Энни с острова принца Эдуарда
Шрифт:
– Эхо – это прекрасная нимфа, Дэви, живущая в чаще леса. С холмов она обозревает мир и смеётся над ним!
– А как она выглядит?
– Волосы и глаза у неё тёмные, а шея и руки – белые, как снег. Нимфа Эхо прячется от людей, чтобы ни один из смертных не увидел, как она прекрасна. Она быстроногая, как лань, и проявляет себя, отзываясь на наши голоса. И это всё, что нам о ней известно! Вы можете услышать её зов или смех в звёздной ночи. Но увидеть её нам не дано! Она умчится прочь, стоит лишь вам её окликнуть, и засмеётся, перелетая с одного холма на другой.
– Всё это правда, Энни, или… наглая ложь? – вопросил Дэви, глядя на Энни блестящими глазами.
– Дэви, –
– Но кто это тогда отвечает нам из кустов на участке Боултеров? Я хочу знать! – не унимался Дэви.
– Подрастёшь – узнаешь!
Напоминание о возрасте направило мысли Дэви в другое русло. После минутного размышления он прошептал:
– Энни, я собираюсь жениться!
– Когда? – спросила Энни с той же серьёзностью, что и Дэви, сделавший это потрясающее сообщение.
– Не сейчас, разумеется! Только после того, как я стану взрослым!
– У меня гора с плеч свалилась! А кто счастливая избранница?
– Стелла Флетчер. Она моя одноклассница. Послушайте, Энни, другой такой хорошенькой девочки вы не встретите! Если я умру до того, как повзрослею, пожалуйста, не оставьте её…
– Дэви Кейт, что за чушь вы несёте? – возмутилась Марилла.
– Вовсе это не чушь, – обиженно сказал Дэви. – Она дала слово выйти за меня; она моя наречённая невеста, а если я попаду на тот свет, она останется моей… наречённой вдовой!.. Так я говорю, Энни? Знаете, за ней некому присматривать, кроме её старенькой бабушки!
– Энни, ступайте ужинать! – позвала Марилла. – Хватит этому ребёнку морочить головы всем нам!
Глава 23. Пол не может найти «скальных человечков»
Лето в Эвонли прошло чудесно, хотя Энни, несмотря на все радости и прелести этих каникул, всё же чего-то не хватало. Или – кого-то! Она ни за что на свете не призналась бы даже самой себе, что ей очень недостаёт общества Гильберта. Но когда синими сумерками она возвращалась одна с молитвенных собраний или вечеринок, которые время от времени устраивало общество АВИС, её сердце сжималось; она остро ощущала своё одиночество, глядя, как Диана с Фредом и другие счастливые парочки шагают по дорогам Эвонли под яркими звёздами. И причина её душевной тоски была ясна, как день: рядом с ней больше не было Гильберта. Он даже не написал ей, хотя в тайне она на это надеялась. Энни знала, что иногда Диана получала от него письма, но она никогда не стала бы расспрашивать о нём подругу.
Диана полагала, что Энни-то Гил точно держит в курсе всех последних новостей, и тактично обходила молчанием эту тему. Но вот кому не доставало такта, так это матушке Гильберта – прямой, жизнерадостной и немного… беспечной даме, которая, к явному смущению Энни, взяла себе в привычку спрашивать её при встрече, нет ли свежих новостей от Гила…
Делала она это неизменно в присутствии целой толпы народу, и голос её звучал так многозначительно, что бедная Энни густо краснела и, запинаясь, отвечала: «Н-нет, свежих не было!» А все вокруг, включая миссис Блиф, думали, что она просто по-девичьи теряется при подобных разговорах.
В остальном, лето выдалось славным; в июне к ней даже нагрянула Присцилла, и девушки весело провели время вместе. Когда же она уехала, на смену ей, на весь июль и август, прикатили домой мистер и миссис Ирвинг, Пол и Шарлотта Четвёртая. Жилище Эхо вновь наполнилось весельем; само эхо по ту сторону реки изрядно потрудилось,
«Мисс Лаванда» нисколько не изменилась, разве что только в лучшую сторону, став ещё милее и привлекательнее. Пол её обожал, и они прекрасно ладили друг с другом, на радость их друзьям.
– Не зову её мамой просто из принципа, – сказал он Энни. – Ведь так люди обращаются к своим настоящим матерям. Как учительница, вы понимаете, что я имею в виду… Так вот, я решил, что буду звать её… матушка Лаванда. Она ведь самый близкий мне человек после отца. Я… даже люблю её ЧУТОЧКУ больше, чем вас, моя дорогая учительница!
– И всё это вполне естественно, – с улыбкой подхватила Энни.
Полу исполнилось тринадцать лет, но для своего возраста он был довольно рослым мальчиком. Его лицо и, в особенности, глаза, по-прежнему поражали своей красотой; он продолжал смотреть на мир сквозь розовые очки, и всё виденное преломлялось сквозь призму его фантазии. Они с Энни наслаждались прогулками по лесам, полям и берегам. За это время они ещё больше сблизились, эти две «родственные души».
Шарлотта Четвёртая заневестилась… Она теперь укладывала свои волосы в потрясающую причёску «помпадур» и с некоторых пор отказалась от детских голубых ленточек и бантиков, которые носила раньше. Но веснушек на её лице не поубавилось, носик был всё таким же вздёрнутым, и она беспрестанно широко улыбалась.
– Вам ведь не кажется, мисс Ширли, что у меня появился такой же акцент, как у всех янки? – с беспокойством спросила она. – Скажите мне правду, мэм!
– Я не заметила его, Шарлотта!
– И я этому несказанно рада! Дома мне говорили, что он у меня появился; думаю, просто некоторым хотелось вывести меня из себя! Не нужен мне этот американский акцент! Против самих янки, мисс Ширли, я, конечно, ничего не имею. Они вполне цивилизованные люди. Но подавайте мне всякий раз Остров Принца Эдуарда!
Первые две недели в Эвонли Пол провёл со своей бабушкой, настоящей Ирвинг во всех отношениях. Энни встретилась с ним, сразу после его приезда, и поняла, что он ждёт не дождётся того момента, когда можно будет помчаться на берег. Ведь Нора и Золотая Леди, и Матросы-Близнецы всегда ждали его там!.. Он торопился поскорее расправиться со своим ужином. Ему не терпелось увидеть маленькое личико Норы, с тоской разыскивавшей его повсюду. Но в сумерках с берега вернулся совсем другой Пол. Всё его возбуждение исчезло без следа.
– Вы что, не нашли своих «скальных человечков»? – спросила Энни.
Пол тряхнул каштановыми кудрями и покачал головой. Ему было грустно.
– Ни Матросов-Близнецов, ни Золотой Леди я там не обнаружил. На берегу мне удалось увидеть лишь Нору, но она совсем не та, что была раньше. Она так изменилась!
– Нет, Пол, это вы изменились, – заметила Энни. – Вы стали взрослым, а «скальные человечки» играют только с детьми. Боюсь, Матросы-Близнецы никогда больше не приплывут к вам на волшебной лодке из жемчуга под парусом из лунного света… И вы не сможете услышать, как Золотая Леди играет на своей золотой арфе. Даже Нора уже больше никогда не станет встречать вас на берегу! Вот так мы становимся взрослыми, Пол, – такой ценой! Вы покидаете Волшебную Страну навсегда.