Эпоха лишних смыслов
Шрифт:
– Так все тогда, Макс? Хеппи-энд, что ли?
– Не считая Арлиновой, да. Конец прекрасной эпохи, если угодно. – Макс непонятно улыбнулся и исчез с глаз моих.
Последняя фраза здорово врезала мне под солнечное сплетение. Не надо быть чувствительным гением, чтобы понять, что закончилась эпоха хождения по лезвию ножа. Где мы с Максом в течение очень короткого времени бродили вдвоем. Теперь у него Рита и новый роман, а у меня… Я посмотрела на значок «Скайпа» и подумала, не позвонить ли Эйдану.
Потом со вздохом принялась разбирать имейлы. Часа через два голова просто гудела, но конец прекрасной эпохи каким-то образом отодвинулся на неопределенный срок. Я зашла за Максом, и мы постучались к Гере.
– Неужто отчеты? – спросил он.
Я замотала головой.
– Слушай, тут все-таки творится что-то не до конца понятное.
Туров уставился на меня с откровенной мукой во взгляде. На сердце сразу потяжелело.
– Ни в одной стране мира нет таких показателей, как у нас.
– Ни в одной стране мира нет таких деконструкторов, как у нас.
– Неправда, – мягко парировал Макс, и я удивленно уставилась на него, складывая и снова расправляя бумаги. – Помнишь, в начале декабря я был на Конгрессе?
– Пока склерозом не страдаю, – выстрадал фразу Гера.
В нем как будто что-то переломилось, и теперь некрасиво, неестественно торчало обломками наружу.
– Полно отличных команд. Они такие кейсы представляли, что я потел и не знал, как бы выкрутился на их месте.
– Замечательно, просто замечательно, Максим. Еще что-нибудь?
– Вообще-то, да, Герман, – с нажимом отозвалась я. – Еще что-нибудь. Еще маленький прицеп чего-нибудь. И раз уж ты замещаешь Арлинову, то выслушай, будь добр.
Гера вяло качнул головой, потом мгновенно собрался и отрезал:
– Генерал-майору позвони.
– Герман! – Я сделала большие глаза. – Ты потрясен. Это нормально. Это обычная реакция. Сосредоточься на том, что я пытаюсь сказать. Завтра пойдешь и напьешься в хлам, а сегодня послушай. Ни в одной стране мира не было такого скачка, как у нас.
Он тяжело оперся на стол, посмотрел на меня, потом на Макса – и наконец сдался:
– Макс, хоть бы ты помог. Что вы, как дети малые, лекцию по электронному книгоизданию вам дать? Или про Амазон рассказать и его абсолютно легальные читалки?
– Кстати, еще один вопрос. – Я даже указательный палец подняла. – Чем покупка книги за деньги помогает нам? Ведь та же электронная версия, точно так же висит в Интернете.
– Издание. Ее все равно издали, – простонал Гера. – Это не то, что у нас: незакрепленный смысл болтается на флагштоке. Это официальное издание.
– Но смотри, ведь мир лихорадит то Гарри Поттером, то «Сумерками», то «Оттенками серого».
– Максим, выдай ей снова учебник, и выметайтесь оба.
Я подскочила к столу, легкая и чуть злая.
– Хочешь статистику по Украине и Белоруссии, где все читают наш же «Самиздат»?
Гера даже отпрянул.
– Прорывы увеличились значительно по сравнению с предыдущим периодом. Но и там, и там – отставание в два с половиной раза. Так что одним генерал-майором мы никак не обойдемся. Мне лично нужны ваши мозги.
– И завтра – конец света? – задумчиво протянул Макс.
– Именно, – по слогам отбарабанила я. – Плюс защищающиеся миры, плюс…
– Плюс тот факт, что сиквел тоже разваливается. В нормальных ситуациях. – Гера наморщил нос и c силой потер лоб рукой.
– Какое счастье, что ты очнулся. – Я даже выдохнула.
– Да садитесь вы оба, горе-деконструкторы, – отозвался Гера. – Точно звонить пока не будем?
– Железно. – Макс кивнул. – У нас одни сплошные теории вместо фактов.
Гера закатил глаза:
– Гипотезы?
– Две штуки, – сказала я и тут же поняла, что брякнула неосознанно, наугад.
– Дай угадаю. Наши пираты – самые пиратские пираты в мире, и именно поэтому миры развились настолько, что протестуют против вмешательства в себя?
Собственно, это и была первая версия, но я тут же ткнула Макса в бок:
– Ты ему учебник зачитывай, а не мне.
Тот развел руками:
– Я вообще ни при чем, это вы тут переругиваетесь, будто только познакомились.
Передо мной живо всплыла та самая сценка. Я ошарашенно таращусь на Геру, потому что ну никак не ожидала увидеть в Закрытии фантастических реальностей скучного бледного двадцатишестилетнего гения, а он смотрит на меня как на отродье ада, явившееся сбивать его с пути истинного.
– Миры не могут защищаться, Туров. Сообрази, пожалуйста, что это трехмерная проекция того, что происходит на бумаге. И если критик находит тонкое место, изъян у бумаги – все. То же делаем и мы.
– Только вы можете погибнуть внутри, – Гера даже улыбнулся тонко. – Так что не пытайся меня заболтать. Давай вторую версию.
Я посмотрела на Макса. Со вчерашнего дня мы едва ли перекинулись парой слов, не считая разговора в моем кабинете. Поддержки ждать не приходилось. Да и не был он в курсе моей гениальной идеи.
– Враг, – просто бросила я.
– Враг? – спросил Макс, и я поняла, что ничем хорошим это не закончится.
– Ну враг, да. Ведь могут же люди заходить в любые книги, а не только в прорывы.
– И что там делать, жить? – язвительно протянул Гера. – Я бы еще понял, какие-то комфортные условия, но у нас то боевик прорывает, то стимпанк непонятный, то еще что.
– Да уж, остановимся на версии про защищающиеся миры.
– Макс, Гер, но они же не только защищаются. Они прорываются чаще.