Эпидемия
Шрифт:
— Привет. Я тут опять похозяйничала. — Даже не оборачиваясь, сказала девушка. — Нужно поесть, ты со вчера ничего не ел.
— Привет. Да, умоюсь только. Если честно, не сильно хочу, но нужно. И это, — Вадим сощурился, как будто забыл слово. — Спасибо, я бы сам не готовил.
Юля повернулась и улыбнулась в ответ. Вымученно, скомкано, но улыбнулась.
После зубной пасты любая еда похожа вкусом на туалетную бумагу, поэтому Вадим сначала сделал несколько глотков простой воды и откусил хлеба. Юля тоже первые пять минут гоняла вилкой по тарелке кусок жаренной сосиски, размазывая им смесь из кетчупа и майонеза. Из угла раздался громкий хруст. Султан, увидев, что хозяин наконец-то собрался есть, добрался до тарелки с кормом. Аппетит пса был заразителен и уже через минуту они с девушкой уминали завтрак.
— Через пару дней, надо будет перебираться из квартиры. — Сказал Вадим, запивая последний кусок яичницы.
— Куда и зачем? — Вопросительно подняла брови Юля.
— Куда пока не знаю. Это многоэтажка, центральный водопровод и электричество. Скоро все это отключиться. Электростанции без людей работать долго не будут, первое время автоматика справляется, но в ближайшие дни отрубится. Следом за энергией, пропадет и вода. Поэтому надо найти дом, желательно подключенный к генератору. С топливом проблем не будет. — Вадим говорил непривычно много, уходя от мыслей о матери и стараясь отвлечь девушку насущными проблемами. — Заправок вокруг много, если что в Новороссийске есть нефтяной терминал. Домов тут много, москвичи и северяне строили хоромы, там и автономное водоснабжение со скважины, и котлы стоят, и генераторы. Выберем наиболее подходящий, переедем, а там уже дальше будем думать.
— Хорошо. Но, если мне позвонят родители, мы же сможем поехать?
— Обязательно. Обещаю. Как только тебе позвонят, мы соберемся и поедем. И заберем их сюда.
— Почему? Можно же остаться в Воронеже.
— Не лучшая идея. Это средняя полоса. Зимой у вас холодно?
— Ну обычно минус десять — пятнадцать. Редко, когда до двадцати доходит. — Юля подняла взгляд вверх вспоминая.
— Вот видишь. Это уже прилично. Нужно много топлива для обогрева, вода промерзает. Много проблем, а тут редко, когда за минус уходит, да и то не на долго. Плюс море рядом, рыба есть, в лесу зверя много.
— Ну это ты уже замахнулся. Может еще не все так плохо. Может, этот в ролике просто жути нагнал.
— Как бы я хотел, чтобы ты была права. — Вадим вздохнул. — Все равно, надо быть готовыми ко всему.
— С этим согласна. И это… — Юля опустила голову, пряча глаза. — Как думаешь мы сможем забрать тела из больницы? Ну или прах, если их успели кремировать.
Вадим замолчал на несколько минут, давя вновь вскипевшую скорбь, тугой удавкой обвившуюся вокруг горла и не дающую дышать.
— Я тоже об этом думал. Надо будет попытаться. Крематорий здесь только один, но учитывая обстоятельства, могли не успеть. — Говорить тяжело, делал долгие паузы между слов. — В любом случае, это не сейчас. Как я и говорил надо подождать, когда все уляжется.
— Ты имеешь ввиду, когда все остальные умрут?
— Э-э-э… — Вадим на секунду завис от такого вопроса. — Ну да.
— Пойду попробую еще позвонить своим.
— Подожди. Вчера вычитал про эту пандемию. Возможно, ты была права. Появления вируса и изменение цвета неба связывают между собой. — Вадим немного напрягла резка перемена в девушке, он старался подбирать слова, чтобы не пугать еще сильнее, а она просто перешла на сухие факты.
— Да я тоже вчера пол ночи не спала, шерстила интернет. Много всего вычитала. Посмотрела тонну видео, о том, что творится. По всей планете. Во всех странах. И знаешь, это как-то отрезвило что ли. Я поняла, что мое горе, лишь маленькая капля, по сравнению со всем, что сейчас происходит. И теперь, когда хочется опять зарыдать или впасть в истерику, я просто вспоминаю, что сотни миллионов людей умирают в муках. — Юля договорила, и встала из-за стола, начиная собирать посуду. — Кстати, как ты себя чувствуешь?
— Физически хорошо, только устал очень. Никаких симптомов в помине нет.
— У меня тоже. Похоже, у нас иммунитет. — Девушка сложила грязные тарелки в раковину и включила воду. — Только непонятно, хорошо это или плохо.
— Похоже на то. Ну завтра узнаем точно. Еще раз спасибо за завтрак.
После опять разбрелись по комнатам. Вадим пробовал рисовать, но творческая муза покинула его, и набросав пару простых абрисов [10] , убрал альбом в стол. На улицу выходить вообще не хотелось. Понимал, что люди, которых он знал, остались умирать в своих квартирах и домах, поселок превратился в некрополь. Не найдя занятия лучше, просто лег на кровать и одел наушники, включив любимы альбом группы Accept. Музыка сейчас воспринималась по-другому, как панехида умирающему миру. Возможно, больше никогда не появятся новые альбомы и треки, а если и появятся, то очень нескоро. Постоянно вспоминалась мама. Мозг как предатель, пытающийся сделать как можно больнее, каждую цепочку мыслей приводил к ней, о чем бы он не думал. Нужно заготовить побольше еды — мама замечательно делала закрутки и соленья. Надо озаботиться свежими овощами, посадить что-то, в огородничестве он был силен так же, как в бальных танцах, зато мама замечательно выращивала помидоры, огурцы и болгарский перец. Даже на кухне, на подоконнике в пластиковых стаканчиках от сметаны и йогурта у нее росла петрушка и зеленый лук. Если бы был один, то точно бы выпил, но уже лет семь не прикасался к алкоголю, даже к пиву, так как отношения с градусом у него не завязались. Буйным или запойным не был, но меры не знал, и за первой бутылкой пива или стопкой чего покрепче, всегда было продолжение. Заканчивалось тем, что, выпив свой максимум, просто засыпал. Хорошо если это было дома, но бывали случаи, когда его в беспамятстве привозили и передавали на руки матери. Черт, даже такие мысли к ней сводятся. На следующий день после пьянок, умирал от похмелья и стыда, а так как мазохистом не был, то не частил с такими попойками. И вот после одной из гулянок, зарекался пить. Просто сказал, что больше не будет, без пафосных обетов, кодирований и прочего. И с тех пор брезговал даже слабым алкоголем. Но в этой ситуации предпочел бы беспамятство, чем эту давящую и гнетущую боль, готов был терпеть даже похмелье.
10
Абрис — рисунок в линиях без тени, также обводка контуров рисунка.
Дверь в комнату приоткрылась, и Султан просунул в нее нос с небольшим черным пятном прямо на кончике. Посмотрев на хозяина, алабай подошел ближе и подсунул голову ему под руку.
— Скучаешь Солт? — Вадим погладил пса по голове. Волкодав хоть и не умел говорить, но его глаза могли выразить то, что порой человек не может сказать даже словами. — Я тоже… очень. Пошли, прогуляемся.
Выйдя в коридор Вадим началась собираться, и в тот момент, когда подумал сказать Юле, дверь в ее комнату открылась.
— Вы на прогулку? — Посмотрев на пса в ошейнике, сказала девушка. — Фух, я давно хотела предложить, а то уже с ума схожу.
— Только собирался тебя спросить, пойдешь с нами?
— Разумеется.
На этот раз пошли в противоположную от пляжа сторону. Между пятиэтажками и приземистыми самостроями дачек, в глубь ущелья уходила грунтовая дорога. Пройдя так называемый местный «Шанхай», вышли в еще не успевший выгореть от солнца грабовый лес. Небо все так же простиралось фиолетовой простыней туч, но уже не нависало угрюмым пологом, давя на голову, а лишь немного прикрывая землю от палящего солнца. От духоты Вадим с Юлей быстро покрылись бисеринами пота. Одному псу жара была нипочем, он быстро скрылся в густом подлеске из колючей иглицы. Выйдя на каменистый берег горной реки, скудеющую летом до хилого ручья, Вадим зашел в небольшую запруду, давая разгоряченным ногам остыть. Юля последовала его примеру, и намочила водой шею и плечи.
— Ты обратил внимание, что небо уже не такое насыщенное? — спросила Юля, подняв голову и посмотрев на небо, намокшая от воды футболка облепила ее тело как купальник.
— Не-а. — Вадим тоже бросил взгляд на облака. — Вроде каким было такими и осталось.
— Да нет же. Посмотри, то оно было цвета сирени, а сейчас как будто водой разбавили.
— Ну тебе виднее. Я, честно не присматривался. Да и какая разница. — Вадим еще раз плеснул холодной водой в лицо.
— Ну если это с вирусом связанно, то, как только небо вернет свой цвет, все в норму вернуться должно.