Епитимья
Шрифт:
Карлос выждал достаточно долго. Он знал, чего хотел от него этот человек, и в его желудке запорхали бабочки. Карлос понял, что хочет дать ему это.
Он расстегнул ширинку на штанах мужчины, начал ощупывать его пенис. Освободив, удивился его вялости. Он взглянул на этого странного человека.
— Давай, парнишка. Немного поддай этого хренососного дерьма.
На мгновение Карлос съежился от этих слов, но потом расслабился: не впервой они обзывают его. И, по правде говоря, ему было на это наплевать.
Все
Он наклонил голову и взял в рот член, ощутив его запах и чуть солоноватый вкус, и тут же он стал разбухать у него во рту.
И тут он увидел огромный нож на полу машины. Карлос выпрямился и сел. В нем забился страх. Сразу вышибло из головы все, что он надеялся получить от этой встречи. Теперь он хотел только одного: выбраться из машины.
— В чем дело?
Наконец мужчина посмотрел на него, и их глаза встретились. Казалось, он наслаждался его страхом.
— Я кое-что вспомнил, — сказал Карлос, во рту у него пересохло, сердце билось тяжело. — Мне надо быть дома... прямо сейчас.
Он потянулся к дверце машины, но рука его скользнула по ней. Вместо ручки было отверстие, окруженное обивкой.
Внутренняя ручка была снята. Карлос с трудом перевел дух.
— Чего ты хочешь? Мне надо уйти.
Он заплакал.
Человек откинул голову назад и рассмеялся.
— Ну и девчонка же ты! Хочешь выбраться отсюда? Я выпущу тебя, когда, черт возьми, захочу этого!
Карлос не задумываясь рывком перегнулся через колени человека, ухватившись за ручку на противоположной дверце.
И вскрикнул, когда мужчина рванул его за волосы назад. Но на этот раз он почувствовал себя увереннее, потому что в руке у него оказался нож. Он махнул им перед лицом мужчины. Все еще рыдая и трясясь всем телом, он пытался преодолеть свой страх.
— Послушай, я хочу выбраться из машины! Выбраться сейчас же!
Человек, пристально глядя на него, самодовольно усмехался. Он потянулся к Карлосу.
Карлос взмахнул ножом, располосовав запястье мужчины. Кровь брызнула фонтаном, заливая приборную доску.
Человек смотрел на свое запястье в шоке, будто не мог понять, откуда эта кровь.
— Ах ты, маленький бродяжка.
Теперь он дышал тяжелее, крепко сжимая порез. Из-под его пальцев сочилась кровь.
Дуайт не мог в это поверить. Но это было похоже на повторение той ночи, с другим мальчишкой, который выхватил нож с выдвижным лезвием.
С тем самым, с которого все началось.
Ну, на этот раз ему это даром не пройдет. Кровь была на его штанах, ею была закапана вся обивка машины. Он чувствовал горячую пульсирующую боль в запястье. Собрав все силы, он крикнул низким, искаженным яростью голосом:
— А теперь отдай это мне, отдай мне сейчас же, ты, маленький хреносос.
А мальчик уже приставил нож к груди Дуайта. Дуайт схватился за лезвие,
Теперь он его заполучил! Подавив боль, Дуайт вырвал нож из рук мальчишки и быстро повернул его лезвием в его сторону. Мальчик попытался перехватить нож, рыдая все сильнее.
— Я не дам тебе убить меня, — задыхался он.
Дуайт вонзил в него нож, прямо между ребрами. Мальчик судорожно вздохнул, крепко зажмурил глаза и упал.
Дуайт смотрел на него, распростертого поперек сиденья. Кровь била струей из его груди. Неужто с этим покончено?
Я, должно быть, угодил ему в сердце. Должно быть, удар был удачным. Или неудачным. Вся машина изнутри была забрызгана кровью. Тело мальчика лежало поперек сиденья.
Бог мой, что же мне теперь делать?
Глава 12
Скалы находились на берегу озера Мичиган к северу от Чикаго. Прохладные серые волны плескались меж крупных плоских валунов, покрытых надписями, нанесенными светящимися разноцветными красками — лимонно-зеленой, ярко-персиковой, цвета фуксии. На одном из валунов красовалась надпись: «Это пляж для гомиков. Гетеросексуалам вход запрещен».
Летом на скалах загорали мужчины, тела их блестели от масла, на некоторых были купальные штаны до колен — казалось, все здесь подчинено звукам волн, разбивающихся о скалы. Даже гул машин, проносящихся по Лэйк-Шор-Драйв. Скалы казались раскаленными — по контрасту с водой, от которой ломило кости даже в разгар лета.
Зимой, когда небо становилось таким же серым, как скалы, любители купания покидали их, и место летних игрищ пустело, храня лишь память о жарких днях. В воде плавали глыбы льда, грязно-серые, шероховатые. Сюда приходили немногие: это место находилось далеко от настоящего пляжа.
Декабрьское утро застало Джона Слэвинза бредущим вдоль скал в поисках уединения, которое он здесь надеялся найти. Прошлой ночью, когда Джон вышел из дома, Джейк, его любовник, исчез. Джон вернулся в их квартиру в сером каменном доме на Фуллертон-авеню и нашел ее опустевшей. В их совместную жизнь Джейк внес свой материальный вклад — почти вся мебель принадлежала ему.
Он вспоминал прошлое лето, как бродил вдоль скал, читая граффити, а потом встретил здесь Джейка. Джейк удил рыбу на северной оконечности пляжа, подумать только — рыбачил!
Никто не приходил на скалы рыбачить.
Это вселило в Джона смелость и помогло разговориться с красивым незнакомцем.
Теперь же всё кончено. Джон остановился, чтобы поглядеть на горизонт, на небо, похожее на свернувшееся молоко, обещавшее к середине утра снегопад. Он вспоминал темные волосы Джейка, как они выглядели...