Эпидемия
Шрифт:
— Зачем?
— Там патроны холостые.
Марк спешно вытащил рожок из жилета, повернул к себе — патроны с белыми пластиковыми пулями.
— Какого хрена? Зачем?
— Я так же подумал. Это заставило задуматься, почему именно тебя отправили в секрет.
— Подожди они что…
— Да, ты сегодня бы не вернулся, мины ставили, что бы ты не ушел. Не знаю, застрелили бы, или подорвали. Этого и ждем — проверить.
— На хрена?
— Пока не знаю. Постараюсь выяснить. Не только это подозрительно. Сейчас главное тебе выжить. Когда обнаружат, что тебя нет на месте, начнут охоту. Надо будет укрыться. У тебя будет запас полчаса-час, уйти как можно дальше. Идти придется пешком. Сможешь?
— Найду где, не переживай.
— Рацион у тебя есть?
— Да, не открывал. Только сэндвич попробовал.
— Хорошо, сейчас ждем. По любому что-то будет. До связи.
Повесил рацию на разгрузку. Избавился от магазинов, подумав с минуту, поднял их обратно, выщелкал холостые и сложил пустые рожки в рюкзак — пригодятся. Есть не хотелось, нервы перебили аппетит. Дмитрий каждые десять минут вызывал по рации, осведомляясь об обстановке, каждый раз не упуская вопрос, на месте ли он. Ждать пришлось долго. Когда часы показали два после полуночи, в тепловизор заметил движение по улице возле секрета. Три человека, двигаются скрыто, так, чтобы он не видел их из окна, если бы сидел на месте. Автоматы готовые к бою, шаги стелют, словно плывут. До караульного дома не дошли метров пятьдесят. Одна из фигур сняла цилиндрический тубус со спины, положила на плечо. Яркая вспышка белого в тепловизоре и громкий хлопок, от которого задрожали стекла. Убрал прибор и увидел уходящее в небо облако огня и дыма. Секрет пылал. Если бы остался на месте — сто процентов труп.
— Видел? — Раздалось в рации.
— Да.
— Гранатомет?
— Походу.
— Все, сваливай. Я по GPS вижу твои координаты. Интересно, как объяснят, что с тобой случилось. Пока не смогу выходить на связь, на базе переполох. Ты держись, мы тебя не бросим. Укройся и сиди тихо.
Рация замолчала. Марк еще раз посмотрел в окно на горящий дом, выдохнул. Любой другой на его месте, как минимум, нервничал бы. Но он сохранял относительное спокойствие, только сердце билось чуть быстрее. Накинул на плечо рюкзак и двинулся из отеля.
Часть 6
Пролог.
2 сентября.
Трасса Дон- М4
Слева за горой показалась мачта Новороссийской телебашни. Похожая на Останкинскую, только поменьше. Резко выделятся на фоне покатых и зеленых гор.
«Интересно, сколько она простоит без человека. Эпично рухнет. Застану я это, или она меня переживет?»
Прибавил газ, проезжая цементный завод в Верхнебаканской, издалека похожий на космодром. Вдоль дороги десятки брошенных цементовозов, прибитые пылью, часть уже на спущенных колесах. Справа машина наполовину в канаве, с истлевшей мумией за рулем. Уже не обращаешь внимание на трупы, они стали чем-то обыденным и привычным. Как мусор на тротуарах, бычки сигарет на газонах или пивные бутылки в канавах.
Почти дома. До Геленджика, если придавить, час-полтора езды. И чем ближе к родному городу, тем сильнее стучит сердце и потеют ладони. Москва — Воронеж — Ростов — Краснодар. Все города вымерли, но в них апокалипсис ощущался чем-то чужим, неестественным, не принимался близко к сердцу. На малой родине ощущения будут иные. Каждая улочка, каждый дом, магазинчик, дерево будут возвращать в детство, обжигая болью необратимости. Только увидев вымершие дома знакомых и друзей, до конца познаешь масштабы катастрофы и столкнешься с мыслью — «ничего уже не вернуть». Все былые проблемы станут тленом. Что скрывать, уходя в пучину терзаний, во время очередного жизненного кризиса, ни раз допускал мысль о глобальном «абзаце». Представлял, как то или иное бедствие подорвет устои общества, и все проблемы решатся разом без его участия. Только не думал, что это повлечет за собой — потерю всех, кого любил. Полное разрушение жизни. Смысл выживать каждый день, если не с кем поговорить, разделить переживания и эмоции. Больше не будет новых фильмов, музыки, картин. Ничего. Глобальная пустота.
Только сейчас понял, какой тупой и мазохистской идеей было вернуться домой. Но преодолев почти весть путь, возвращаться назад глупо. Да и куда возвращаться? В вымершую Москву? Где вот-вот наступит зима и укроет землю белым почти на полгода. Верная смерть. Но сможет ли жить здесь, где все ввергает в ностальгическую меланхолию? Так недолго и с рассудком попрощаться.
Чтобы хоть как-то оттянуть время, заехал на набережную Новороссийска. Мотоцикл остановил прямо возле парапета, снял шлем и спустился к морю. Теплое. Лежит как стекло, поглаживая камни, как волосы любимой. Вода чистая. Теперь и в Цемесской бухте можно купаться. Часть кораблей уже выкинуло на берег, часть дрейфуют. Еще несколько лет и от них останутся только остовы на дне, как ржавые кости исполинского киборга. В Геленджике бухта тоже очистится в кой то веки. Каждый год с конца июня ни один местный не залезет купаться в черте города — ротовирснуя инфекция гарантирована. А теперь чистота и пустота. Природа смыла людей вирусом, как жир с тарелки смывается лавандовым фейри.
Глава 1. Тимур
8 июля.
2.18 по московскому времени.
База «Рассвет»
Кабардинка
Проснулся от топота ног за дверью. Настроение ни к черту, весь вечер не мог найти Леру и изрядно психовал. Встретил её перед отбоем, на улице в беседке, сидела в телефоне, листала фотографии. На вопросы «где была», ответила, что готовила учебную программу для детей. Спать вместе отказалась, сильно устала, вдобавок от месячных болел живот. Вроде ничего криминального, но дурацкая интуиция подсказывала, что что-то не так. И голос девушки звучал прохладнее, и поцелуй вскользь, почти неподвижными губами. А теперь еще этот шум в коридоре, мешающий спать.
Нехотя выбрался из постели, в одних трусах. Босиком дошел до двери и выглянул. Много людей в форме и с оружием. Суетятся, поднимают народ.
— Что случилось? — Остановил одного за руку.
— На караул во внешнем периметре напали.
— Черт, жертвы есть?
— Да, говорят одного убили.
Повернулся уйти в комнату — что он сделает при нападении, и так вон народа сколько подняли.
— Эй, Тимур?
Кричал парнишка из новоприбывших, Джавид вроде, на бегу одевая футболку.
— Да?
— Ты в курсе, что случилось?
— Нет, только встал. Вроде сказали, что на наших напали.
— Тоже слышал, там Марк в секрете был.
— Бля…
— Ладно, сгоняю уточню. — Кочарян скрылся за поворотом коридора.
Сон отбило. Вернулся в комнату, натянул одежду и быстрыми шагами вышел из жилого блока.
На площади суета. Два броневика и четыре джипа с заведенными двигателями. Люди в форме бегают, рассаживаются на места. Первый внедорожник сорвался с места и скрылся за воротами. Много любопытствующих, кто в шлепках, кто, вообще, завернувшись в одеяло. Увидел Кочаряна с американцем, чуть в стороне.
— Ребят, узнали, что произошло?
— Неа, все молчат. — Ответил Джавид. — Знаю только, что напали на караульного, вроде погиб.
Стив молча всматривался в темноту поверх забора, словно пытался рассмотреть происходящее.
— Что столпились? Все по комнатам, завтра на работу, мы разберемся. — Прокричал кто-то из людей возле машин.
Народ нехотя побрел в жилой блок. Джавид с Прайсом двинулись мимо крыльца, в беседку. Тимур молча пошел за ними. Расселись по успевшим остыть от дневной жары лавочкам. Гомон потихоньку стих. В воздухе повисла тишина. Все трое молчали, стараясь не смотреть друг на друга. По резким и нервным движениям, Тимур понял, что ребята сильно переживают за товарища. Послышались шаги. Из темноты в свет фонаря вышел Князев с девочкой на руках.