Энерган-22
Шрифт:
Однако в то утро у меня были другие поводы для волнения.
Ровно в десять я был на Двадцать второй улице. Она была укутана плотной пеленой стайфли, вокруг — ни души, все магазинчики, включая лавку в доме номер семь, закрыты. Я прождал час-другой — никого. Когда пробило двенадцать, я на листке бумаги написал записочку с просьбой позвонить мне, подписался и сунул листок в замочную скважину. Потом заглянул в привратницкую.
Мрачный усатый привратник сидел у себя, запершись, и смотрел телевизор. Я постучался, он неохотно приоткрыл дверь. На меня дохнуло спиртом и чистым воздухом.
— Что надо? — прорычал
— Меня интересует один ваш съемщик.
— Нашли время! — Он показал глазами на телевизор. — Как раз, когда рассказывают про военного министра и Рыжую Хельгу.
Я сунул ему доллар. Он слегка смягчился.
— Заходите.
Я вошел, но он тут же уставился в телевизор. На экране Командор, невозмутимый и грозный, в который уже раз за истекшие сутки говорил: -…Похищенный динамитеросами военный министр, генерал Хосе Браво, обнаружен двадцать минут назад на площади Боливара в закрытом фургоне по перевозке мяса. В этой ситуации и для того, чтобы успокоить встревоженную последними событиями общественность, мы решили пойти на разумный компромисс и освободить из-под ареста так называемую Рыжую Хельгу. По имеющимся сведениям, специальный самолет, предоставленный правительством, высадил ее в Скалистом массиве, откуда на вертолете динамитеросов она отбыла в неизвестном направлении. Полагаю, этим инцидент исчерпан, и мы надеемся, что в конечном итоге благоразумие одержит верх и динамитеросы прекратят свою антигосударственную деятельность… Привратник хихикнул: — Держи карман шире! — И обернувшись ко мне, спросил: — Так что вам угодно, сеньор?
— Меня интересует владелец табачной лавки.
— Старый индеец. Я его позавчера впервые в жизни увидел.
Когда он привез свой товар и раскладывал по полкам.
— Один?
— Нет. Их было человек пять, не то шесть, все вроде него, только один с ними был белый. Старик арендовал помещение на месяц — сказал, на пробу. Если, дескать, торговля пойдет, и дальше останется, а если нет — поищет местечко получше.
— Сегодня его нет.
— Да какой нормальный человек выйдет из дому в эдакий туманище!
“Такой ненормальный, как я”.
— Как зовут его, знаете?
Привратник стал листать домовую книгу.
— А-а, вот он. Помещение снято фирмой “Энерган компани”, а управляющего зовут Уайт Игл.
— То есть Белый Орел?
— Ну да. У индейцев все имена такие: Черный Сокол, Гремучая Змея, Могучая Рука, сами знаете.
— Адрес фирмы?
Он прочитал: “Энерган компани”, контора и склады, набережная Кеннеди, 368.
Набережная Кеннеди находится на северной окраине города, в пятидесяти километрах от Двадцать второй улицы. В баке у меня было еще литров двадцать горючего, километров на шестьсот хватит — если, конечно, энерган дорогой не разложится.
Сидя в машине, я включил радио. Вызволенный из рук динамитеросов военный министр приходил в себя в клинике апперов. Рыжая Хельга исчезла в неведомых глубинах Скалистого массива. Танкер “Далия” погружался в воду, заливая море слоем нефти, и слой этот становился все толще…
Я слушал последние известия, как вдруг меня пронзила простая мысль — такая простая, такая элементарная, что я чуть не задохнулся от неожиданности и, чтобы успокоить сердце, затормозил и несколько минут постоял у обочины.
Если энерган — не фикция, если это действительно источник энергии, на которой могут работать заводы и электростанции, если есть возможность получать его в нужных количествах, то ОТПАДАЕТ ВСЯКАЯ НЕОБХОДИМОСТЬ в танкерах, нефтеочистительных заводах, в нефти как таковой!
НЕФТЬ СТАНЕТ НЕНУЖНОЙ — во всяком случае в тех неимоверных количествах, в каких она требуется сейчас.
Однако в этой простой и ясной мысли таились такие необозримые возможности, что я долго не мог охватить их во всей полноте, сознавая лишь, что они могут оказаться жизненно важными.
И, снова нажав на стартер, помчался на набережную Кеннеди.
6. По следам Белого Орла
Набережная Кеннеди представляет собой бесконечную вереницу складов. Рядом порт, где совершается разгрузка и погрузка небольших торговых судов. Здесь всегда шумно, грязно, все пространство забито грузовиками, контейнерами, ящиками и всякого рода мусором, и все это тонет в стайфли.
Нужный мне дом оказался почти в самом конце набережной, дальше тянулась равнина — ни дерева, ни кустики, пустыни, населенная лишь особо живучими крысами да рабочими нефтепромыслов: сотни вышек загораживали горизонт.
Я вызвал коменданта здания и, чтобы сберечь последние десять долларов, денег ему совать не стал, а предъявил журналистское удостоверение.
— Съехала “Энерган компани”, вчера вечером съехала, — ответил он на мой вопрос и, грубо выругавшись, добавил: — Мерзавцы, даже не потрудились убрать помещение.
— Можно мне взглянуть?
— Стряслось что? — забеспокоился он.
— Нет, все в порядке. Просто я пишу очерк о работе порта.
— А-а… Тогда пошли!
Мы поднялись на самый верхний, восемнадцатый этаж. В низком, но просторном зале с голыми стенами стояли только канцелярский стол и упаковочная машина. На полу валялись пустые картонные коробки из-под сигарет, точно такие, как в лавке на Двадцать второй улице. И на каждой наклейка:огромный белый орел с распростертыми крыльями.
— Вчера вечером смотались, — проворчал комендант, — а весь мусор оставили, Чертовы индейцы! Хорошо хоть, что я взял с них деньги вперед.
— Когда они въехали? — поинтересовался я.
— В начале недели.
— А чем занимались?
— Сами не видите? Синтсигареты, синттабак… Не удивлюсь, если товар окажется контрабандным. Но я не вникаю в дела съемщиков, по мне лишь бы аккуратно вносили арендную плату… Товар приходил в огромных пакетах, они потом расфасовывали его в маленькие коробки. С утра до вечера фасовали, упаковывали, отправляли…
— Почтой?
— Черт их знает! У них были два-три раздрызганных пикапа, а по утрам у причала маячил обшарпанный катерок…
— Куда они отправляли свой товар?
— Понятия не имею. Разве к ним подступишься? Но вообще-то расплатились они честно, даже налог за весь месяц внесли и все прочее.
Я порылся в раскиданных коробках — пусто. Нигде никаких следов энергана. Я спросил: — Сколько человек тут работало?
— Шестеро. Пятеро индейцев и один белый. Индейцы как индейцы — хилые, тщедушные, низкорослые, кожа красная, что твой кирпич. Только главный у них высокий такой, статный, вроде тех, каких в ковбойских фильмах показывают, нос орлиный, глаза черные.