Enigma
Шрифт:
Это все равно, что ощущать внутри себя целый мир, и в то же время быть крошечной, незначительной его точкой одновременно. Не знаю почему, но последние дни, голову еще чаще начинают терзать вопросы в духе:
Кто я?
Каково мое предназначение?
В чем смысл моего существования?
И другие вопросы, которые изо дня в день, задает себе каждый человек.
– Мама, – с надрывом выдыхаю я, как только захожу в комнату Эвы. Частная клиника действительно произвела на меня приятное впечатление: если прежняя больница напоминала тюрьму и меня вечно мучили угрызения совести за то, что я держу маму в подобном месте, то эта клиника была ничуть не хуже резиденции Карлайла.
– Мама, – повторяю я, когда наши взгляды с Эвой встречаются. Ее глаза по-прежнему стеклянные, их выражение – отстраненное, отсутствующее, пустое. На губах легкий намек на улыбку, а в руках мама держит необычный предмет – полностью стеклянный куб, наполненный водой и бутонами голубых цветов.
– Здравствуйте. Вы моя новая сиделка? Рада вас видеть, – скрипучим голосом отзывается Эва, и опускается на кровать, слегка сгорбившись и опустив плечи. Никакой реакции на меня, и на то, что я назвала ее «мамой». Слезы снежным комом встают поперек горла, когда я просто сажусь рядом, и замечаю… как иссушились ее некогда нежные и ласковые руки. Словно ее душа высыхает, и это состояние «зеркалит» тело. Мамины предплечья усыпаны царапинами, оставленными самой себе…
Находясь рядом с ней, я вновь чувствую себя беспомощной. Чувствую, что не могу до нее достучаться, а так хочется увидеть ЕЕ, мою маму, а не оболочку чужого мне человека, внутри которого, я надеюсь… все еще живет ее душа. Или разум. А в чем отличие? Чтобы ответил на этот вопрос Карлайл?
– Почитаете мне? – мама кивает в сторону тумбочки, на которой лежит сказка «Волшебник из страны ОЗ», и я, радуясь тому, что на этот раз наша встреча похоже пройдет без приступов и истерик, сажусь в кресло напротив нее и читаю книгу. Когда мама засыпает, болезненное воспоминание из детства сдавливает грудь в тугие тиски: именно эту книгу мама читала нам с Элиссон, когда-то очень давно… приятное совпадение.
Я провожу рукой по ее щеке, глядя на сомкнутые веки, представляя ее, как и прежде живой и красивой, и меня охватывает необъяснимая и всепоглощающая тревога: что все-таки с ней здесь будут делать? Что, если лечение только навредит ей?
В этот момент, мистер «обладатель способности читать мои мысли на расстоянии», присылает сообщение. Нехотя открываю экран, одним нажатием кнопки на браслете.
«С ней будут работать лучшие из лучших. Доверься мне», – получив это сообщение, кидаю осуждающий взгляд на Роберта. Конечно же, он сообщил Маку о моем тревожном взгляде, и никакое это не чтение мыслей…
«Что именно они будут с ней делать?» – пишу в ответ я.
«Воспоминания… Кэндис. Твоя мама – это ее воспоминания, ее память о тебе. Представь, что вся история твоей жизни, сохранена в виртуальном облаке, и ты вдруг… утратила к нему доступ. Ты пытаешься взломать его с помощью хакеров и восстанавливающих программ, но тебе открываются лишь жалкие обрывки некогда сохраненных файлов. Ты живешь с целью вернуть себе все воспоминания, прекрасно зная, что можешь достать их из облака, как бы глубоко поражены вирусом они не были. Как бы давно не были потеряны. Ты живешь в тюрьме своей одержимости «вспомнить, кто я». Вот на что похоже истинное внутреннее состояние твоей матери. Разрушающие события извне и внутри нее, привели ее разум к защите от страшных воспоминаний, и как следствие, к уничтожению личности. Некоторые вещи ей уже никогда не вспомнить, так как эти нервные клетки навсегда утеряны. Безвозвратно. Но часть клеток, отвечающих за долговременную память, не уничтожена. И их мы и «взломаем». Как – неважно. Для начала ей нужен покой, свежий воздух, правильное питание, некоторые процедуры…»
«Ты же не собираешься проводить операцию в ее голове, или что-то вроде того? Кто тебя знает».
После
«Я против подобных операций. Пять месяцев, Кэндис. Она узнает тебя. Просто наберись терпения».
«Когда ты вернешься?» – пальцы сами набирают этот текст на гологэкране, прежде чем я успеваю обдумать его. Черт. Вечно я все делаю на эмоциях.
«А ты соскучилась? Хм. Хочешь продолжения, Энигма? Готова попросить меня об этом?»
В ответ я снова хочу съязвить и нагрубить, но… что-то меня останавливает. Включив логику, я понимаю, что это то, чего именно он от меня ждет – агрессию, сопротивление, бой. Почему бы теперь мне не взорвать его мозг? Правда, придется сделать это, ценой своей гордости. Но мне хочется совершить что-нибудь непредсказуемое, безумное… то, чего он не ждет.
«Может быть, я готова просить тебя долго и старательно…»
Мужчины, конечно, прозрачных намеков не понимают, но этот поймет.
И вот, холодный ублюдок снова не отвечает. А я чувствую себя дурой, и хочу отмотать время, чтобы никогда не писать предыдущего сообщения. И не умереть от прилива крови к лицу.
«Ты меня удивляешь, Энигма. Но я запомню твои слова».
Тяжело вздыхаю, ощущая, как покалывает кончики пальцев ног и рук. Даже на расстоянии, просто переписываясь с ним, не могу взять себя в руки. Прошло не так много дней с похорон Руфуса, а мне уже кажется, что вся моя прошлая жизнь – нереальна. Словно с Джеймсом я встречалась целую вечность назад… а может его и вовсе не было в моей жизни? Не знаю, хорошо это или плохо, но я умею жить «здесь и сейчас».
«И кстати, не забывай писать в дневнике.
Не отвечай мне.
Отвлекаешь своими намеками тут».
Последнее предложение Мака вызывает на лице глупую улыбку, от которой я немедля избавляюсь.
* * *
Кэндис
5 апреля, 21:45. Моя спальня
Первые рабочие дни прошли хорошо. Мне даже нравится это состояние, когда ты все время чем-то занята, и нет времени на самобичевание, самокопание, и плохие воспоминания. Я едва покушать успеваю (спасибо расписанию), и засыпаю сразу, как только голова касается подушки. В офисе Карлайла я в основном занимаюсь изучением SММ – продвижением компании, а также, ищу в сети статьи о лучших инженерах из Европы, Китая и России, по которым должна составить сводную таблицу, как о кандидатах на будущую должность. Звучит скучно, знаю… но блин, если учесть то, что я просыпаюсь в семь утра, бегу заниматься с тренером (женского пола, конечно), потом еду на работу, а после – репетирую в театре, то скучать некогда. Все время что-то происходит, я ощущаю, как мир движется вокруг меня, а я вокруг него в то время как раньше мне казалось, что я деградирую и стою на месте. Не развиваюсь. Рейс – дом – рейс – дом, причем летела я не к своей цели. Только движение к моей истинной цели, делает мой «полет» по жизни значимым.
Итак, Мак попросил меня записывать свои чувства… или приказал?
Что я чувствую сейчас? Пожалуй, чувство наполненности. Думаю, это из-за возможности заниматься настоящим искусством, а не протирать попой шест в баре. Но мне не хватает новых мест, знакомств, каких-то интересных событий. Я бы хотела увидеть новые города и страны, о которых читала.
Я бы хотела оказаться где-нибудь в дикой природе, на берегу океана… или даже на краю обрыва. Авторы всегда пишут, что в подобных местах, ты познаешь чувство истинной свободы и бескрайности мира.