Эпоха бедствий
Шрифт:
Хвала всем богам этого мира за то, что они дали человеку способность в минуту крайней опасности не рассуждать, а принимать решения мгновенно. Отдельное спасибо Кэрису, который за время пребывания в Меддаи научил Драйбена кое-каким слабеньким охранным заклятьям, способным на краткое время отогнать нечисть, - а это была именно нечисть, Драйбен не сомневался. Только темное колдовство вызывает ощущение холода.
Нардарец буквально выдохнул краткое заклятье на языке вельхов, смысла которого не понимал сам, однако со слов Кэриса знал: оно отпугивает любую нечистую силу
– Драйбен, чего вы орете?
– Асверус, уже державший чашу в руках, обернулся и застыл, наблюдая, как его компаньон и "оруженосец" сделал в воздухе кульбит, достойный лучшего нарлакского акробата в расцвете сил, неудачно приземлился на одну из ступеней лестницы, несколькими судорожными движениями сорвал с себя башмаки, после чего с быстротой зайца рванул наверх, к выходу из подземелья. Эй, вы куда? Подождите, я тоже иду!
Мрак слегка видоизменился, теперь он больше напоминал громадного овального слизня, неспешно втаскивающего свое тело по ступеням всхода. Нечто, без всякого вреда перенесшее слабенький магический удар Драйбена, ползло вслед за обидчиком.
Вот оно накрыло сапоги и два куска ткани, валявшиеся на лестнице, миновало их...
Асверус, быстро пробежав через мостик, не без удивления заметил, что лежавшая на всходе обувь Драйбена исчезла. Лаур пнул взбирающегося наверх червяка, однако его нога прошла сквозь черноту, как стрела через утренний туман. Где-то наверху пыхтел Драйбен, в панике стараясь протиснуться через щель завала.
Эрл Кешта тяжело перевалился за каменное нагромождение у входа, на несколько мгновений прикрыл глаза, ослепленный ярким солнцем, и уже было собрался бежать к лошадям. Левая ступня сильно болела.
– Эй, ловите!
Из черноты провала вылетела тяжелая золотая чаша, украшенная чеканкой и массивными ручками в виде оскаленных песьих голов, затем показалась встрепанная голова Асверуса.
– Может, объясните, в чем дело?
– Из-под локтей нардарца, опершегося о камни, выползали струйки черной жидкости. Асверус глянул на нее чуть брезгливо, но равнодушно.
– Странное поведение для дворянина. Бросаете своего друга в страшной мрачной гробнице, затем бросаете сапоги - кстати, где они, я их не нашел на лестнице?
– и убегаете, будто пугливая газель от своры охотничьих собак. У меня есть повод обвинить вас в трусости, эрл!
Асверус запросто перебрался через завал, наступая ладонями и коленями прямиком в расползающиеся ленты черноты, встал на песок и, щуря глаза, отряхнулся.
– В трусости?
– прохрипел Драйбен.
– Я вас предупреждал! Смотрите, оно сейчас поползет за нами!
– И пусть себе ползет.
– Асверус не понимал, почему Драйбен так напуган. Он обернулся, поднес руку к черному потеку, и тот сразу отпрянул.
– По-моему, оно просто очень любопытное, хочет посмотреть на людей. Представьте, сколько веков оно там сидело - в темноте и одиночестве!
– Оно вас боится.
– Драйбен выделил последние слова голосом.
– А меня пытается сожрать!
К счастью, подземная тварь (если, правда, тварью можно назвать нечто, не имеющее тела, облика, а только цвет и жгучую силу) не пожелала выползать на солнечный свет, оставаясь в тени. Вдобавок между нею и Драйбеном стоял Асверус, которого она явно не удостаивала звания добычи. Драйбен нагнулся, разглядывая ступню, затем уселся на горячий песок и вытянул ногу.
– Ого!
– поразился Лаур.
– Это что?
– Ожог, - слегка дрожащим голосом пояснил Драйбен.
– Эта мерзость спалила мои сапоги и добралась до ступни. Видите, какой пузырь? Останься я там подольше, она превратила бы меня в пепел.
Действительно, начиная от пальцев и заканчивая косточками лодыжки, на коже ступни нардарца красовался сильный ожог. Будто ногу опускали в котелок с кипятком. Покрасневшая кожа, несколько надувшихся пузырей... Асверус зло хмыкнул, вытащил меч и, взглянув на колыхавшееся у входа в подземелье непроглядно-черное марево, попытался ударить по нему клинком. Мрак съежился и отпрянул.
– Вот зараза! Почему же тогда...
– Не знаю почему!
– рявкнул в ответ Драйбен и поднялся.
– Стойте рядом, я попробую. Если что - вы его отпугнете.
...Судьба меча бывшего эрла Кешта оказалась весьма плачевной. Острие погрузилось в туманную субстанцию, нардарец вскрикнул и выпустил из ладони мгновенно нагревшуюся рукоять, а когда Асверус подхватил упавший меч, выяснилось следующее: лезвие до половины было разъедено ржавчиной, неприглядными коричневатыми кавернами и рытвинами, наконечник вообще исчез, а сталь выглядела так, будто не одну тысячу лет провалялась в каком-нибудь древнем захоронении наподобие Аласорского.
– М-да.
– Асверус с подозрением поглядывал то на испорченный клинок, то на загородивший проход черный туман.
– И как это понимать?
– Очень просто, - с нескрываемой злостью ответил Драйбен.
– Вы хватаете свою вазочку или что это там, и мы сматываемся отсюда. Причем как можно быстрее.
* * *
Тускло поблескивающая золотая чаша из Аласорской гробницы стояла посреди шатра, принадлежащего нардарскому посланнику Асверусу Лауру, сам Лаур восседал напротив нее на потертых подушках, попивал вино из небольшого изящного кувшинчика и с неудовольствием созерцал Драйбена, перебинтовывавшего ступню обрезками чистых тряпок.
Путь от Аласорского кратера, где обнаружились гробницы, был благополучен: скелеты, валявшиеся у дороги, не поднялись, сжимая в руках ятаганы и сабли, песчаных бурь не случилось, призраки не являлись (да какие призраки могут быть посреди солнечного дня?), а стерегущее пещеру бестелесное чудище не пожелало отправляться вслед за нарушителями покоя старинного некрополя. Единственной неприятностью был ожог, полученный Драйбеном, и отсутствие у него сапог - в Саккареме стремена жесткие, кованые, а вовсе не ременные петли, в которых нога чувствует себя более комфортно. Вдобавок Драйбену предстояло добывать новый меч взамен уничтоженного стражем гробницы.