Епістолярій Тараса Шевченка. Книга 2. 1857–1861
Шрифт:
Не забувай же земляка свого щирого
М. Максимовича.
На четвертій сторінці:
Тарасу Григорьевичу Шевченку.
283. Т. Г. Шевченка до М. О. Максимовича
5 квітня 1858. С.-Петербург
5 апреля.
Друже і голубе мій сизий!
Получив я од Грицька Галагана все твоє добро. Спасибі тобі. «Єретик» мій не ввесь, тут його й половини нема. Подякуй за мене Бартенева і попроси його, чи не достане він де-небудь другу половину, а то я без неї нічого не вдію. Читаю тепер «Гуса» Аннікова, добра штука. Пишу тобі мало тим, що ще не роздивився коло себе. Низенький поклон Кошелевим, а ще
На збороті:
Высокоблагородному
Михайлу Александровичу
Максимовичу.
284. Е. Желіговського до Т. Г. Шевченка
11 квітня 1858. С.-Петербург
Bracie Tarasie!
Bylem dzisiaj u ksiecia Szczerbatowa i z widzenia sie tego z nim wypadlo, ze jeden m'oj poemat musze co najpredziej odda'c do cenzury. Przed oddaniem chcial bym przeczyta'c tobie i zasiegna'c twojej rady. —
Prosze Ciebie, kochany bracie Tarasie, przyjd'z do nas dzisiaj wieczorem na herbate, moze m'oj poemat nie bedzie dla Ciebie bez interesu, bo przedmiot jest czysto ludowy, a dla mnie i dla Bazyla zrobisz wielka przyjemno's'c.
Pr'ocz Ciebie nikogo u nas nie bedzie, azeby'smy swobodnie i bez subjekcji by'c mogli.
Tw'oj brat sercem i my'sla
W. Edward Zeligowski.
Czwartek [4] .
285. С. Т. Аксакова до Т. Г. Шевченка
4
Брате Тарасе!
Я був сьогодні у князя Щербатова і з цієї зустрічі з ним з’ясувалося, що я повинен якомога швидше подати в цензуру одну свою поему. Перш ніж віддавати, я хотів би прочитати тобі і порадитись з тобою.
Прошу тебе, дорогий брате Тарасе, приходь сьогодні ввечері до нас на чай, може, моя поема зацікавить тебе, предмет чисто народний, для мене ж і для Базиля ти зробиш велику приємність.
Крім тебе, нікого в нас не буде, щоб ми могли почувати себе вільно і невимушено.
Твій брат серцем і помислами
В. Едвард Желіговський
Четвер (пол.).
14 квітня 1858. Москва
Москва, 14 апр[еля] 1858 г.
Крепко обнимаю и сердечно благодарю Вас, любезнейший Тарас Григорьевич, за драгоценный Ваш подарок, полученный мною от Щепкина. Кроме сходства, которое, разумеется, для меня всего дороже, портрет Ваш так хорош, что все знатоки приходят от него в восхищенье. Долго я не хотел верить, что это фотография. Впрочем, я был прав отчасти: это фотография, подрисованная Вашею искусною кистью, как уверяет меня один знаток этого дела.
Как Вы поживаете? Что поделываете? Я же очень медленно поправляюсь и боюсь, что не попаду в деревню так рано, как бы желал.
Пришлите, пожалуйста, мне Ваш адрес. Я так Вас полюбил, что, вероятно, буду чувствовать иногда потребность поговорить с Вами хоть на бумаге.
Первая часть Вашей повести давно отдана мною Максимовичу, который должен уведомить Вас, будет ли она помещена в «Рус[ской] беседе» или нет. Вторую часть я читаю понемногу. Большею частию сам; когда дочитаю, – скажу Вам откровенно свое мнение. Я считаю, что такому таланту, как Вы, надобно говорить чистую правду.
Крепко Вас обнимаю. Искренне любящий и преданный Вам
С. Аксаков.
На четвертій сторінці:
Тарасу Григорьичу
Шевченке
от С. Т. Аксакова.
286. А. І. Толстої до Т. Г. Шевченка
19 квітня 1858. С.-Петербург
Друже наш Тарас Григорьевич, приходите к нам сегодня обедать. Я угощу Вас беседой Ште[й]нгеля (декабристом) и надеюсь, что будете довольны случаем послушать его речи и посмотреть на человека непростого. Сегодня он у нас обедает один, т. е. в субботу. Приходите, друже мой! А если время есть, и с Михаилом Матвеевичем.
Ваша сестра
гр. А. Толстая.
Суббота,
19 апреля
287. В. М. Білозерського до Т. Г. Шевченка
21 квітня 1858. С.-Петербург
Я получил известие, что К. Дм. Кавелин будет сегодня вечером у меня и желает с Вами видеться. Не забудьте же, бесценный Тарас Григорьевич, завернуть ко мне в 8 ч[асов] вечера.
Ваш В. Белозерский.
288. Т. Г. Шевченка до С. Т. Аксакова
25 квітня 1858. С.-Петербург
25 апреля
1858.
Чтимый и глубокоуважаемый
Сергей Тимофеевич!
Еще на прошедшей неделе получил я ваше искреннее, драгоценное письмо и только сегодня отвечаю вам, мой искренний, сердечный друже. Простите мне эту грубую, непростительную и невольную невежливость. Грех сей случился потому, что я до сих пор еще не могу вырваться из восторженных объятий земляков моих. Спасибо им, они приняли меня как родного, давно не виданного брата и носятся со мною, как с писанкою. Да еще, как на грех, выставка случилась в Академии художеств, которой я так давно не видел и которая для меня теперь самое светлое, самое высокое наслаждение. Какие пейзажи, просто чудо! Калам огромное имеет влияние на наших пейзажистов. Айвазовский, увы, спасовал. Он из божественного искусства сотворил себе золотой кумир и ему молится. Грешно так оскорблять бескорыстное, непорочное искусство. Бог ему судия. Выставка немногочисленна, но прекрасна, а в особенности пейзажи, очаровательные пейзажи!
Вы, как великий художник, как самый пламенный любовник безмятежной очаровательной природы, вы поймете причину моей невежливости и, как искреннему, нелицемерному поклоннику всего прекрасного и благородного на земле, великодушно простите мне мой невольный грех.
Я сердечно рад, что вы осталися довольны моим бородатым поличием. Это фотографический снимок с рисунка, мною самим сделанного, почему и показался он вам подрисованным.
Вы обещаете мне написать ваше мнение о моей повести. Если она стоит этого, напишите, ради святого, божественного искусства. Мнение чувствующего и благородно мыслящего художника мне необходимо. И ваше искреннее слово я прийму с благоговением, прийму как дорогой бесценный подарок. Не откажите же мне в этой великой радости!