Энергон
Шрифт:
Если же они свернули где-то раньше, то они могут быстрее чем она вернуться и натолкнуться на солдат. И тогда они будут между Эсмеральдой и военными. Этот вариант она посчитала менее приемлемым, и поэтому как ответственный лидер выбрала наиболее опасный для себя и безопасный для девочек.
Видимо, весь дым из тоннеля утянуло в эти коридоры, потому что время шло, а его меньше не становилось. Или, может быть, они там специально ещё добавляли? Но это было маловероятно. А может ей просто казалось что дым не уходит, а на деле он постепенно становился всё менее и менее плотным.
Знак Эсмеральда не нашла, хотя успела вернуться к тому месту, где устроила расправу над передовым отрядом военных. Это наталкивало её на мысль, что девочки никуда не сворачивали и продолжили двигаться прямо. Теперь её отставание от них ещё больше увеличилось, если они не повернут обратно.
Она уже собралась возвращаться, как услышала какой-то шум вдалеке. По коридору в её сторону шёл ещё один отряд военных. И опять вставал вопрос о численности. Эти шли гораздо тише, переговаривались мало и скупо, и понять сколько их на самом деле было трудно.
Эсмеральда решила дать им возможность найти трупы и послушать, что они будут говорить по этому поводу. Она быстро погасила фонарь и затаилась.
Мысли их оказались достаточно предсказуемыми. Много мата, за которым скрывалось много страха. Они боялись и не хотели здесь находиться. Это радовало.
— Я на это не подписывался, — возмущённо шептал один из военных, причём шептал очень громко, на весь коридор, — нас сюда засылают на убой! Где эти чёртовы спецы со станции? Пусть они лезут в эти подземелья. Говорят, что эти диверсанты перебили уже кучу наших. Они работают несколькими отрядами, а наше тупое начальство так до сих пор про них ничего толком и не знает.
— Ну те, которые с поезда, говорили же что их два или три десятка человек, — ответил ему дрогой военный, — у страха глаза велики.
— Не могут два или три десятка такого натворить, — не прекращал истереть первый, — ты слышал, что они устроили на побережье? А на комбинате? Ребята рассказывают, что на комбинате вообще никто не выжил, кроме немногих из тех, кто приехал потом на поезде. А на побережье у них была авиация. Может и сейчас есть. А здесь, вы видите их трупы? Тут тела только наших бойцов. Это война, и похоже что мы её проигрываем!
— Прекрати истерику! — прикрикнул на него ещё кто-то, — что ты разнылся? Они такие же люди, кем бы ни являлись и кем бы нам ни казались. А значит, в них обычная кровь, которую можно пустить. Это мы и сделаем.
— Бравада! — чуть ли не выкрикнул истерик, — голословная бравада! Такие обычно первыми и умирают. Нужно видеть реальный расклад, реальное положение дел!
— Ну и какое же реальное положение дел? — спросил его ещё кто-то.
— А я тебе скажу, — быстро заговорил истерик, — начальство никак не может разобраться с кем мы имеем дело. Все традиционные схемы, которых обычно хватало с запасом, не сработали. Они бояться так же впустую сжечь спецов со станции, а их гораздо меньше чем нас. Вот они нами и решили диверсантов потрепать, а эти молодчики потом явятся и закончат дело. И все почести им, как будто они это всё провернули, а среди наших будут сотни трупов. И ещё будут тыкать и говорить, вы дилетанты, ничего не смогли сделать, а эти приехали и сразу всё решили. Говорю вам, так и будет!
— А я согласен! Конечно, они нами пользуются. И потом даже премии не дадут, — сказал ещё один военный.
— Тем кто выживет, — тут же вставил истерик.
— Да, тем кто выживет, — согласился говоривший, — но выход то какой? Мы на службе, работа у нас такая, приказы выполнять. Конечно, хорошо когда риска нет, но ведь это скорее везение. Профессия у нас сама по себе рискованная. Просто мы привыкли к лёгким заданиям за много лет и расслабились. Мне это тоже не нравится, но нужно продолжать работать и надеяться, что всё будет хорошо.
— Надеяться? — возмутился истерик, — это всё что ты можешь предложить?
— А ты что предлагаешь? — спросил его тот же солдат.
— Я предлагаю найти хорошее место и переждать. Кто потом поймёт, где мы были и что делали в этих проклятых катакомбах? — сказал Истерик, — мы выживем, и на исход операции это всё равно никак не повлияет.
— Нет, так нельзя! — возмутился говоривший до этого, — мы же как крысы подставим под удар своих товарищей. Нужно просто делать своё дело и тогда, возможно, нам повезёт выжить!
— Не повезёт! — прозвучал женский голос, и следом за ним раздалась длинная автоматная очередь. Вслед за очередью закричали раненые и начали падать на пол убитые. Тут же те кто уцелел начали палить в ответ, но у них было полное ощущение что они стреляют в пустоту. Ни ответных выстрелов, ни криков, ни какого-то другого шума из коридора не раздавалось. И если сначала можно было думать, что его не слышно из-за стрельбы, то когда всё затихло, ничего не изменилось. Если бы не мёртвые друзья, то они бы вообще думали, что им всё это померещилось.
— Что я говорил? — опять громко зашептал истерик, которому повезло выжить, — нас просто истребляют!
— Голос был женский, — удивлённо сказал кто-то из солдат.
— И что? — сквозь зубы ответил ему кто-то, — мне руку прострелили, и плевать, кто это был, мужчина или женщина. Пули одинаковые.
Опять воцарилась гробовая тишина, которую лишь иногда прерывали с трудом сдерживаемые стоны. Все прислушивались, надеясь вычислить врага.
Эсмеральда спокойно лежала на полу, укрывшись за двумя трупами солдат ещё из первого отряда. Автомат лежал у неё на груди, а сама она была абсолютно спокойна. Она слушала разговоры военных. Допрос допросом, но именно вот такая болтовня, в экстремальной ситуации, на грани жизни и смерти, даёт как следует прочувствовать чем на самом деле дышит враг. Теперь Эсмеральда представляла себе картину очень хорошо. И помимо полученной информации, очень хорошо сложившийся расклад дополняли эмоции, с которыми общались военные. Это не сыграешь и не сымитируешь. Это всё было по-настоящему, и Эсмеральда теперь очень ясно представляла себе ситуацию. Она была сложной, но зато вскрылись и слабые стороны противника.
Выдержав большую паузу, Эсмеральда за это время нарисовала себе в голове карту расположения выживших. Они, разумеется, тоже залегли и прятались за телами мёртвых товарищей.
Эсмеральда, продолжая лежать, тихо и медленно подняла автомат на вытянутые руки и быстро дала несколько коротких очередей в те места, где должны были находиться живые солдаты. Ответной стрельбы не последовало. Но это пока ещё ничего не значило. Было устойчивое ощущение, что живые ещё есть. Через некоторое время её опасения подтвердились.