Энни из Эвонли
Шрифт:
Энни чуть было не рассмеялась, но потом спохватилась и из педагогических соображений сдержалась, понимая, что надо спасать репутацию Мариллы.
– Ну как же, Дэви Кит, кое-что ужасное случилось с тобой, и именно сегодня.
Дэви недоверчиво взглянул на Энни.
– Это ты про то, что меня послали спать без ужина? – презрительно произнес он. – Ну и чего тут ужасного? Конечно, мне это не нравится, но меня уж столько раз клали спать без ужина, пока я тут, что я уж привык. К тому же вы ничего не экономите на мне, когда не даете ужина, потому
– Я не про то, что тебя кладут спать без ужина. Я имею в виду тот факт, что ты сегодня сказал неправду. А знаешь, Дэви? – Энни нагнулась к Дэви и угрожающе помахала перед его носом пальцем. – Когда мальчик говорит неправду, это почти самое худшее, что может с ним случиться почти самое-самое. Так что видишь, Марилла сказала тебе правду.
– А я-то думал, что чего-нибудь такое случится, что закачаешься, – разочарованно произнес Дэви.
– Так вот, Марилла тут не при чем. Плохое не обязательно потрясает. Оно часто может быть скучным, глупым.
– А все-таки смешно было смотреть на вас с Мариллой, как вы заглядывали в колодец, – заявил Дэви, хлопнув Энни по колену.
Энни ничего не сказала ему. Она смогла спуститься по лестнице и дотерпеть до гостиной, а там уж разразилась таким долгим и закатистым смехом, что у нее бока заболели.
– Может, расскажешь, над какой это ты шуткой смеешься? с мрачным выражением лица поинтересовалась Марилла. – Я что-то не заметила сегодня ничего особенно смешного.
– Засмеешься, когда услышишь, – заверила ее Энни. И Марилла действительно расхохоталась, что показывало, насколько она продвинулась вперед в деле самообразования, с тех пор как удочерила Энни. Но, отсмеявшись, она тяжко вздохнула.
– Я думаю, мне не надо было говорить ему это. Но я слышала, как священник однажды сказал это одному ребенку. Но он меня так донял. Это было тем вечером, когда ты ездила на концерт в Кармоди. Я клала его спать, а он говорит мне, что, мол, не видит смысла молиться сейчас. Другое дело, когда вырастет и станет какой-то величиной для Бога. Энни, не знаю, что нам делать с этим ребенком. Не знаешь, чего от него ожидать. Я в полной растерянности.
– Ой, не говори так, Марилла. Вспомни, какая я дрянь была, когда приехала сюда.
– Энни, ты никогда не была плохой никогда. Теперь я это точно вижу, я знаю, что значит плохо. Тебя вечно тянуло что-нибудь выкинуть этакое, признаю, но у тебя всегда были добрые мотивы. А Дэви тому именно нравится плохое.
– Нет-нет, я не согласна с тобой, – с мольбой в голосе запротестовала Энни. – Это просто баловство. Для него тут слишком тихое место. Здесь нет других ребятишек, поиграть не с кем, вот его ум и изобретает, чем бы заняться. А Дора такая вся из себя правильная и примерная, мальчику с ней скучно играть. Я думаю, что ему надо разрешить ходить в школу, Марилла.
– Нет, – решительно возразила Марилла. – Мой отец всегда говорил, что ребенка нельзя загонять в четыре стены
– Тогда надо попробовать переделать Дэви дома, – живо заговорила Энни. – Несмотря на все его выходки, он очень милый ребенок. Я просто не могу не любить его. Марилла, может, это ужасно, что я говорю, но Дэви я люблю больше, чем Дору, хотя она и такая хорошая девочка.
– Сама не знаю почему, но я тоже, – призналась Марилла. – Хотя это нечестно, ведь Дора не доставляет нам никаких трудностей. Лучше ребенка не придумаешь, ее вообще как бы и не видно в доме.
– Дора слишком хорошая, – сказала Энни. – Она вела бы себя также хорошо, даже вокруг не было ни единой души и некому было бы сказать ей, как надо себя вести. Она уже родилась воспитанной, мы ей даже не нужны. – И я думаю, – заключила Энни, выдавая выношенную ею самой истину, мы больше любим людей, которым мы нужны. А Дэви мы очень нужны.
– Что ему нужно, – подвела итог беседе Марилла, – так это, как сказала бы Рэйчел Линд, «хорошая трепка».
Глава 11
Факты и фантазии
«Учительство это действительно очень интересная работа, писала Энни своей подруге по училищу в Куинсе. Джейн говорит, что, по ее мнению, учительство монотонная работа, но я с ней не согласна. Что-то веселое случается каждый день, да и дети говорят такие занятные вещи. Джейн говорит, что наказывает своих учеников, когда они смешат класс. Поэтому она, может быть, и считает преподавательскую работу монотонной.
Сегодня, например, Джимми Эндрюс не смог правильно написать слово «веснушчатый». «Ну и что? говорит он в итоге. Написать не могу, но знаю ведь, что это такое». «Что?» спрашиваю. «Лицо Сент-Клера, мисс», – отвечает он. У Сент-Клера действительно много веснушек, хотя я не даю, чтобы ребята говорили по этому поводу. Я сама была одно время в веснушках и хорошо помню, что это такое. Но я не думаю, что Сент-Клер обиделся на это. Он обиделся за то, что Джимми назвал его Сент-Клером, и поколотил Джимми по дороге домой. Я услышала об этом факте не «из официальных источников», так что не думаю, что приму какие-то меры.
Вчера я пыталась научить Лотти Райт сложению. Говорю ей: «Если у тебя в одной руке три конфетки, а в другой две, то сколько это будет вместе?» – «Полный рот», отвечает. А когда шел урок по естествознанию, я попросила, чтобы класс убедительно объяснил, почему нельзя убивать жаб. Встает Бенджи Слоун и на полном серьезе говорит: «Потому что на следующий день пойдет дождь».
Вот и попробуй тут удержись от смеха, Стелла. А мне приходится все эти веселости нести с собой домой, и уж там… Марилла говорит, что вздрагивает, когда из моего крыла вдруг доносится беспричинный хохот. Она говорит, что в Графтоне один человек сошел с ума, а начиналось всё так же.