Энни из Эвонли
Шрифт:
Энни стояла у окна и смотрела на закат, похожий на огромный цветок с ярко-красными лепестками и огненно-желтой серединкой. Она обернулась в ответ на вопрос Дэви и мечтательно ответила:
Выше лунных вершин,Ниже темных долин.Пол Ирвинг понял бы значение сказанного или, если бы не понял, по-своему разобрался бы в смысле. Но практичный Дэви, который, как это Энни часто с разочарованием отмечала, не обладал ни малейшей частичкой воображения. Ответ его озадачил и явно
– Энни, по-моему, ты говоришь бессмыслицу.
– Конечно, мой дорогой. А ты разве не знаешь, что только очень глупые люди говорят все время сплошь со смыслом?
– Знаешь, когда я тебя спрашиваю нормально, ты и отвечай мне нормально, – с обидой в голосе произнес Дэви.
– Ах, ты еще слишком мал понимать такие вещи, – сказала Энни и осеклась, потому что ей стало стыдно за свои слова: разве не она торжественно поклялась себе, что, в противоположность многим умникам, через которых она прошла в детские годы, никогда не говорить ребенку, будто он слишком мал понимать что-то? И вот нате, сама такая же. Как же велика пропасть между теорией и практикой!
– Хорошо, я же во всю стараюсь вырасти, – сказал Дэви. – Но это такое дело, тут торопись, не торопись, много не поможешь. Если бы Марилла не была такой жадной на варенье, я бы все-таки взрослел быстрее.
– Марилла не жадная, Дэви, – строго заметила мальчику Энни. – Это очень неблагодарно с твоей стороны говорить такие вещи.
– Есть и другое слово про это, оно звучит куда лучше, но только я не помню его, – сказал Дэви, намеренно нахмурившись. – Я слышал как-то, Марилла сама про себя говорила это слово.
– Если ты имеешь в виду «экономная», то это со-овсем другое слово. Это хорошая черта у человека быть экономным. Если бы Марилла была жадной, она не взяла бы вас с Дорой после смерти вашей мамы. Ты хотел бы жить у миссис Уиггинс?
– Не, ни за что! – тут же воскликнул Дэви. – И к дяде Ричарду ни за что не пошел бы. Здесь куда лучше, даже если Марилла и… это длинное слово, когда дело касается варенья, потому что здесь ты, Энни. Энни, а ты расскажешь мне что-нибудь, перед тем как я пойду ко сну? Только не простую сказочку. Пусть даже про девчонок, но чтобы захватывала побольше убивали, стреляли, пожаров побольше и всякое такое.
К счастью для Энни, в этот момент ее окликнула Марилла из своей комнаты:
– Энни, там Диана упорно сигналит тебе. Посмотри, чего она хочет.
Энни побежала на восточную половину дома и увидела в сумерках световые сигналы в окне Дианы. Они были группами по пять, что, согласно их разработанному в детстве шифру, означало: «приходи немедленно, расскажу кое-что важное». Энни набросила на голову белую шаль и через Духову Рощу и пастбище мистера Белла поспешила к Фруктовому Склону.
– Есть хорошая новость для тебя, Энни, сообщила ей Диана. Мы с мамой только что приехали из Кармоди, и я встретилась там в магазине мистера Блейра Мэри Сентнер из Спенсервейла. Она говорит, что у старых дев Копп, на дороге, которая называется Тори, есть поднос из ивовых прутьев и он точно такой же, как она видела на благотворительном ужине. Она говорит, что они, наверно, продадут его, потому что Марта Копп, известно, не станет держать у себя того, что можно продать. Но если они не продадут, то такой же поднос имеет Уэсли Кейсон из Спенсервейла, а в этом доме его наверняка продадут, она точно знает, только не знает, такой ли он, как у тети Жозефины.
– Ой, я завтра же поеду в Спенсервейл, решительно заявила Энни, и ты
Обе девушки прыснули, вспомнив давнюю историю. Тех из моих читателей, кто не знает этой истории да к тому же еще и любопытен, я должна отослать к своему повествованию о более ранних годах Энни.
Во второй половине следующего дня подруги двинулись в экспедицию по поискам подноса. До Спенсервейла было десять миль дороги, а день оказался не самым подходящим для путешествий. Было очень тепло и безветрено, а пыли на дороге было столько, сколько ей и положено быть после полутора месяцев сухой погоды.
– Ох, скорее бы дождь прошел, – вздохнула Энни. – Все пересохло, на бедные поля жалко смотреть, а деревья так и тянут, кажется, руки, прося дождя. Когда я выхожу в сад, мне больно становится. Ладно сад, что о нем говорить, когда фермерские поля страдают. мистер Харрисон говорит, что его пастбища так выжжены, что бедным коровам ущипнуть нечего, и он чувствует себя виноватым перед бедными животными, когда они смотрят ему в глаза.
После утомительного путешествия девушки достигли Спенсервейла и повернули на «Тори» – зеленую, заброшенную дорогу, на которой между колеями росла трава, свидетельствовавшая, что этой дорогой редко кто пользовался. На большем ее протяжении вдоль нее плотно росли молодые ели, а в прогалах видны были ограды спенсервейлских ферм, задами выходивших к дороге, либо пни, густо поросшие сорняком и молодыми золотистыми побегами.
– А почему она называется Тори? – поинтересовалась Энни.
Мистер Аллен говорит, что по тому же принципу, когда рощей называют место, где вообще нет деревьев, ответила Диана. Потому что вдоль этой дороги никто не живет, за исключением старых дев Копп да старика Мартина Бовье на дальнем конце, который за либералов. При правительстве тори проложили эту дорогу, чтобы показать, что они что-то делают.
Отец Дианы был за либеральную партию, и по этой причине Энни и Диана никогда не говорили о политике. Обитатели Зеленых Крыш всегда были консерваторами.
Наконец девушки добрались до дома сестер Копп. Он блистал внешне такой чистотой, что Зеленые Крыши проиграли бы в сравнении с ним. Дом был построен в старом стиле, располагался на склоне, из-за чего с одной стороны дома имелся каменный фундамент. Стены дома и вспомогательных строений были побелены в безукоризненно белый, ослепительно белый цвет. В огороде, обнесенном белой оградой, не было ни единого сорнячка.
– Все шторы опущены, – жалостно произнесла Диана. – Мне кажется, дома никого нет.
Похоже, так оно и было. Девушки растерянно посмотрели друг на друга.
– Не знаю, что и делать, – сказала Энни. – Если бы я была уверена, что поднос именно такой, какой мне нужен, я бы не возражала подождать до их прихода. Но если он не такой, то может быть слишком поздно после этого ехать к Кейсонам.
Диана посмотрела на маленький квадратик окна, расположенного над каменным фундаментом.
– Это окно в чулан, я уверена, – заявила она, – потому что этот дом как у дядюшки Чарльза в Ньюбридже, а у них там чуланчик. Шторы не опущены, так что если мы взберемся на крышу вот этого маленького домика, то сможем заглянуть в это окошечко, а может и увидим там поднос. Чего тут такого, как ты думаешь?