура Мирзоева. Когда несколько лет назад в Южной Корее проходили азиатские Олимпийские игры, то якобы профинансировать поездку спортсменов удалось за счет прибылей от наркоторговли. Добыл деньги Гафур Мирзоев [341] .

Самый громкий скандал в этой сфере разразился в августе 2004 года, когда поста директора Агентства по контролю за наркотиками лишился этот человек. Через несколько дней после увольнения его арестовали, обвинив в совершении «мелких» уголовных преступлений типа убийства и незаконном хранении оружия.

Согласно данным Генпрокуратуры Таджикистана, арестованный подозревается в том, что в 1998 году он из табельного пистолета застрелил в своем служебном кабинете начальника УВД Шахринавского района Мирзо Абдулоева, а потом выдал это преступление за самоубийство. Также, по версии следствия, Гафур Мирзоев заключил контракт от имени правительства Таджикистана на использование в Афганистане государственного вертолета, а сам отправил туда свой личный вертолет и положил себе в карман выручку в 600 тыс. долл. Еще ему инкриминируется присвоение трехсот пятидесяти гектаров земли и незаконное хранение целого арсенала оружия. В одном из помещений агентства полиция обнаружила три тыс. единиц стрелкового оружия, триста мин, а на территории принадлежащей генералу фирмы «Мирзоирох» оказалась установка «Стингер», закрепленная на машине «Тойота».

Устранение Седого от власти шло постепенно. В начале 2003 года его казино закрыли, а предприятия, находящиеся под контролем командира Президентской гвардии, начали продавать иностранным инвесторам.

А в январе 2004 года, вскоре после возвращения Гафура Мирзоева из Москвы, где он проходил курсы в одной из военных академий, Эмомали Рахмонов объявил, что снимает его с поста командующего гвардией. Сам Седой воспринял такую новость воинственно. «Я не согласен с этим решением и считаю этот указ неправильным, – заявил тогда Гафур Мирзоев. – Со мной не посоветовались о преемнике, а назначили человека извне». Хотя при этом генерал пообещал «пока не поднимать вооруженное восстание». Взамен ему подобрали две другие достойные должности – председателя национального Олимпийского комитета Таджикистана и директора Агентства по контролю за наркотиками (АКН). На последний пост он назначен 30 января 2003 года. Что примечательно, начиная с того момента, как генерал возглавил агентство, в республике на 40 % сократилось количество изымаемых наркотиков. Сам Гафур Мирзоев объяснял такие показатели «усилением профилактических мер», однако в МВД России видели в этом совсем иные причины, поскольку к нам в страну героина из Таджикистана меньше поступать не стало [342] .

Возможно, что арест Седого – попытка президента Таджикистана «цивилизованным» методом убрать потенциального политического противника, как он поступил с Якубом Салимовым. А также получить контроль над предприятиями Седого. Поясним, что речь идет как минимум о Таджикском алюминиевом заводе (ТаджАЗ) и о компании «Ансол», которая до 2000 года была основным поставщиком сырья этого предприятия. ТаджАЗ считается одним из самых крупных производителей алюминия в мире. При этом не следует считать, что Гафур Мирзоев играл значительную роль в таджикском наркобизнесе. Вероятнее всего, он пытался взять под контроль часть этого рынка. Хотя в некоторых СМИ можно встретить утверждения о том, что до 2000 года Седой контролировал так называемый «военный» канал поставки наркотиков из Афганистана через Таджикистан в Россию. Поясним, что речь идет об использовании транспортных ресурсов российских частей, расквартированных на территории республики.

Если говорить о масштабах его деятельности, то российские правоохранительные органы пока что заявили об одном случае поставок 341 кг наркотиков в Нижний Новгород. При этом поставка шла под контролем ФСБ, а имя покупателя не было известно – по всей видимости, его планировали искать после того, как грузовик с товаром достигнет города. Да и сам процесс контролировал Седой лично [343] . Все это заставляет утверждать, что командир Президентской гвардии не имел отработанных схем поставок за рубеж.

В этой связи можно вспомнить попытку другого человека из ближайшего окружения президента Таджикистана взять под контроль другой сегмент рынка. Этнический узбек полковник Мухамед Худойбердыев, фактический хозяин юга Таджикистана, уже давно взял под контроль ряд промышленных предприятий региона, прежде всего один из крупнейших в мире Таджикский алюминиевый завод в Турсунзаде. Это предприятие – лакомый кусочек республиканского пирога: завод исправно работает, его продукция пользуется стабильным спросом, что и позволяет получать регулярные – и немалые! – доходы. Вот эти-то деньги и перестали поступать в Душанбе. С ним расправились просто. Объявили мятежником и направили против него правительственные войска. Проблема была решена. Одним из владельцев завода, который является одним из основных источников поступления валюты в государственный бюджет, стал Гафур Мирзоев. А оппозиция поспешила объявить Мухамеда Худойбердыева своим героем, решившим пойти наперекор официальному Душанбе.

А вот пример успеха в другой сфере. Очередная операция таджикских спецслужб против исламских фундаменталистов была проведена 14 января 2003 года. В тот день арестовали двоих тридцатидвухлетних активистов запрещенной исламской партии «Хизб ут-Тахрир», а третьего объявили в розыск. При обыске в квартире задержанных было обнаружено большое число листовок, пропагандирующих идеи исламских экстремистов. Об этой радикальной исламской организации подробно рассказано в главе, посвященной спецслужбам Узбекистана.

За последние три года сотрудники спецслужб Таджикистана арестовали более трехсот исламских экстремистов и религиозных лидеров, состоящих в исламской партии «Хизб ут-Тахрир». Из них двести человек осуждены.

Эта суннитская партия ставит перед собой целью создание Среднеазиатского халифата – исламского государства, включающего в себя все республики Средней Азии [344] .

Хотя спецслужбы борются не только с религиозным «диссидентами», но и политическими. Мы уже рассказали о Якубе Салимове и о его «грехах», в которых обвиняется опальный политик… Будучи выходцем из одного с президентом Эмомали Рахмоновым клана – кулябского, он всегда рассматривался как один из самых влиятельных политиков. Его считают человеком, который привел Эмомали Рахмонова к власти в конце 1992 года.

Однако в 1997 году, после подписания мирного соглашения с объединенной таджикской оппозицией, положившего конец многолетней гражданской войне, президент Эмомали Рахмонов начал избавляться от ближайшего окружения. Фактически, по мнению одного из видных деятелей таджикской оппозиции Дододжона Атовуллоева, началась новая, неизвестная широкой публике гражданская война, в которой главными врагами президента стали его бывшие соратники – такие как Якуб Салимов и полковник Мухамед Худойбердыев. Новые оппозиционеры были вынуждены покинуть родину. Находясь в эмиграции, Якуб Салимов включился в политическую борьбу с режимом, лидером которой стал экс-премьер Абдумалик Абдулоджонов, находящийся в США.

Москва и Душанбе – что мешает дружбе

Из-за того, что руководители таджикской оппозиции находятся на территории РФ, Москва оказалась в сложном положении. С одной стороны, различные международные организации требуют не выдавать официальному Душанбе диссидентов. Мнение представителей правозащитных центров нужно учитывать. А с другой стороны – нельзя ссориться с Таджикистаном. Одна из немногих республик бывшего СНГ, где российские военные (речь идет не только о 201-й дивизии, но и других воинских частях) чувствуют себя уверенно. Более того, в Таджикистане, например, есть так называемый «аппарат главного военного советника РФ в республике», чьи специалисты работают уже более пяти лет, действуя в качестве инструкторов в вооруженных силах страны, в том числе в бригаде Сухроба Касымова.

Кроме того, Таджикистан для России – единственная возможность сохранять с США паритет в области космической разведки. 18 июля 2002 года в городе Нурек встал на боевое дежурство оптико-электронный комплекс обнаружения высокоорбитальных космических объектов «Окно» системы контроля космического пространства Космических войск России. Он предназначен для поиска и автоматического обнаружения космических объектов на высотах до 40 тысяч километров. В результате сейчас только Россия стала второй после Соединенных Штатов страной, получившей возможность определять национальную принадлежность космических объектов, их орбиту и т. п.

Строительство «Окна» началось еще в 1979 году, однако в 1992–1995 годах работы на комплексе были заморожены. При этом переместить комплекс на российскую территорию было нельзя – таких условий, как на таджикском высокогорье, где много ясных ночей, стабильная и прозрачная атмосфера, у нас нет.

Между тем есть еще одно обстоятельство, которое с каждым годом все больше ценится российской разведкой в Таджикистане, – его близость к Афганистану и то, какую роль играют этнические таджики в политике этой страны.

Этим особенности местных спецслужб, о которых мы говорили в начале главы, не заканчиваются. Таджикистан – одна из немногих среднеазиатских республик СНГ, где ведется целенаправленная политика в сфере защиты государственных секретов. Например, с начала 2003 года в республике впервые введены в действие стандарты защиты информации. Они разработаны Главным управлением по вопросам госсекретов при правительстве страны и утверждены «Таджикстандартом».

Семь новых стандартов призваны обеспечить техническую защиту государственных органов, неправительственных и коммерческих организаций, а также простых граждан от любых форм несанкционированного доступа к информации, которая передается посредством электрических, электромагнитных, акустических и других носителей.

По требованию учреждения или частного лица будет осуществляться проверка технического оборудования на соответствие волновым, частотным и прочим параметрам. При необходимости на телефонные аппараты, компьютеры и электробытовые приборы будут устанавливаться специальные фильтры и средства, блокирующие любые виды излучений. По словам представителя спецслужбы при управлении по вопросам госсекретов, разработанные стандарты снизят до минимума вероятность утечки не только информации, составляющей государственную и коммерческую тайну, но и той, которая является собственностью граждан. Кроме того, как отметил источник, под особым контролем будет находиться техническое оборудование, поставляемое в Таджикистан «некоторыми фирмами, имеющими в республике определенные интересы» [345] .

Хотя порой происходят труднообъяснимые вещи. Так, ранним утром 4 ноября 1998 года около сотни боевиков мятежного полковника Мухамеда Худойбердыева вторглись в Ленинабадскую область с территории соседнего Узбекистана. В Душанбе моментально ударили в набат и начали переброску правительственных войск на север республики.

Однако «путчисты», разоружив несколько блокпостов милиции и подразделение Президентской гвардии, охранявшее областной аэропорт, исчезли так же быстро, как и появились. В Душанбе ничего не поняли и еще неделю перебрасывали в область войска, которые воевали неизвестно с кем. Затем наверх доложили, что мятеж подавлен, арестовано несколько боевиков. На том власти и успокоились, а в народе до сих пор не могут понять: зачем Худойбердыев предпринял свой загадочный рейд?

Ничего удивительного. Ответ на этот вопрос нужно искать со счетчиком Гейгера. В советские годы в Ленинабадской области был построен 6-й комбинат по переработке урановой руды, поступавшей в основном с рудников соседнего Узбекистана. Конечная продукция – закись-окись урана – исходный материал для производства ядерных боеголовок или топлива для атомных электростанций. Кое-кто из таджикского руководства договорился продать энное количество закиси-окиси урана (называлась цифра в 50 млн. долларов). А покупателем значилась подставная фирма из Пакистана.

Сделка готовилась в обстановке строжайшей секретности, но о ней узнали российские спецслужбы. Огласка могла повредить авторитету Таджикистана – основному союзнику России в этом регионе – и бросить тень на Москву. Поэтому за помощью обратились к президенту Узбекистана Исламу Каримову. Операцию по срочной «эвакуации» подготовленного к отправке груза поручили Худойбердыеву.

Самое интересное выяснилось позже. Оказывается, за подставной пакистанской фирмой – покупательницей «товара» стоял Усама бен Ладен [346] .

Кто сражается с террористами

В Министерстве безопасности существует спецподразделение «Альфа». Прообразом был спецбатальон, созданный в 1991 году как первое спецподразделение в независимом Таджикистане, но лет 8–9 назад его переименовали в «Альфу». Задачи связаны в первую очередь с противостоянием внутреннему терроризму, а также наемникам со стороны, прошедшим обучение в тех же спеццентрах, что и боевики «Аль-Каиды». Состав «Альфы» – опытные бойцы, прошедшие Афганистан и гражданскую войну в Таджикистане. Дислоцируется в Душанбе, а также имеет подразделения в регионах. Пока это единственный спецназ в МБ. По словам сотрудников министерства, нет необходимости создания дополнительных спецподразделений, так как штат «Альфы» при необходимости может быть увеличен за счет личного состава МБ.

В МВД едва ли не самым подготовленным подразделением спецназа Таджикистана считается бригада спецназначения МВД под командованием генерал-лейтенанта Сухроба Касымова, расквартированная в Варзобском ущелье близ Душанбе. В состав бригады входят четыре батальона (оперативный, специального назначения, мотострелковый, дорожно-патрульный), а также вертолетный отряд – единственное военное авиационное подразделение в республике. Кроме того, в бригаде есть отдельные подразделения различного предназначения: отряд горнолыжников и специальный отряд горных егерей, разведчиков, артиллеристов и т. п. На вооружении соединения состоят танки, боевые машины пехоты, бронетранспортеры. Около 90 % офицеров – выпускники российских военных училищ, половина имеет опыт афганской войны [347] .

Туркменистан: наследники НКВД

Система спецслужб страны:

Министерство национальной безопасности;

Служба личной охраны президента;

Орган правительственной связи;

Государственная фельдъегерская служба (ГФС);

Государственная служба по регистрации иностранных граждан (ГСРИГ) [348] .

Спецслужбы Туркменистана были самыми дисциплинированными и преданными вождю всех туркмен Туркменбаши и самыми беспощадными к внутренней оппозиции и радикальным исламским движениям.

После смерти в декабре 2006 года Сапармурата Ниязова спецслужбы этой страны попытались начать проводить самостоятельную кадровую политику и даже нарушили Конституцию в части процедуры передачи власти и назначили и. о. президента страны удобного для себя человека [349] . Хотя дальнейшего укрепления силовиков во власти не произошло. В феврале 2007 года новый президент страны Гурбангулы Бердымухамедов произвел кадровые назначения в «силовых» структурах республики и фактически сменил всех руководителей.

В ходе совещания с силовиками президент, обращаясь к новым руководителям, призвал их всегда помнить о своем высоком долге перед Отечеством и «как зеницу ока беречь мир и покой родной земли, строго стоять на страже закона и правопорядка».

«Ваша наиважнейшая задача – защищать и приумножать завоевания священной независимости, которыми туркменский народ имеет полное право гордиться. Наши главные достижения – социальная стабильность, гражданское согласие и всенародное единство – есть основа основ успешного продвижения Туркмении по пути мира, созидания и прогресса, у истоков которого стоял Великий Сапармурат Туркменбаши. Именно опираясь на них, наша страна смогла с честью преодолеть сложный переходный период и ныне уверенно смотрит в свой завтрашний день», – подчеркнул глава государства.

Бердымухамедов также призвал представителей правоохранительных органов блюсти чистоту своих рядов.

В ответ собравшиеся заверили главу государства, что «не пожалеют сил, и если потребуется – самой жизни во имя достижения поставленных перед ними целей и оправдают оказанное им высокое доверие» [350] .

Летом 2007 года президент Туркмении нанес очередной удар по своим политическим противникам – бывшим руководителям спецслужб. Бывший начальник Службы безопасности туркменского президента Акмурад Реджепов осужден на 20 лет тюрьмы за участие в коррупционных сделках и других преступлениях, связанных с использованием служебного положения. Вместе с ним были осужден его сын, полковник туркменских спецслужб Нурмурад Реджепов (его посадили на 13 лет), а также предприниматель, бывший глава компании «Ориентал» Мурад Агаев (его приговорили к 17 годам лишения свободы).

Хотя основная причина столь сурового приговора – политическая. Акмурад Реджепов возглавлял Службу безопасности Сапармурата Ниязова почти 17 лет, его считали вторым по степени влияния человеком в республике и даже прочили в преемники главы государства.

Однако после смены руководства республики он оказался в опале. В мае 2007 года, вскоре после инаугурации нового президента Гурбангулы Бердымухамедова, он был уволен, а спустя несколько дней из неофициальных источников стало известно об аресте Реджепова, его сына и некоторых других высокопоставленных силовиков.

Близкий Реджепову предприниматель Мурад Агаев был арестован за день до его отставки. При Ниязове он контролировал в республике экспорт и импорт табака и алкоголя, а также был «смотрящим» над принадлежащим ниязовской семье игровым бизнесом [351] .

По мнению экспертов, репрессии в отношении силовиков из ближайшего окружения Ниязова продолжатся.

Пока новые руководители спецслужб Туркмении еще не успели проявить себя. Поэтому мы расскажем о делах их предшественников.

До 2002 года в стране не было зафиксировано ни одного серьезного случая проявления религиозного экстремизма, чего не скажешь о соседях – Узбекистане, Казахстане и Таджикистане. Даже покушение в 2002 году на руководителя страны Сапармурата Ниязова до сих пор вызывает споры среди экспертов. По одной версии, его инсценировали сами спецслужбы (подробнее об этом будет рассказано ниже), а по другой – заговор действительно был. Покушение организовали влиятельные круги таджикской оппозиции, имеющие своих сторонников в госаппарате и спецслужбах [352] . Проблема в том, что спецслужбы республики в случае активизации радикальной светской и религиозной оппозиции (ничто не мешает им объединить свои усилия по смене власти в стране) будут не в состоянии нейтрализовать эту угрозу. Для доказательства этого тезиса нужно вспомнить историю создания и функционирования «органов» Туркменистана.

На основе республиканского КГБ в 1991 году был создан Комитет национальной безопасности. А в 1992 году при созданном Генштабе армии Туркменистана основан свой орган военной разведки – Разведывательный отдел. Обе спецслужбы сразу наладили хорошие отношения с российскими спецслужбами, а также «органами» стран-соседей, что помогло им в дальнейшем проводить операции против своих оппозиционных изгнанников. Другим важным стратегическим партнером стала этнически и религиозно близкая Турция [353] .

Слухи о сильных спецслужбах Таджикистана преувеличены. Хотя им и удалось создать сильный контрразведывательный режим, нацеленный в основном на контроль над оппозицией. Самый яркий пример – молниеносное задержание группы людей, подозреваемых в организации серии взрывов в Ташкенте в 2000 году. Кроме того, в этой стране фактически побеждена оргпреступность (там, как и в Узбекистане, была проведена операция по отстрелу «воров в законе»). Однако это заслуга не Комитета национальной безопасности, а режима, давшего контрразведке неограниченные права, сравнимые разве что с правами НКВД [354] .

Не только правами и количеством сфабрикованных судебных процессов КНБ был похож на НКВД СССР середины тридцатых годов прошлого века, но и «чистками» собственного аппарата.

Официальной датой начала репрессий можно считать 4 марта 2002 года. В тот день президент страны Сапармурат Ниязов объявил, что председатель КНБ и его советник по правовым вопросам и координации деятельности правоохранительных и военных органов Мухаммед Назаров освобожден от всех постов. Сначала его понизили в звании до генерал-лейтенанта за «недостатки, допущенные в работе», а затем он был взят под домашний арест [355] . И это было только началом мучений чиновника.

Так начались «чистки» в центральном аппарате Комитета нацбезопасности – самой главной туркменской спецслужбе, чья структура оставалась неизменной со времен КГБ. За Мухаммедом Назаровым последовали два его зама – полковник Хайыт Какаев, возглавлявший столичное Управление НКБ, и подполковник Оразмухаммед Бердыев: они были уволены из органов, лишены всех воинских званий, наград и полагающихся привилегий. Как было отмечено в указе президента: «за серьезные недостатки в работе и как не справившиеся со своими служебными обязанностями» [356] . Это был только первый этап репрессий в отношение силовиков.

В конце мая 2002 года было завершено следствие по обвинению руководства спецслужб республики в незаконной деятельности. Как сообщила генеральный прокурор Туркменистана Гурбанбиби Атаджанова, разжалованные руководители КНБ Мухаммед Назаров и Хайыт Какаев, а также министр обороны Курбандурды Бегенджев, руководитель пограничной службы Тиркиш Тырмыев «образовали преступную группу, которая занималась совершением тяжких преступлений, убийствами, пытками, незаконными арестами и обысками, наркоторговлей».

Всего бывшему руководству КНБ были предъявлены обвинения по одиннадцати статьям Уголовного кодекса Туркмении, заявила Генпрокурор 23 мая 2003 года в интервью национальному телевидению [357] . Мухаммеда Назарова приговорили к двадцати пяти годам лишения свободы.

По мнению одного из представителей оппозиции бывшего замглавы Центробанка Туркмении Аннадурды Хаджаева, на свободу этот человек скорее всего уже никогда не выйдет, как и те, с кем он оказался на скамье подсудимых.

Одна из возможных причин сурового обращения с осужденными – они слишком много знали о наркоторговле, в которой участвовал сам Туркменбаши. Среди ненужных «свидетелей» – арестованный бывший начальник погранвойск Акмурад Кабулов, знавший обо всех пересечениях туркменской границы наркокурьерами [358] .

Об успехах в сфере «чистки» административного аппарата страны жителям республики в мае 2002 года сообщил сам Сапармурат Ниязов. По его словам, бывший министр обороны Туркменистана Гурбандурды Бегенджев приговорен судом к десяти годам лишения свободы. На такой же срок осуждены и бывший вице-премьер правительства, бывший глава Марыйского велаята (области) Аман Атаев и руководитель ассоциации пищевой промышленности республики Какаджан Овезов. Они обвинялись по ряду статей Уголовного кодекса республики, в том числе в получении взяток, коррупции. По словам президента, преступления этих чиновников «доказаны, признания получены».

«Мы пришли к выводу, чтобы они, не лишаясь свободы, своим трудом заработали себе прощение», – сказал он, добавив, что бывший глава Минобороны и другие осужденные будут заниматься выращиванием зерновых в одном из районов республики [359] .

На место Мухаммеда Назарова назначили министра внутренних дел Порана Бердыева, которому и поручили проводить «чистку» в «органах». Новым министром обороны, а также координатором деятельности всех правоохранительных структур назначили Реджебайя Аразова, до этого возглавлявшего туркменский парламент [360] .

Подписанию указа предшествовала публичная ритуальная «порка» руководителей туркменской нацбезопасности. На специально созванном заседании выступили руководители Министерства внутренних дел, Генпрокуратуры и Верховного суда. Они обвинили некогда всесильного главного туркменского чекиста в превышении служебных полномочий и многочисленных правонарушениях со стороны его подчиненных, которые вмешиваются в уголовные дела, проводят незаконные обыски и аресты, занимаются подбрасыванием улик, избиением подследственных, а еще «будят алчность взяточников и мздоимцев». Выслушав обвинительные речи, Туркменбаши заявил, что присоединяется к высказанным оценкам. От себя он добавил: «Вы стали определять, кого ловить, кого сажать, какие дела возбуждать…»

Очевидно, что Сапармурат Ниязов вынужден был пойти на эти меры в условиях перманентного кризиса, который переживал его режим в связи с обвальным процессом перехода в оппозицию бывших высокопоставленных представителей туркменского руководства, вице-премьеров, министров и дипломатов. Все попытки туркменской нацбезопасности выловить из-за границы хотя бы одного оппозиционера либо добиться его выдачи властями иностранных государств не увенчались успехом. В такой ситуации гнев главы государства в адрес своих главных чекистов более чем понятен [361] .

Для создания атмосферы страха среди местных чекистов 5 марта 2002 года руководители МВД, Генпрокуратуры и Верховного суда выступили по национальному телевидению с обвинениями в адрес КНБ «во вмешательстве в следственные действия милиции и прокуратуры, а также в судебные слушания». Главный упрёк, высказанный Бердыевым: «В последнее время КНБ ни перед кем не отчитывался».

Уже на следующий день были уволены, лишены наград и званий еще три высокопоставленных сотрудника КНБ, среди которых начальник Управления КНБ по Балканскому велаяту полковник Гурбан Аннадурдыев и начальник Управления КНБ по Марыйскому велаяту полковник Байрамкули Худайкулиев.

По данным газеты «Аль-Иттихад» (Объединенные Арабские Эмираты), только в марте 2002 года были казнены четыре сотрудника Комитета нацбезопасности, занимавшие более скромные должности. К 1 апреля 2002 года под стражу были взяты 60 сотрудников НКБ. По состоянию на июнь 2002 года репрессиям были подвергнуты 80 % руководства КНБ.

Основная причина кадровых «чисток» – выходцы из КНБ руководили очень многими ведомствами в стране. Например, заместителем Генпрокурора является бывший начальник следственного управления КНБ Бегмурад Отузов, заместителем министра внутренних дел – бывший зампредседателя КНБ Хаджимурат Оджаров. Даже министром обороны до начала нынешних репрессий являлся выходец из КНБ Кубандурды Бегенджев, возглавлявший там управление военной контрразведки.

Сам шеф КНБ Мухаммед Назаров в июне 2001 года, когда был назначен советником президента, фактически стал куратором всех «силовых» ведомств страны. Осенью того же года КНБ разгромил МИД страны, прежде всего все посольства Туркмении за рубежом. Учитывая, как много писала пресса о том, что представительства Туркмении уже давно занимаются обеспечением наркотрафика из Афганистана через Туркмению в Европу, на деле такой разгром означал, что КНБ сумел поставить под контроль еще один денежный поток [362] .

На самом деле официальный Ашхабад начал активно заниматься наркоторговлей еще в 1993 году. Бывший замглавы Центробанка Туркмении Аннадурды Хаджаев утверждает, что на его глазах спецслужбами с ведома и по поручительству Туркменбаши была организована схема по поставкам наркотиков в Россию и западные страны. Вот что он рассказал журналисту «Независимой газеты» Виктории Панфиловой:

«В 1993 году перед проведением денежной реформы с целью ввода национальной валюты ЦБ Туркмении оборудовал одно из хранилищ в комплексе зданий бывшего ЦК КПТ. Летом 1993 года меня пригласил к себе управляющий делами аппарата президента и в категорической форме потребовал сдать ему ключи от одного из пустующих обособленных помещений в хранилище. Мне объяснили, что в данном помещении будут храниться некие «государственные ценности, требующие такого же уровня сохранности, как и деньги». Инструкция ЦБТ по хранению, учету и перевозке ценностей запрещает хранение в хранилищах банка других ценностей, не относящихся к его деятельности. Поэтому я стал возражать против нарушения инструкции, к тому же банковские правила открытия и закрытия хранилища требуют обязательного присутствия трех материально ответственных лиц – сотрудников банка, занимающихся подобными вопросами. Однако под давлением работников аппарата президента и спецслужб нас все-таки заставили отдать ключи от одного из помещений хранилища.

Далее управделами позвонил мне и попросил, чтобы материально ответственные лица банка пришли и открыли вход в хранилище. После совершения данной процедуры работники банка доложили мне, что так называемые ценности упакованы в мешки из-под сахара и большие фляги из-под молока. Что конкретно находится в них, они сказать не смогли, поскольку сотрудники спецслужб попросили работников банка отойти в сторонку.

На четвертой или пятой такой «процедуре» я решил лично присутствовать. Все подтвердилось, я собственными глазами увидел происходящее. Возник вопрос: какие ценности можно хранить в такой таре? От одного из ответственных работников правоохранительных органов я узнал, что это якобы «конфискованные правоохранительными органами наркотические вещества».

Когда сотрудники банка поинтересовались, почему наркотики нельзя хранить в помещениях самих правоохранительных органов, то им объяснили, что все делается на основании закона, с санкции президента. В дальнейшем их предполагалась использовать в качестве сырья для национальной фармацевтической промышленности. Проблема лишь в том, что тогда в республике производили отдельные виды вакцин и перевязочные материалы.

Другая интересная особенность, о которой сообщил банкир: «Ключи от помещения, где хранились наркотические вещества, находились у ответственного лица – управляющего аппаратом президента или его заместителя. До 1997 года такая процедура происходила реже одного раза в месяц, а затем приняла систематический характер».

Сейчас сложно оценить количество «сырья» для фармацевтической промышленности. По утверждению Аннадурды Хаджаева, речь шла, как минимум, о сотнях килограмм. «Машины (иногда с иностранными номерами), перевозившие контейнеры, приезжали и уезжали регулярно раз в неделю. Работникам хранилища просто не давали работать. Я понял, что происходит нечто странное, и при очередном требовании открыть хранилище стал открыто возмущаться тем, что работников банка заставляют выполнять не свойственные им функции. К тому времени ключи от данного помещения в хранилище были переданы от управляющего делами аппарата президента в ведение его заместителя – Александра Жадана, и все операции по приему и размещению «ценного груза» стал проводить лично он».

Понятно, что повышенное внимание со стороны банкира стало раздражать местные спецслужбы. Вот к чему это привело: «Однажды меня вызвали начальник президентской охраны Акмурад Реджепов и председатель КНБ Мухаммед Назаров и строго-настрого предупредили, чтобы все материально ответственные лица банка, ставшие свидетелями происходящего, держали язык за зубами. Я сразу вспомнил, что случилось в конце 1996 года с майором пограничной службы Виталием Усачевым, который попытался помешать наркотрафику в ашхабадском аэропорту: его расстреляли. Я понял, что нужно молчать, иначе такая же участь могла постигнуть любого из нас».

В силу своих профессиональных обязанностей Аннадурды Хаджаев курировал процессы перевозки денег по стране, поэтому регулярно он и его подчиненные бывали в аэропорту. «Здесь мы стали невольными обладателями еще одной тайны. Одним из перевалочных пунктов был VIP-зал ашхабадского аэропорта. Если раньше право пользования этим залом распространялось на членов правительства, министров, председателей государственных комитетов и их заместителей, то с 1996 года был установлен запрет пользования VIP-залом. Через этот зал отправлялись огромные спецбагажи, которые не подвергались таможенному досмотру. Багаж доставлялся из аппарата президента в аэропорт, затем под дипломатическим прикрытием отправлялся рейсовым самолетом в Россию и там, естественно, не подвергаясь досмотру, отвозился в посольство Туркмении в России. Данными операциями также руководил лично заместитель управляющего делами президента Александр Жадан.

Операции по отправке огромных багажей, не подлежащих досмотру таможней через ашхабадский аэропорт, проводил также турецкий бизнесмен Ахмед Чалык» [363] .

Хотя КНБ занимался не только контролем над оборотом наркотиков. Так, 10 сентября 2001 года, выступая в Ашхабаде перед сотрудниками КНБ, Сапармурат Ниязов с удовлетворением отметил, что в прошлом году были арестованы и высланы из страны десять тысяч иностранных граждан, изъято 350 тысяч религиозных книг, «несовместимых с нашим вероисповеданием», и около 80 тысяч кассет. Однако он счел эти меры недостаточными и приказал увеличить штат КНБ с 1,5 до 2,5 тысячи человек. Не стоит удивляться, что прошло всего несколько месяцев, и растущее влияние НКБ стало серьезно беспокоить Туркменбаши [364] .

Подводя итоги 2002 года, один из лидеров оппозиции, бывший посол Туркменистана в Турции и Израиле Нурмухаммед Ханамов сообщил, что за 2002 год местные спецслужбы трижды почти полностью обновляли свой состав. «К тому же Сапармурат Ниязов категорически запретил принимать на работу в правоохранительные органы и спецслужбы людей, получивших образование во времена Советского Союза. Напуганные многочисленными «чистками», имея перед собой примеры бездоказательных увольнений, а нередко и тюремных заключений, сотрудники спецслужб Туркменистана деморализованы и подавлены. Все это не могло не отразиться на качестве их работы, поэтому сейчас спецслужбам трудно контролировать ситуацию в стране» [365] .

Еще один успех КНБ – аресты руководителей оппозиции и их родственников, последовавшие сразу же после покушения на президента страны 25 ноября 2002 года. В тот день кортеж Сапармурата Ниязова, который направлялся утром на работу, был обстрелян из автоматов в центре столицы из выехавшего на перекресток грузового автомобиля «КамАЗ». В результате перестрелки несколько человек получили ранения.

Руководство Туркмении квалифицировало покушение на президента как акт международного терроризма, направленный против конституционных норм Туркменистана. В организации покушения обвинили бывшего вице-премьера и министра иностранных дел Туркмении Бориса Шихмурадова, бывшего вице-премьера и председателя правления Центробанка Худайберды Оразова, экс-посла Туркмении в Турции Нурмухаммеда Ханамова, а также бывшего первого замминистра сельского хозяйства Сапармурада Ыклымова.

Среди арестованных, давших признательные показания, бывший министр иностранных дел Батыр Бердыев, бывший хяким Ташаузского велаята Язгельды Гундогдыев, бывший глава меджлиса (парламента) Тагандурды Халлыев, а также ряд других бывших высокопоставленных чиновников и сотрудников «силовых» структур республики. Среди арестованных и российский журналист, сценарист Леонид Комаровский. Он был задержан на следующий день после покушения на Сапармурата Ниязова [366] .

Всего по этому делу проходило и было осуждено в конце января 2003 года, по заявлению Ашхабада, сорок шесть человек. Кроме того, пять или шесть предполагаемых участников покушения правоохранительными органами республики не найдены, и розыск их прекращен.

Тех, кого не арестовали, переселили в специально созданные в пустынных областях страны поселения для тех, кто «потерял всякое доверие и заслуживает всеобщего порицания» [367] . По мнению независимых СМИ и оппозиции, общее количество репрессированных превышает пятьдесят тысяч человек [368] .

Корреспондент радиостанции «Немецкая волна» Ораз Сарыев выяснил у своего источника в прокуратуре Таджикистана подробности того, как КНБ было организовано покушение. Он сообщил, что «в первой половине сентября 2002 года с территории Афганистана туркменскую границу пересекла группа сторонников движения «Талибан». В составе группы, помимо афганцев, в том числе этнических туркмен, было несколько чеченцев. Группа проходила по обычному отлаженному маршруту в районе пересечения туркмено-афганской и туркмено-иранской границ. После начала антитеррористической операции в Афганистане боевики «Талибана», ИДУ и «Аль-Каиды» часто использовали территорию Туркменистана как перевалочный пункт. Эти переходы осуществлялись по договоренности с туркменскими пограничниками, естественно, за деньги, либо с целью «передышки» в Туркменистане, либо для транзита в Россию, в Чечню».

В тот раз ничего не предвещало неприятного для группы боевиков. Вот только в этот раз их встретили «не пограничники, а сотрудники КНБ и охраны президента Туркменистана – эта операция по аресту боевиков, пришедших из Афганистана, была проведена под началом руководителя одного из отделов службы президентской охраны, чеченца по национальности».

Арестованных срочно доставили в Ашхабадский СИЗО КНБ. С задержанными «под контролем указанного высокопоставленного сотрудника охраны президента была проведена работа, после которой они дали согласие «участвовать в покушении» на Ниязова. Сценарий был расписан, им было выдано огнестрельное оружие, которое никакого вреда бронированному президентскому лимузину причинить не могло. После исполнения предписанных им ролей, заключавшихся в имитации нападения на президентский кортеж, они были отвезены к дому Ыклымовых на улице Шота Руставели, где их и задержали, на самом деле, уже повторно, спецслужбы – это задержание было заснято на видеокамеру и присутствовало в качестве вещественных доказательств причастности Ыклымовых к покушению» [369] .

Журналистам радиостанции «Немецкая волна» в феврале 2003 года удалось выяснить новые подробности организации покушения. Согласно информации, полученной из источников в прокуратуре, организовал и руководил спектаклем полковник турецкой спецслужбы МИТ («Милли Истихбарат Тешкилаты», т. е. «Национальная Разведывательная Служба») Йылмаз Ихсан.

Посредником в организации этой операции, разработанной по прямому указанию президента Сапармурата Ниязова и начальника президентской охраны Акмурада Реджепова, выступил известный в Туркменистане турецкий бизнесмен Ахмет Чалык, пользовавшийся особым доверием Туркменбаши. Предприниматель, курд по национальности, тесно сотрудничает с турецкой спецслужбой МИТ, но в то же время был неоднократно замечен в контактах с представителями Курдской рабочей партии (КРП) и в оказании финансовой поддержки курдским сепаратистам. Напомним, что КРП в течение многих лет воюет с Анкарой.

Этот бизнесмен создал в Европе (в частности, в Голландии и Германии) подставные фирмы, занимающиеся отмыванием денег из нелегального бизнеса. Вот что сообщил о нем один из лидеров оппозиции – бывший заместитель министра сельского хозяйства Туркменистана Сапармурат Ыклымов: «…это человек Ниязова, бизнесмен с семью классами образования. Он контролирует текстильный бизнес, хлопковый, строительный, а с недавнего времени еще газовый и нефтяной. В 1996 году он пытался добиться моей выдачи из Швеции в Туркменистан, а в 2000 году он хотел организовать мое убийство, эту информацию мы получили от его же собственных людей. Данный факт зафиксирован спецслужбами Швеции, которые усилили после этого меры безопасности».

С тем, что покушение – инсценировка спецслужб, согласен живущий в эмиграции бывший сотрудник МВД Туркменистана Александр Петров. Он утверждает, что «методы, которые используют спецслужбы, очень разнообразны. Я вполне допускаю, что инсценировка покушения была хорошо спланированной акцией, к осуществлению которой были привлечены отнюдь не дилетанты. Хотя не нужно обладать особым интеллектом, чтобы понять: теракт – это грязная фальсификация. Примитивно, но эффективно. Есть повод, есть неугодные, и этих неугодных очень легко оказалось сгрести под одну гребенку и удалить подальше».

Еще одним доказательством тесных контактов между турецкими и туркменскими официальными кругами в контексте покушения на Туркменбаши является визит в Туркменистан турецкой правительственной делегации во главе с лидером правящей «Партии справедливости и развития» Реджепом Эрдоганом 9 января 2003 года. В ходе этого визита была достигнута договоренность, что граждане Турции, задержанные как «участники покушения», были выданы Анкаре.

Вот как этот факт прокомментировал Александр Петров: «Очень удобная позиция. Участвовавшие в инсценировке турецкие граждане были выданы обратно в Турцию, и им наверняка уже ничего не угрожает. Все организовано как по нотам».

Хотя причины многочисленных «чисток» КНБ и уничтожение оппозиции кроются не только в опасении потерять контроль над ситуацией в стране. Туркмения все-таки азиатская страна, и клановые отношения играют большую роль в политической жизни страны.

В стране была еще одна никому не подконтрольная спецслужба – служба личной охраны Туркменбаши. Ее численность – почти две тысячи человек, а возглавляет ее Акмурад Реджепов. До 2002 года считалось, что Акмурад Реджепов и Мухаммед Назаров – в одной связке. Дело в том, что оба они являются представителями одного клана – чарджоуского (эрсарынцы), неформальным главой которого считается Акмурад Реджепов. Основу его составляют выходцы из Лебапского велаята, откуда родом и Мухаммед Назаров.

Но двум фигурам такого уровня стало тесно. Весной 2002 года появились слухи, что Мухаммед Назаров попытался заменить Реджепова. Тот, обладая доступом к «телу», сумел убедить президента в том, что Мухаммед Назаров вынашивает планы его свержения. О том, что произошло дальше, – рассказано в начале главы.

Хотя иногда сотрудники местных спецслужб используют для борьбы с оппозицией методы, позаимствованные у коллег из Ирана. Так, еще в 1997 году в Израиле закупили специальное оборудование, которое позволяет вести мониторинг всех телефонных разговоров в автоматическом режиме. Запрограммированы ключевые слова (например: «президент», «туркменбаши», фамилии членов правительства и пр.), произнося которые, абоненты автоматически лишаются права продолжать общение – соответствующий номер телефона отключается сам [370] .

Обрыв связи – это милосердно по местным меркам. К 2000 году вся политическая оппозиция уничтожена или вытеснена из страны. Точное число политзаключенных никто не сможет назвать [371] . У политэмигрантов также нет гарантий того, что однажды они не окажутся в одной из туркменских тюрем. По официальному запросу Таджикистана их могут депортировать на родину как террористов или просто похитить.

С другими государствами у Туркменистана сложные взаимоотношения. По мнению одного из лидеров оппозиции Нурмухаммеда Ханамова: «Соседние с Туркменистаном страны остаются в сфере интересов туркменских спецслужб. Сапармурат Ниязов предпочитал действовать вне рамок общепринятых норм международного права. Как и во всем, в межгосударственных отношениях у Сапармурата Ниязова «свой путь». Крайне негативное отношение Сапармурата Ниязова к своему азербайджанскому коллеге общеизвестно. Используя эту неприязнь своего вождя и пытаясь ему угодить, сотрудники спецслужб Туркменистана неоднократно докладывали Сапармурату Ниязову, о том, что президент Гейдар Алиев укрывает его (Сапармурата Ниязова) противников у себя в стране. Безусловно, Сапармурат Ниязов санкционирует проведение спецопераций своей разведки в Азербайджане. Представители спецслужб Туркменистана вольготно чувствовали себя и в России, и в Турции, и в некоторых других странах. Правда, далеко не все шли на поводу у Сапармурата Ниязова…» [372] .

В качестве примера можно процитировать официальный запрос директору ФСБ Николаю Патрушеву от депутата Госдумы Алексея Мельникова. Документ был подготовлен в январе 2003 года.

« Уважаемый Николай Платонович!

Ко мне обратилась Шихмурадова Лариса Оразовна, сестра одного из лидеров туркменской оппозиции, бывшего вице-премьера Туркменистана Бориса Шихмурадова. По ее словам, туркменские спецслужбы организовали за ней слежку на территории г. Москвы, попытались затащить в машину посольства Туркменистана.