Эон. Часть 1
Шрифт:
Уже нет.
Скотт. Ее самый любимый, лучший и единственный Скотт, вместе с которым она летела на «Церере» и вместе с которым провела последние часы своей счастливой жизни, – ее Скотт погиб. Ушел безвозвратно.
А что теперь делать ей, без него, она просто даже не представляла.
Не глядя, Джайна опустилась на стул и как-то безвольно уронила голову на руки. Марита что-то говорила, но андроид ничего не слышала. На нее за эти дни упало слишком много новой информации, она и так была шокирована тем, что не является человеком, потом привыкала к тому, что на самом деле является роботом, пусть не
Он бы обязательно нашел объяснение и решение, убедил бы Джайну, что все хорошо и ничего не изменилось, но его здесь не было, а значит, у нее теперь не осталось никого.
А самой ей в этом мире жить просто было… Незачем.
Она плакала. Плакала, уронив руку на колени, медленно принимая, осознавая то, что случилось, знакомясь с новой реальностью, в которой не было Скотта. Марита продолжала говорить, даже гладить ее по волосам, ободряюще обнимала за плечи, но все это происходило где-то далеко-далеко, а ее голос раздавался будто в тумане. Джайна не слышала ее – перед глазами, выстеленными густой пеленой из слез, стоял Скотт, и прошло, наверное, много времени, прежде чем новая реальность начала понемногу приобретать свои очертания.
Марита продолжала говорить. Что-то о том, что жизнь не кончается, что Джайна не должна сдаваться, а должна продолжать бороться – в память о Скотте, о том, что он для нее сделал, а новая реальность капля за каплей вливалась в Джайну, перековывая ее, сталкивая с очевидными вещами – безжалостными и холодными, которым нет никакого дела до ее страданий, но которые придется принять. Как новые правила новой игры, но иначе не выжить.
Горе настигло ее. Горе разбило ее. Джайна ушла глубоко в себя, выплакав много-много слез, и все это время Марита не отходила от нее, гладила по волосам и всячески утешала, постепенно Джайна начала чувствовать тепло ее ладоней, постепенно она до отчаянного про себя умоляла, чтобы эта чудесная женщина не прекращала прикасаться к ней, потому что иначе она совсем сойдет с ума, потому что ей так необходима хоть чья-то поддержка, и Марита – последнее, что у нее осталось на целом белом свете. И Марита будто бы чувствовала, как мысленно звала ее Джайна, и не отходила – продолжала находиться рядом, пока андроид все-таки каким-то образом постепенно не начала приходить в себя.
Это – естественный процесс, потому что после слез наступает апатия, а после апатии вдруг поднимаешь голову, налитую тяжелым свинцом, и как-то устало оглядываешься вокруг. Тебя поглощает безразличие, и ты здороваешься с новой, настоящей реальностью, которая всегда существовала вокруг тебя и которую ты не видел, потому что был чертовски слеп.
В конце концов со стула поднялась и Джайна. Подкосившаяся, апатичная, устало равнодушная ко всему, что происходит вокруг, она сдержанно поблагодарила Мариту, которая было бросилась к ней, но остановилась на полпути, и, не оборачиваясь, побрела прочь из медицинского кабинета.
Люди бежали мимо нее, что-то говорили, с кем-то ругались и куда-то торопились, но впервые за все это время ей не было до этого никакого дела – Джайна шла, не замечая никого и ничего вокруг, она искала только одно существо, с которым ей было жизненно необходимо поговорить.
F2 ей удалось поймать совершенно случайно, когда шли последние приготовления к предстоящей атаке. Он остановился и даже прервал свою работу, как только увидел ее, понял, что она получила адресованное ей сообщение. И Джайна поняла, что он понял.
– Спасибо, – только и сообщила она, больше ничего не произнеся, но вложив в это слово абсолютно все эмоции, какие у нее были. Благодарность за то, что он не оставил ее, что продолжал носиться с ней, когда ему было совершенно неудобно, за то, что все-таки всегда ее слушал, пусть и отвечая порой грубо, за то, что заступился перед этими чужими-чужими людьми, за то, что не сообщил сам, а передал через Мариту. В одно слово она вложила всю благодарность – такую разную, не похожую друг на друга. И F2 понял.
Теперь они были до смешного и абсурдного похожи друг на друга – одиночки без какой-либо цели, у которых не было дома и которые были вольны скитаться по всей вселенной. Но если один уже привык к такому кочевому образу жизни, то вторая только была в начале своего представления о том, что ее теперь ждет, и, что F2 знал наверняка, она точно не была готова перенести все это в одиночку.
– Я возьму тебя на Церебрилий. Когда все это закончится, – пообещал он, и Джайна подняла на него свои голубые глаза – человеческие на первый взгляд, но если присмотреться, то не водянистая радужка, а механическая линза была спрятана в них.
Так они и стояли несколько минут, смотря друг на друга, огромный двухметровый дроид и миниатюрный изящный робот, такие разные по своей конструкции и сознанию, сейчас же походившие один на другого больше, чем когда либо, так они и стояли, не произнося ни слова, а мимо них неслись люди, отдававшие какие-то приказания, катились какие-то орудия, но на этот миг они оба будто выпали из обычного мира: Джайна, испытывающая абсолютно все человеческие эмоции, и F2, которому подобное было чуждо. И все же они понимали друг друга лучше, чем кто-либо другой, потому что были похожи – страшно и прекрасно одновременно.
Но вот чей-то резкий окрик, кажется, Глейна, заставил F2 развернуться и двинуться к нему навстречу, а Джайна вдруг резко вернулась в реальный мир, который снова заиграл яркими красками – пробуждение было слишком неожиданным, и андроид, еще не отошедшая от ужасных известий, во все глаза уставилась на то, что творится вокруг нее.
Бежали люди, катили орудия, все устремлялись наружу. Начиналась самая главная операция, которая совершалась здесь за последнее время, – захват вышки, с которой они могли передать сигнал о помощи во все уголки вселенной…
========== Глава 10 ==========
Их проблема и самая главная мотивация заключалась в том, что на все им давалась только одна попытка и один шанс. Никаких ошибок, никаких промахов. Бой даже не на смерть, бой на один раз. Они все, пожалуй, даже самые отпетые пофигисты и лентяи, понимали это.
Но им чертовски надоело прятаться за все эти месяцы. Надоело жить в страхе и вечном напряжении, переругиваясь и кочуя из одного серого дня в другой. Раздражение копилось в них, словно магма в вулканах безжизненных огненных планет, и неизбежно близился тот момент, когда должно было произойти извержение.