Enigma
Шрифт:
Не надо, туда нельзя. Элисон…
– Вина. Она закупоривает все семь энергетических центров в твоем теле. Запомни, Энигма, люди не живут долго с чувством вины и обиды. Их нужно безжалостно «отрезать». Избавляться. Но… – его взгляд становится лукавым и предостерегающим, словно хитрый, мать его, змей, что-то снова задумал. – Тебе будет больно.
– Ты пришел прочитать мне свою сектантскую лекцию? – начинаю беситься я, потому что понимаю, что он снова давит на самое больное, распарывает залатанные дыры в моей душе, ковыряясь в них своим хирургическим ножом.
– Я пришел открыть ее.
Глава 7
Движения – они как слова, а слова – словно любовь… Фильм «Загадочная история Бенджамина Баттона»
Самая большая тюрьма, в которой живут люди, – это боязнь того, что подумают другие. Дэвид Айк
Макколэй
18 апреля, 7 утра. Балкон
Я не курю. Этот дым в моих легких, и проникающий в поры яд, ни черта не успокаивает, а делает только хуже. Алкоголь, наркотики, никотин, электронные сигареты и даже виртуальное курение – все это негативно сказывается на активности головного мозга. Влияет на чип, усугубляя мою ситуацию, и может ускорить отторжение инородного тела.
И сейчас, после того, как дорвался до очередной «дозы» выброса в кровь возбуждающих нейротрансмиттеров [10] , через половый акт, мне вдруг стало плевать на его активность. После принятия таблеток я частенько ощущал подобную эйфорию в качестве побочного эффекта, как и после сексуального контакта с… объектом.
Слишком далеко все зашло.
А началось все с поездки в Вашингтон. Я сидел на конференции АНИСТ, когда капля крови из носа растеклась по белоснежному манжету любимой рубашки. Я сразу ощутил повышение внутричерепного давления. Замеры подтвердили мой самоанализ. Проклятый ультразвук в ушах разрывал барабанные перепонки, и исходил, казалось, из середины мозга. Чип внутри моего главного органа-процессора вел себя так, словно вот-вот взорвет мне его клетки.
И все было и будет зря.
После дней, проведенных с АНИСТ, я улетел в Мексику. Коста Майя встретила меня палящим солнцем, от которого тошнило еще сильнее. Я летал ради того, чтобы пообщаться с одним шаманом, одним из потомков индейцев Майя. Авторитетный гуру и второй человек после отца, который обучал меня господству разума над телом. Хуан сказал, что времени у меня осталось мало. Но я и без того это знал, и чувствую, как с каждым днем становится все хуже и хуже.
Внешне изменения не заметны. Это все равно, что медленно терять зрение: сначала ты не можешь прочитать рекламные надписи на билбордах,
Я перестаю смотреть дальше и глубже, во всех смысла. Реакция медленная, «сонная». Забываю имена, даты, факты из истории… усилием воли вспоминаю, и забываю снова. Медленно, но верно, я деградирую. И я трачу в два раза больше времени на работу над Целью, на обработку данных от эмоций Энигмы… в голове полная каша. И постоянные мысли о «дозе». Спорт помогает, прыжки в бездну (Банджи-джампинг), любая активность и адреналин… но этого недостаточно.
Хуан предложил мне остаться в Мексике, и провести свои последние месяцы в медитациях, и поисках внутренней гармонии под его руководством, но я в этом не нуждался… наверное. Я впервые не понимал, какими должны быть мои дальнейшие действия. Я, правда, не знал, ощущая себя беспомощным. Тем маленьким мальчиком, который бился головой о железо и рыдал. Я хорошо помню этот момент из прошлого, еще до операции.
Мой мозг словно терял способность мыслить, а эти моменты всегда чреваты тем, что животное, живущее внутри каждого из нас, дает себе волю.
Беспомощность переросла в ярость, ярость в потребность. Моему организму нужна была доза определенных химических процессов во всем теле. Я хотел ощутить это каждым эритроцитом в крови.
По какой-то причине, именно Энигма вызывала во мне определенную химию, как после принятия «D-вещества». Не удивлюсь, если мой безумный отец растворил частички этой дряни в ее коже… хм, ты так банален, Руфус?
Нет. Тут что-то другое… другая причина нашей связи.
Наконец, я пришел в ее спальню, пребывая в странном состоянии сознания. В голове ни единой здравой мысли, к которым я привык. Я даже не анализировал язык ее дыхания, мимики и жестов… я ничего не анализировал, а послал все к черту, просто вдыхая аромат ее тела. Сладкий и свежий одновременно, от которого кровь мощным потоком приливает к члену. Проклятое острое обоняние. Запах Энигмы обострил раздраженные рецепторы, и я просто смотрел на нее, ощущая, как невидимый змей в груди пожирает нутро и вгрызается в изнанку грудной клетки.
И он взял ее.
А меня снова накрыло волной таких редко испытываемых чувств. Казалось, я намеренно причинял ей боль, получая неземной кайф, глядя на то, как она стонет и кончает подо мной, в то время как голубые глаза дают бой и протест. Зря старается, конечно. Ее тело никогда не лжет, когда сжимает мой член своими влажными тугими тисками.
Мне было приятно. Как после принятия таблетки. Та самая эйфория накрыла, и все встало почти на свои места. Надолго ли? Я не знаю.
Времени все меньше, а еще так много нужно сделать для Цели, и подвести ее открытию Хранилища…
Сейчас мне кажется, что я все просчитал наперед и мой план идеален, но боюсь, что я уже ни в чем не могу быть уверен. Ни в своих расчетах, ни в своей работе.
Кэндис
Я уже не удивляюсь, ощущая, как запястья и голени стянуты веревками, когда прихожу в себя. Связана я не туго, так, что могу двигать руками и ногами, но все мои действия все равно ограничены фирменными кандалами Карлайла. Чувствую, как сижу на коленях, больно упираясь ими в стеклянную поверхность…