Епістолярій Тараса Шевченка. Книга 2. 1857–1861
Шрифт:
В Питере мне хорошо, пока квартирую я в самой Академии, товарищи-художники меня полюбили, а бесчисленные земляки меня просто на руках носят. Одним словом, я совершенно счастлив. Как-то вы там поживаете? Что мои великие друзья поделывают? Наденька, я думаю, уже бегает, а Наташа читает. А басен Крылова все-таки не издают с порядочными картинками. Посылаю вам свой плохой портрет, снятый с натуры в Петербурге. Каков ваш сад? Нынешнее лето у вас должно быть много винограду и абрикосов.
Свидетельствую мое глубочайшее почтение Агафье Емельяновне, целую от всего сердца моих больших друзей и остаюсь уважающий вас Т. Шевченко.
Кланяюсь Баженовым, Жуйковым и старому волоките Мостовскому.
295. Т. Г. Шевченка
15 липня 1858. С.-Петербург
Чтимый и глубокоуважаемый
Сергей Тимофеевич!
Сердечно благодарен вам за ваше искренно благородное письмо. Вы мне сказали то, о чем я сам давным-давно думал, но, не знаю почему, не решался сказать, а вы сказали, и я трижды вам благодарен за ваше искреннее, прямое слово, оно осветило мне дорогу, по которой я шел ощупью. Теперь думаю отложить всякое писание в сторону и заняться исключительно гравюрою, называемой аквафорта, образчик которой вам посылаю. Не осудите, чем богат, тем и рад. Этим не новым способом гравирования у нас никто не занимается, и мне пришлося делать опыты без посторонней помощи. Это мучительно трудно. Но, слава Богу, первый шаг сделан. Теперь пойду смелее и быстрее и к будущей выставке на- деюсь сделать что-нибудь посерьезнее и оконченнее. А кстати о выставке. В Академии выставлена теперь картина Иванова, о которой было много и писано, и говорено, и наделала синица шуму, а моря не зажгла. Вялое, сухое произведение. Повторился Овербек в самом непривлекательном виде. Жаль, что это случилося с Ивановым, а не с каким-нибудь немцем, немцу бы это было к лицу. Бедный автор не выдержал приговора товарищей, умер, мир его трудолюбивой душе.
Посылаю моему великому другу невеликое новорожденное стихотворение и прошу его, чтобы он прочитал его вам на досуге. Сегодня принимаюсь за новую доску, которой хочу передать одно из произведений великого Рембрандта.
Прощайте, глубокоуважаемый Сергей Тимофеевич. Трижды целую вас и дом ваш. Не забывайте искреннего вашего
Т. Шевченка.
1858,
15 июля.
На звороті:
Высокоблагородному
Сергею Тимофеевичу
Аксакову.
296. А. I. Толстої до Т. Г. Шевченка
28 липня 1858. Морковала
Тарас Григорьевич!
Сделайте возможным Вашу поездку в Выборг хоть на неделю. Посмотрите на наше деревенское житье и на места, достойные взгляда художника. Поезжайте к Александру Владимировичу. Скажите ему, что Вы желаете видеть Иматру. Наш полицмейстер даст Вам свидетельство из Академии безо всяких хлопот. Пожалуйста, постарайтесь.
Гр. А. Толстая.
28 июля 1858 года, Морковала.
P. S. Мне нужно с Вами переговорить о многом.
297. І. О. Ускова до Т. Г. Шевченка
20 серпня 1858. Форт Олександрівський
20 августа 1858 года
Форт Александровский
Добрейший наш Тарас Григорьевич!
Как мы рады, что Вы, наконец, достигли цели Ваших искренних желаний и теперь в Питере. Слава Богу! Жена моя и дети чрезвычайно обрадовались, получивши Ваш портрет. Наташа сейчас узнала Вас, хоть портрет не совсем удался, но похож.
Я знал, что Вы не сладите с мошенником Киреевским; но по крайней мере узнайте и напишите, как зовут его мать и как ей адресовать, а также отца. Я им всем хочу написать почетные письма, как пишут обыкновенно таким людям, у которых ни на волос нет совести. Они должны быть такие же скоты, как и сын. Я деньги считаю уже пропавшими, по крайней мере доставьте мне случай разругать подлецов. Узнать, как зовут ведьму-мать и отца, я думаю, Вам будет легко.
За присылку книги «Губер[нские] очерки» Щедрин[а] много благодарен. А мерлушки вышлю непременно. Пишите, пожалуйста, что будет нужно, и адресуйтесь как старому Вашему сослуживцу. Нам всегда приятно получить от Вас весточку. Не забывайте нас. Наташа начинает читать, а Надя бегает. Все, слава Богу, здоровы и Вам усердно кланяются, жена также. Наташа собиралась все писать к Вам, но, говорит, что перо нехорошо и ничего не пишет: она, как обезьяна, полагала, что с очками можно читать, не учившись.
Сад нам нынешний год уродил много абрикосов и персиков, но винограду мало, неизвестно почему. Посылку от г. Нагорецкого я получил в исправности, но он не все мне вещи выслал, о которых я писал, вероятно, потому, что недостало денег. Я просил уже Михайла Матвеевича, чтобы он сообщил мне адрес Нагорецкого, дабы не беспокоить каждый раз его; мне еще много кое-что нужно выписать, и каждый год адресоваться за разными вещами.
Чернягин недослал мне воронок и стекол и еще остались у него деньги немного; не знаю, почему не присылает, а Михаила Матвеевича мне беспокоить совестно. Прощайте. Не забывайте всегда преданного Вам
И. Ускова.
Наше укрепление перейменовали в форт Александровский.
298. А. О. Лазаревської до Т. Г. Шевченка
Початок вересня 1858. Гирявка
Благодарю Вас, добрейший и уважаемый Тарас Григорьевич, за Ваши подарки, которые я ценю как внимание человека всеми здесь уважаемого и как произведение нашего родного художника. Не имея удовольствия знать Вас лично, тем не менее я полюбила Вас, как самого близкого, родного, слыша о Вас постоянные похвалы от всех и в особенности от моих детей, за дружбу к которым я сердечно благодарю Вас; примите же и от меня, как слабый знак моего душевного к Вам уважения, наших малороссийских гостинцев, которые передаст Вам мой сын Иван, но не вполне я их Вам высылаю, постараюся в скором времени прислать.
Прощайте же, любите там в Петербурге моих детей, как они Вас любят, и не забывайте нас, как мы Вас не забыли.
Душевно уважающая Вас
Афанасия Лазаревская.
299. I. О. Ускова до Т. Г. Шевченка
9 вересня 1858. Форт Олександрівський
Добрейший Тарас Григорьевич, вместе с этим я послал к Вам 5 мерлушек. Из них некоторые попорчены немного молью, но эти места можно вырезать, потому-то Вам вместо трех посылается 5-ть. Лучших достать было нельзя; их обыкновенно можно доставать только весной.
Я писал почтеннейшему Михаилу Матвеевичу, чтобы от Чернягина взять оставшие[ся] у него за камеру деньги 2 р[убля] 44 к[опейки] и, кроме того, он не достал мне 2-х стекол на цельную пластинку, стеклянных воронок 3-х и трипелю 1/2 фунта (вместо которого прислана свинцовая окись ненужная), еще также не прислано пропускной бумаги, которой мне теперь и не нужно.
Михаил Матвеевич, вероятно, забыл сказать об этом Чернягину или не нашел его на прежней квартире. Он перешел на Литейную в Большую Морскую, в дом князя Урусова, № 29. Мне совестно более беспокоить Мих[аила] Матв[еевича], и потому прошу Вас, Тарас Григорьевич, потрудитесь зайти к мошеннику Чернягину и возьмите у него вышеозначенные вещи, т. е. 2-ва стекла, 3 воронки и вместо свинцовой окиси и пропускной бумаги – 1 фунт трипела; пересылать их обождите, только уведомьте, когда возьмете. А за 2 р. 44 к. спросите у Чернягина хоть 2 грамма полуторно-хлористого золота*, [5] а если у него этого нет, то возьмите на эти деньги у него сколько будет можно стекол на 1/1 пластинку.
5
Внизу дописано: Чтобы не было хлористое золото, оно у меня есть.