Шрифт:
Владимир Анин
Энерджайзер
Андрей вышел из метро и, поморщившись, посмотрел на небо. Черные тучи, сгустившиеся над Москвой, не предвещали ничего хорошего, а появившиеся через мгновение белые искорки лишь подтвердили неутешительный прогноз: мокрый снег. Кто-то грубо толкнул его сзади, но Андрей даже не обратил на это внимания — после давки в подземке привыкаешь ко всему, даже к такому не слишком вежливому обращению. Крупная мохнатая снежинка упала ему на нос и скатилась холодной каплей на подбородок. Следующая снежинка угодила прямо в глаз, а резкий порыв ветра
"Фу ты черт! — обреченно выругался Андрей. — Этого еще не хватало!"
Кое-как выловив из ледяной воды свой безнадежно промокший головной убор, он подошел к пешеходному переходу.
В потрепанном портфеле оставался один единственный конверт, который следовало доставить в Министерство. Андрей перешел улицу и поднялся по широким гранитным ступеням. Массивная дверь постоянно открывалась, бесконечный поток людей тек в обе стороны. Андрей пристроился за тучным господином и неторопливо вплыл под своды вызывающего благоговейный трепет госучреждения. Сдав конверт в экспедицию, он повернул к выходу и замер. Мимо него, глядя куда-то вперед, бодрой походкой шагал Дмитрий Дегтярев, Димка, его институтский приятель. Правда, после диплома пути их разошлись и с тех пор ни разу не пересекались. Андрей уже и забыл этого веселого, шабутного парня, хулигана и покорителя женских сердец, патлатого, одетого вечно в одни и те же потертые джинсы с заплатками. Теперь перед ним был элегантно одетый мужчина, коротко стриженый, гладко выбритый и даже на расстоянии нескольких шагов пахнущий дорогим одеколоном. И все же это был он.
— Дима! — не выдержав, крикнул Андрей.
Мужчина остановился и повернул голову.
— Димка, это же я! — бросился к нему Андрей. — Не узнаешь? Андрей. Неудахин.
Дмитрий жестом остановил кинувшегося было наперерез охранника и слегка улыбнулся.
— Ну почему же не узнаю? — ответил он, но обниматься не стал, а лишь протянул руку.
— Димка, как я рад тебя видеть! А ты сюда тоже по делам? — спросил Андрей, как будто в Министерство люди могут ходить за чем-нибудь еще.
— Вообще-то я здесь работаю.
— Ух ты! Ну надо же! Слушай, сколько лет мы…
— Знаешь что, — прервал его Дмитрий, — я сейчас поднимусь наверх, минут на десять, и вернусь. Ты можешь меня подождать?
— Да, конечно! О чем ты говоришь! Я на сегодня все дела закончил.
— Отлично! Вот и пообщаемся.
Андрей проводил своего бывшего сокурсника восхищенным взглядом и, облокотившись о стойку гардероба, предался воспоминаниям.
Дмитрий еще в институте подавал большие надежды. Несмотря на совершенно несерьезное отношение к учебе, он умудрился в итоге получить красный диплом. А какие они закатывали гулянки в общежитии — Димка-то был иногородним. Купят вина, девчонок позовут и устроят кутеж. Не обходилось, правда, без скандалов — комендантша несколько раз грозила вышвырнуть Димку на улицу, но он каким-то образом умудрялся договориться с ней полюбовно. Да, вот тебе и Димка!
— Ну, что же, я в твоем распоряжении, — сказал Дмитрий, выйдя из лифта и машинально взглянув на часы. — Знаешь, тут напротив есть приличная кофейня. Не откажешься от чашечки кофе?
— Не откажусь, — улыбнулся Андрей.
Заведение, куда они вошли, сразу показалось Андрею
— Знаешь, Дима, по-моему, здесь немного дороговато. Может…
— Прекрати! Я угощаю. Выбирай, что тебе нравится.
— Но…
— Никаких "но"! Выбирай.
Андрей долго водил по меню пальцем, то вниз, то вверх, и совершенно непроизвольно остановился на самой низкой цене — девяносто рублей.
— Вот, — сказал он, — эспрессо, пожалуйста.
— Двойной? — поинтересовался официант.
— Нет! — чуть не вскрикнул Андрей.
Дмитрий укоризненно посмотрел на него и повернулся к официанту:
— А мне, пожалуйста, капучино.
— Один эспрессо, один капучино, — деловитым тоном повторил официант и отправился выполнять заказ.
— Ну, рассказывай, — сказал Дмитрий.
— Ой, да что рассказывать? После института попал работать во внешторг, сначала инженером, потом старшим инженером. Все вроде бы шло хорошо: командировки, переговоры, контракты, хорошая зарплата. В начале девяностых, когда все стало рассыпаться, пришлось перейти в частный бизнес, даже попробовал наладить свое дело, но… Короче, ничего не получилось… В общем, тружусь курьером в банке.
— Курьером? — удивленно поднял брови Дмитрий.
— Ну да. Старшим курьером.
— Такие тоже бывают?
— А как же!
— Интересно. Ну, а как семья?
— Да нет у меня семьи, — смутился Андрей.
— Что так?
— Не получилось пока.
— А родители?
— Родителей уже давно нет.
— Извини.
— Ну что ты! Я уже привык к одиночеству.
— В каком смысле, к одиночеству?
— Живу один, практически ни с кем не общаюсь, разве что на работе. А дома меня во всем подъезде только одна соседка, наверно, и помнит. Ой, да что это мы все обо мне? Ты о себе расскажи, тебе, поди, много чего рассказать есть.
— Много? Боюсь, что нет. Я по распределению на завод один попал, здесь, в Подмосковье. Меня там сразу двинули в профсоюз. А когда, как ты говоришь, все рассыпаться стало, понял, что мое инженерное образование в ближайшие годы вряд ли кому понадобится, и рванул в Институт Управления, стал государственному управлению обучаться. На вечернем, конечно. За три года осилил, но на госслужбу сразу не попал, сначала я… Хотя, это не важно. Спустя год меня отправили в Гарвард. А когда вернулся, то через некоторое время сделался государственным чиновником. Женился семь лет назад. Трое детей. Все.
Андрей слушал Дмитрия с открытым ртом.
— Да-а, — протянул он. — Фортуна.
— Нет, не фортуна, а целеустремленность. — Дмитрий взглянул на часы. — Ты обедал?
— Вообще-то я никогда не обедаю, только ужинаю, — ответил Андрей. — А что?
— Хочу пригласить тебя в нашу столовую. Я бы сейчас чего-нибудь перекусил. Кстати, тебе тоже советую. Не годится это — без обеда, желудок испортишь.
— Да я, признаться, давно уже его испортил. Наверно.
— Что значит, наверно?