Энни с острова принца Эдуарда
Шрифт:
пропела Фил весело. – А вот и экипаж. Ну, я полетела! Чао-какао! Вы – две старомодные милашки!..
Когда Фил удалилась, тетя Джеймсина серьезно посмотрела на Энни.
– Эта девушка очень хороша и добросердечна – что правда, то правда. Но не кажется ли вам, Энни, что на данный момент она заблуждается в своих суждениях?
– Ну, я думаю, у нее с головой все в порядке, – ответила Энни, пряча улыбку. Просто она… трещотка!
Тетушка Джеймсина покачала головой:
– Надеюсь, Энни, что вы правы. Я ведь тоже ее люблю! Но никак не могу понять. Рассуждения ее просто меня коробят! Она
– И сколько же обличий вы сменили, тетя Джимси?
– С полдюжины, детка!
Глава 20. Признание Гильберта
– День прошел довольно скучно и прозаично, – зевнула Фил, лениво потягиваясь на софе, с которой она согнала двух чрезвычайно возмущенных этим кошек.
Энни читала «Пиквикский клуб» Диккенса. Теперь, когда весенняя сессия была успешно сдана, можно было себе это позволить.
– Да, ничего особенного сегодня не произошло, – согласилась она и добавила задумчиво: – Но для кого-нибудь этот день стал замечательным и неповторимым. Для кого-то он был наполнен восторгами и счастьем. Может статься, где-то свершилось великое событие, или кто-то написал потрясающую поэму, или родился гений! А кто-то, может быть, сегодня умирает от любви, Фил.
– Зачем вы перечеркнули такую красивую тираду этим последним предложением, дорогая? – фыркнула Фил. – Не желаю портить себе настроение, думая обо всех этих разбитых сердцах или еще о чем-нибудь столь же грустном.
– Но не сможете же вы уклоняться от грустных и неприятных мыслей всю свою жизнь, Фил!
– Да нет же, детка! Разве я имею что-нибудь против? Вот те же Алек с Алонсо – просто несчастье всей моей жизни! Но я же не жалуюсь!
– Вы никогда ничего не принимаете всерьез, Фил!
– А зачем? На свете и без того полно серьезных людей. Мир нуждается в таких, как я, Энни; мы ведь просто получаем удовольствие от того, что в нем живем! Представляете, какое бы это было ужасное место, если б кругом жили одни серьезные интеллектуалы, да честные зануды?! Моя задача здесь, на земле, в том, чтобы пленять и очаровывать! Признайтесь, когда я вошла в вашу жизнь, она от этого стала еще ярче и интереснее! Мы ведь так славно прожили эту зиму в Пэтти-Плейс все вместе, не правда ли?
– Все это так, – согласилась Энни.
– И все вы так полюбили меня, даже тетушка Джеймсина, которая не сомневается в том, что у меня мозги набекрень. Но зачем же мне меняться? Ох, Энни, я так хочу спать! Вчера допоздна я читала эту дурацкую книжку про привидения. Естественно, я лежала в постели, а когда окончила чтение, думаете, я смогла подняться и потушить свет? Как бы не так! И если бы Стелла не вошла в мою комнату, лампа так бы и горела до утра. Когда я услышала, что Стелла встала, то позвала ее и попросила погасить свет. Сама я не в состоянии была это сделать, и я ей это объяснила. Если б я заставила себя подняться, привидение точно схватило бы меня за ногу, и я не успела бы снова нырнуть под одеяло! Кстати, Энни, а тетушка Джеймсина уже решила, как проведет это лето?
– Да, она останется в Пэтти-Плейс. Я знаю, ради кого она все это
– А что вы читаете?
– «Пиквикский клуб».
– При чтении этой книги у меня всегда начинает сосать под ложечкой… Вся эта вкусная еда, которая там описывается, разжигает зверский аппетит! – призналась Фил. – Персонажи то и дело поглощают ветчину, яйца и молочный пунш. Я немедленно лезу в буфет после чтения «Пиквика»… Кстати, о еде. У нас есть что-нибудь вкусненькое, королева Энни?
– Я приготовила лимонник сегодня утром. Хотите взять кусочек?
Фил весело помчалась к буфету, а Энни отправилась вместе с Расти погулять по саду. На улице было сыро, и в воздухе разливались тонкие ароматы; так бывает ранней весной, по вечерам. В некоторых тенистых местах в парке все еще лежал снег. Талые сугробы прятались от ярких лучей апрельского солнышка под развесистыми кронами сосен, которые росли вдоль дороги, ведущей к гавани. Поэтому, воздух все еще был холодный, а дорога – грязная. Но повсюду уже пробивалась зеленая травка; Гильберт чудом отыскал в каких-то ему одному известных уголках белые ландыши. Из парка он возвращался, неся целую охапку нежных цветов.
Энни уселась на большой серый камень, лежавший в саду. Она любовалась гладкими березовыми веточками, такими изящными и совершенными, трепетавшими на фоне розового весеннего заката. Воистину, о них можно было написать целую поэму!
Энни строила воздушный замок; в нем были чудесные дворы, залитые солнечным светом, и просторные залы. По всему этому чудесному замку распространялся запах арабских благовоний. Она жила в нем и была царствующей королевой. Поэтому, Энни нахмурилась, когда в ее мечту вторгся Гильберт Блиф. Молодой человек спешил к ней через сад. Последнее время она вообще старалась не оставаться наедине с Гилом. Но сейчас деваться было некуда: даже Расти ее покинул.
Гильберт сел рядом с Энни на камень и протянул ей свежесорванные ландыши.
– Не правда ли, Энни, эти цветы напоминают о доме и о наших полузабытых школьных пикниках?
Девушка приняла цветы и спрятала в них свое лицо.
– Я словно вдруг очутилась на той пустоши, входящей в земельные владения мистера Сайласа Слоана, – с восторгом сказала она.
– Полагаю, через несколько дней вы и взаправду туда попадете!
– Нет, только через пару недель. Я собираюсь съездить вместе с Фил в Болинброк, перед возвращением домой. Вы раньше меня попадете в Эвонли!
– Увы, Энни, я не смогу поехать на лето в Эвонли. Мне предлагают работу в офисе «Дейли Ньюс», и я решил принять это предложение.
– Вот как – пробормотала Энни, пытаясь представить себе лето в Эвонли без Гильберта. Почему-то такая перспектива ее не вдохновила. Но потом она решительно сказала:
– Для вас, конечно, это выход из положения…
– Да, и я очень на это рассчитывал. Это поможет мне продержаться в следующем году.
– Только не работайте слишком много! – вырвалось у Энни. Девушка густо покраснела. Ну почему Фил нет сейчас рядом! Она поспешно сказала: