Энохиан. Крик прошлого
Шрифт:
неприятно это ни было.
Но все же я не могла так поступить. Не могла отпустить Джеймса в мир снов с
беспокойными мыслями. Разве это было бы честно после всего, через что мы прошли? Разве
он не заслужил хоть какой-то надежды и капли спокойствия?
– Хорошо, - вздохнула я.
– Я обещаю, что буду рядом.
– А теперь можешь вырубиться, - милостиво добавил Мич, но в этом не было необходимости, так как Джеймс и так уже осел на заднем сиденье. Его дыхание замедлилось,
закрылись.
Мич закинул ноги брата в машину и захлопнул дверцу. Я же обошла ее и села с другой
стороны, чтобы уложить голову Джеймса себе на колени, и по возможности избавить его от
новых травм, которые могли появиться в пути. Все-таки машина была совсем не
предназначена для загородных поездок. У нее была массивная и довольно длинная передняя
часть, которая, в общем-то, и составляла пятьдесят процентов от всей машины. Стоило Мичу
сесть за руль и рвануть по ухабистой дороге, как я тут же оценила все неудобства черной
красавицы. Задние сиденья были слишком близко расположены к передним, из-за чего я
набила себе около десятка новых синяков на коленках. Брезентовая крыша то и дело грозила
сильно повредиться от попадающихся на пути веток. Вся машина ходила ходуном,
подпрыгивая на каждом камушке, и я побаивалась, как бы она не развалилась прямо на
дороге. Такие штуковины предназначены для щегольских прогулок по центру Лондона, а не
для загородных поездок, к которым прибавляются массовые убийства, сжигание
психиатрических лечебниц и перевозки тяжелораненых.
И все же Мич казался вполне спокойным и довольным жизнью, пока умело лавировал между
деревьями и выезжал на более приемлемую дорогу. Он весело насвистывал какой-то
незатейливый мотивчик и даже отдаленно не выглядел хоть чем-то обеспокоенным.
– Куда мы едем?
– спросила я спустя несколько минут молчания.
– В Саутгемптон, - просто ответил парень.
– Там нас ждет небольшое судно и несколько
нужных людей. Мы поплывем в Штаты.
Я с недоверием покосилась на Мича. Что-то внутри меня, совсем маленькая часть, которая
еще не была достаточно сильно приглушенна болью и страхом, тихо нашептывала мне, что
не стоит так уж доверять Мичу или даже Джеймсу. Что я о них знаю? Что они приняли мой
страшный дар как что-то вполне нормальное? Что их не волнуют сотни убитых людей? Что
они вернулись за мной в лечебницу, хотя для этого не было никаких оснований? По крайней
мере, оснований, о которых я могла бы знать. Они не были удивлены моими способностями.
А если и были, то в недостаточной мере. Не значит ли это, что Озборны знают куда больше, чем хотят показать? В конце концов, доктор Оливер
экспериментов не только меня, но и Джеймса. Он говорил, что мы не такие, как другие. Что, если у него тоже есть какие-то невероятные способности, но он скрывает это?
Взглянув на мирно спящего Джеймса, я не могла поверить в эти догадки, но хладнокровный
разум мешал сердцу полностью нырнуть в омут дурманящих чувств. Никто никогда не
спасает чужую жизнь ценой собственной, если для этого нет серьезных оснований. Глупо
полагаться лишь на чьи-то чувства. Людям свойственно добиваться своих целей, играя на
слабостях других. И пусть я не хотела верить в злой умысел, я мысленно готовила себя
именно к этому. Ведь я не знаю Озборнов по-настоящему. Я не знаю, чего от них ждать.
Единственное, что мне известно наверняка, так это то, что человеческая жизнь для них не так
уж и важна. Они привыкли к смерти и относились к ней, как к старому другу, а не как к чему-
то страшному. Им попросту было плевать на отобранные жизни.
Именно эти мысли подпитывали мои задумки о новом побеге. Мне не хотелось попасть из
одного плена в другой. Я не собиралась становиться игрушкой в чьих-то руках. Даже если бы
кукловод был мне дорог. Я знаю, что обладаю разрушительной силой, и теперь моим долгом
становилось обуздать ее. Спрятать так далеко, как это только возможно. Сделать все, чтобы
никто, даже я сама, никогда больше не смог воспользоваться моими способностями. И
именно из-за таких раздумий я была уверена, что обречена на вечное изгнание. Мое
одиночество - это единственное, что сможет защитить людей от меня самой. Вся моя жизнь
теперь зависела лишь от того, насколько быстро я бегу не только от окружающего мира, но и
от себя самой.
И все же, перед тем, как снова податься в бега, я должна была узнать кое-что. Я должна
увериться, что те несколько дорогих моему сердцу людей в безопасности. Что они живы.
– Когда Джеймс сбежал из лечебницы, - неуверенно начала я, стараясь следить за лицом Мича
в зеркале заднего вида.
– Он был не один. Ты что-нибудь знаешь о парне, который был с ним?
– Об этом ненормальном камикадзе? – усмехаясь, спросил Мич.
– Еще бы!
Значит, он знаком с Тимом. Хорошо это или плохо? Я не смогла бы дать однозначный ответ
на этот вопрос.
– Где он?
– спросила я уже более уверенным голосом.
То, как по-кошачьи блеснули глаза Мича, мне совсем не понравилось. А его улыбка, которая
крылась в уголках губ, казалась злорадной. Я часто замечала, как Джеймс посмеивается надо