Эпидемия
Шрифт:
Стив закончил печатать и закрыл крышку ноутбука. «Распечатать и подшить в дневник можно будет позже, когда доберусь до розетки».
Сделал большой глоток противно-теплого Рэд Булла из банки. Осмотрелся. В помещении заправки тепло и душно. Электричество здесь нет дня два-три, но кто-то постарался и вынес все скоропортящееся. Скорее всего местные жители, так как почистили досконально, оставив только сладкое и напитки. Остановился здесь заправить машину и надеясь найти генератор — подзарядить технику, но нашел только разочарование. Аппетита нет, просто приговорил банку энергетика и заел консервированной ветчиной, прямо из банки, не разогревая. Вкус отвратительный, но что-то готовить сил нет. Скоро сядет солнце, ночью ездить не любил — в темноте происходило что-то странное со зрением: все смазывалось, теряло резкость.
Надо выдвигаться, сотню километров Ростов-на-Дону. В сам город заезжать не хотел, но если судить по карте, то возле шоссе немало кафе, заправок и даже торговый центр, можно без проблем найти место для ночлега.
Тойота завелась с одного нажатия кнопки, как послушный пес. За эти дни прикипел к машине. Да, уже считал ее своей, если сначала грызли угрызения совести, за то, что угнал из салона, то, проехав пол европейской части страны и насмотревшись на происходящее на улицах, совесть успокоилась. Помимо всего, пикап просто нравился, в нем было что-то родное, близкое по духу. Стив никогда не страдал чрезмерным патриотизмом, но национальный дух — штука странная, проявился, когда меньше всего этого ожидал.
Включил музыку через подключённый к мультимедиа системе телефон. Спотифай [20] давно отключился, не хватало родного плейлиста. Хорошо, что на жестком диске есть небольшая подборка любимой музыки. Боб Дилан, Джонни Кэш, Дорз, группы к которым приучил отец, бесконечно гоняющий любимые записи в кабине своего старого Форд Бронко. Музыка успокаивала, отвлекала от негативных мыслей и, не смотря на по большей части медленные и убаюкивающие мотивы, не давала уснуть за рулем.
20
Спотифай (Spotify) — один из самых популярных сервисов потокового аудио.
Стив не знал куда точно едет. Не был ни разу в Новороссийске, да и вообще в портовых городах. О мореходстве до этого не знал ничего, но уже успел почерпнуть знаний из своей же базы. В принципе, ничего сложного: каботажное [21] плавание, яхта с эхолотом, карта глубин. Но это все на бумаге, а как будет в реальности, не известно. Мысли о шторме в море вообще вгоняли в панику. С маршрутом уже определился: по Черному морю через Босфор и Дарданеллы в Средиземное, вдоль берега пройти до Гибралтара, потом вверх до Великобритании. Дальше — самое сложное: от Англии длинный переход до Исландии по открытому морю, затем до Гренландии и оттуда до острова Ньюфаундленд. Эта часть маршрута пугала больше всего. К тому времени уже точно не будут работать метеостанции, карт погоды не получишь, придется идти наобум. Переходы не сильно длинные, если найти яхту или катер с хорошим запасом топлива, то каждый займет до двух суток, но будет ли такая яхта в Новороссийске, справиться ли с управлением, найдет ли топливо, он не знал. Весь поход — большая авантюра, но просто сидеть на месте и ничего не делать — верная смерть. Путешествие давало цель, а цель заставляла жить.
21
Каботаж — (франц. Cabotage, нем. Kustenfahrt, англ. Coasting trade) — собственно плавание от мыса к мысу, т. е. прибрежное, совершаемое при помощи одних навигационных средств кораблевождения и не требующее средств астрономических.
Солнце полностью опустилось за горизонт, и Стив включил дальний свет. Ближним почти не пользовался — встречных машин нет. Опять сумерки, опять будет чувствовать себя как беспомощный котенок, с еще закрытыми глазами. Больше всего раздражало то, что слабость зрения проявлялась только за рулем, как только останавливался, все моментально приходило в норму. Еще и спать хотелось, очень. Даже открытое окно, Ред Булл и громкая музыка не спасали. Прошлой ночью поймал себя на том, что на несколько секунд отключился и машина выехала на встречную полосу. Умолял свое тело потерпеть совсем чуть-чуть, пару десятков километров до остановки, где можно поспать. Опять вспомнилась Дез, ее заливистый и громкий смех, очень неподходящий к милой внешности. Позволял себе шутку о том, что если бы она засмеялась так на первом свидании, то они вряд ли были бы вместе, а Дейзи в ответ лишь смеялась еще громче, закидывая голову назад. Жилки на ее шее вздувались, волосы тряслись от каждого звука. Грудь в тесном лифчике начинала колыхаться. Её грудь. Обожал её, и каждый раз, когда он видел любимую топлес, был как первый. Достаточно было увидеть ее возбужденные соски под тканью футболки, и он моментально заводился. Вот она опять хохочет, сидя у них дома на диване, поджав ноги, в коротких домашних шортах, силуэт груди проступает через майку, и он уже ни о чем не может думать.
Разбудил громкий хлопок и первое, что увидел в лобовое стекло — придорожные столбики. Инстинктивно вдавил педаль тормоза в пол. Машину повело, еле удержал от переворота. Из-под колес поднялось облако пыли, инфернально подсвеченное фарами, коричневой стеной застлав все окна и моментально заполнившее весь салон через открытое окно, забивая нос и рот сухостью и не давая дышать. Выскочил из машины, громко кашляя. Когда облако осело, увидел, что оба передних колеса пробиты.
— Fuck! — Вырвалось на родном языке. От отчаяния и злости, со всей силы пнул переднее колесо, тут же ответившее острым уколом боли.
Опустился прямо на асфальт и посмотрел на пикап со спущенными колесами. Хайлюкс выглядел, как скаковая лошадь со сломанной ногой, виновато смотрящая на хозяина, пытаясь понять, ее ли это вина, что она не может продолжить скачку.
Запаска в машине только одна. Ехать на дисках — самоубийство. Идти пешком до ближайшего сервиса, искать там подходящее колеса, искать машину, чтобы привезти все обратно? Слишком мала вероятность успеха, даже иголку в стоге найти более реально. Глубоко вздохнул и обхватил голову руками. Жаль, не додумался взять с собой бутылку чего-нибудь покрепче, сейчас бы она пришлась очень кстати. Обида на самого себя сдавила грудь тисками. Предательски защипало нос, накатила грусть, чувство беспомощности и одиночества. Залез обратно в машину, выключил фары и откинул полностью сидение. Уставившись в тканевый потолок, почувствовал, как слезы потекли по лицу.
«О каком переходе через океан я думаю, если не смог доехать до нужного города без происшествий? Какой там каботаж, если чуть не убился на пустой трассе. Что вообще могу сделать один? Еще пара недель и умру или от голода, или от тоски. Почему, почему все именно так? Почему весь мир умер, а я остался жить, именно я, а не Дез с ее оптимизмом? Она медик, ее навыки намного полезнее, чем мои. Кому теперь нужен компьютерщик? Почему не остался работать с отцом? Вот там бы научился полезным вещам. Обращаться с машиной как следует, чинить ходовые и двигатели. Сейчас автомеханики, как врачи — на вес золота. Но нет же, погнался за мечтой, стал программистом, и что, и где я сейчас?»
Слезы душили и перетягивали горло, дыхание вырывалось с всхлипами. Вспомнилось всё: и мертвая Дез, фотография с того вечера у бассейна, совместные планы. Заревел, громко, не сдерживая чувств, как ревут только в детстве. И так же как в детстве, не заметил, как из плача провалился в глубокий и тягучий сон.
Разбудил стук в окно, который сначала показался частью сновидения, но стучали настойчиво, и Стив осознал, что это в реальности. Подскочил на кресле, потер ладонью слипшиеся от сна глаза. Стекла в машине запотели, увидел лишь силуэт человека с наружи, стоящего в свете фар другой машины.
— Эй есть кто живой? — Низкий мужской голос.
Стив встрепенулся, за неделю отвык от людей, хоть и очень хотел встретить выживших.
— Да, есть. Чего вы хотели? — Спросил, чуть приспустив окно.
— О, здорово! Мы увидели, что у вас спущенные колеса, хотели предложить помощь. — Голос звучал учтиво и располагающе.
— Да, проколол, решил передохнуть, и заняться этим попозже. — Потер лицо ладонями, разгоняя кровь, и открыл дверь.
Ночной воздух моментально разбудил свежестью. Слева стоит машина, из-за яркого света не видно какая, но судя по высоте и размеру фар — крупный внедорожник или фургон. Прямо перед ним — мужчина, за сорок лет, высокий, с пепельными волосами и идеально выбритыми щеками. Выпуклые глаза с темными кругами внимательно смотрят, мужчина слегка улыбается.