Эпоха мертвых. Москва
Шрифт:
— Я договорилась. Сегодня я с вами, а если ещё раз выбирать придётся, то она. Кстати, опыта у меня и у неё побольше, чем у Пашки. Как объяснишь?
— Хочу его на водителя натаскать на будущее, — отмазался я. — Он за рулём поедет.
— Да? Ну… да, насчёт этого он вроде как способный.
— Способный, способный, готовься давай.
— А чего мне готовиться? — удивилась она, подходя к шкафу. — У меня всё готово.
На её кровать тяжело плюхнулся, подпрыгнув на матрасе, увесистый чёрный АК-74М, рядом упала подвесная с подсумками.
— Считай, что готова. Помочь с магазинами?
— К карабину набей, если нетрудно, — обрадовался я неожиданной помощи.
— Серый, давай мой магазин разгромим, а? — вдруг сказала она. — Ну, где я работала.
— Зачем? — удивился я. — Оттуда наверняка всё вывезли.
— А вот не думаю, — покачала она головой. — Мототехнику могли и вывезти, а мне куртки интересны. Которые кожаные.
— Зачем? — немного удивился я. — Там же у каждой расцветка вроде теста на дальтонизм, с Луны разглядеть можно.
— Зато не прокусишь, — возразила она. — Сам знаешь, какая кожа. Можно сверху что-то накинуть для маскировки.
— Хм… — озадачился я. — Ну, может, и так, но как-то мне не верится, что там что-то осталось. Заезжать к вам удобно, мертвяков там должно быть мало… размародёрили уже давно. На Садовке есть такой магазин, кстати. И на Олимпийском. Туда есть смысл заглянуть, тем более что всё видно прямо из машин, стоит соваться или ну его на фиг. Я бы ещё шлемы хоккейные поискал, будь возможность.
— А они на фига? — удивилась Татьяна, аж замерев и перестав заталкивать патроны в магазин.
— Для сохранения черепа, естественно, — ответил я. — Они самые лёгкие и при этом прочные. И уши открыты, всё слышишь. Чехол на такой сделать, и нормально. А можно и не делать даже, если шлем чёрный. Пулю и нормальная каска не держит, если уж по совести, но носить постоянно её тяжело, а хоккейный без проблем, привыкаешь сразу, лёгкий и с вентиляцией нормальной.
— А если не от пули, то от чего? — уточнила она.
— Ну… мало ли куда лезть придётся, — пожал я плечами. — От низких притолок и падающих камней. А вообще… никак не могу забыть того мертвяка с трубой в руке, которого в Солнечногорске ещё в первый день грохнули.
— Да он так её держал, потому что не сообразил бросить, — поморщилась она. — Сам же знаешь, как они тормозят.
— Может, и так, — согласился я с ней. — А может, и не так. Проверять на голом черепе неохота, если честно. Двинул бы он меня как следует, и всё, хрен бы я отбился. То, что они умнеют, отрицать ведь не будешь.
Она снова поморщилась и покачала стриженой головой:
— Нет, не буду. Чёрт знает, до чего ещё доумнеют. Мне это не нравится.
— И мне не нравится. И думаю, что до уровня «запустить кирпичом» или «шарахнуть трубой» им недолго осталось. Засады устраивают?
— Ну да, устраивают, — согласилась она.
— Ну и до дубин недолго осталось, — попугал я её. — С топорами. Как насчёт того, что они с мясницкими топорами кидаться начнут?
— Во сколько выезжаем? — проигнорировав вопрос, перевела она разговор на главное.
— Часов в семь утра, нам свет нормальный нужен.
— Тогда пропуск сегодня оформи, у комендатуры вывесили объявление, что это теперь не круглосуточная услуга, — сказала Татьяна и добавила: — Идея такая, что по ночам спать надо.
— А во сколько открываются?
— В восемь.
Так, за разговором, постепенно набил все магазины, что на завтра приготовил. Ещё раз подумал, не разделить ли их и напихать в разгрузку по три в подсумок, но решил ничего не менять. Как рука привыкла, пусть так всё и будет. Потом, может быть.
— Что сегодня планируешь? — спросила она, когда мы закончили все дела.
— Если честно, то ничего не планировал. Хотел по расположению пошляться. Тут много всего происходит, а мы даже не видим ни хрена. У нас то учёба, то выезд, то здоровый сон.
— А что посмотреть хочешь? — спросила она, встав с кровати и одёрнув ремень с кобурой.
— Тут какой-то центр по изучению мертвяков завели. Это раз. Библиотеку открыли, это два…
— Нашёл новость, — хмыкнула она. — А это откуда, по-твоему?
Она подняла со стола книгу, повертев её у меня перед носом.
— А чего это ты вдруг за Светония взялась? — поразился я, прочитав надпись золотом по чёрному.
— В целях самообразования, — последовал ответ. — Ещё что?
— Ещё видно будет. Пойдёшь со мной?
— А ты один собирался? — удивилась она. — Даже не рассчитывай. Только вместе.
— Пошли тогда, — кивнул я.
Погода была совсем тёплой, май настоящий, а вовсе не середина апреля. Солнечно, зелень полезла на деревьях, земля почти просохла, травка свежая уже везде. Весна, весна. Вроде как пробуждение новой жизни… как в насмешку.
На улицах между жилыми и учебными корпусами было пустынно. Все, кроме детей, на работе, а дети или в детском саду, или в школе. Это мы вроде как бездельники на общем фоне, но отрабатываем это право повышенной рисковостью наших основных занятий, так что никто нас не упрекает. У большей части населения «Пламени» спроси, хотели бы они жить, как мы, и при этом кататься через день в мёртвый город — большинство отказалось бы с ходу, ни на секунду не задумавшись.
Смешно, а я таким образом жизни доволен, если его рассматривать применительно к обстоятельствам. И пользу приносим, и самостоятельность в действиях немалая — сами себе хозяева, в то время как для остальных здесь дисциплина почти что военная. А как иначе? Речь ведь идёт о выживании, а не о степени комфорта.