Эпоха мертвых. Прорыв
Шрифт:
– Без команды не стрелять, – единственная фраза, которую я прошептал в микрофон, когда с неба рядом со мной упал последний ком земли.
И, приподнявшись, выглянул на дорогу, наблюдая ее в прицел. Да, все, как я и рассчитывал. Бронетранспортер уничтожен, неподалеку от него на земле корчатся раненые и контуженые. УАЗ всмятку, его пополам сложило, в нем и возле него только трупы, борта похожи на решето от поражающих элементов мины. «Тахо» выглядит примерно так же, лежит на боку, из моторного отсека вытекло масло большой черной лужей, и еще заметно, что на дорогу льется бензин. Но в машине есть шевеление, кто-то уцелел, мне видно это через лобовое стекло. Я мог бы пострелять туда, но не хочется обнаруживать себя до
– Сколько до взрыва? – прошептал Большой, припав к РПК.
– Недолго осталось, скоро рванет, – таким же еле слышным шепотом ответил я.
Из покореженного внедорожника выбрались двое. Оба в крови, исцарапанные и изрезанные, но живые. Один из них – Крап. Вот ведь живучая скотина. Даже пистолет из кобуры вытащил, оглядывается. Второй, с АКМ, присел рядом с ним на колено, прикрывая начальника. Поднялись на ноги двое из тех, кого взрывом снесло с брони на землю. Поднялись, но они не бойцы, оружие потеряно, шатаются, из ушей и носа у обоих идет кровь. Ну ничего, там еще явно и трупы есть. Четверо с БТР, трое из «уазика». Сейчас начнут воскресать и вносить оживление в процесс, а то слишком тихо стало. Хотя насчет тех, из «уазика», сказать уверенно трудно, «монка» изрешетила все, должно было и по головам угодить.
– Снайперы, держите мужика в кожанке. Без команды не стрелять, – прошептал я.
– Держу. Принял, – ответили Маша и Леха.
Я тоже навел пулемет на эту кучку людей, прикидывая, как ловчее будет распределить на них длинную очередь. А вообще если Крап двинет на хлебозавод, то придется расходовать его из винтовок, хоть до стрельбы доводить и не хочется. Тем более что с той стороны сюда уже человек тридцать бежит, а заодно и еще две переоборудованные «Нивы» едут, без боковых и задних дверей, со срезанными крышами и пулеметами на турелях. Но Крап пока сидит за машиной, из которой течет на дорогу бензин. Если я, скажем, выстрелю прямо в его лужицу, то с вероятностью в девяносто процентов пули выбьют искры из асфальта и бензин вспыхнет. Рванет бензобак, и Крапу хана. Ценой демаскировки позиции.
Вот с асфальта встал один из мертвецов. Поднялся, огляделся, навелся на сидящего к нему спиной контуженого, и направился к нему неловким, медленным еще шагом. Мертвякам, чтобы окончательно «в чувство войти», несколько минут требуется. Поначалу они неуклюжи и неловки. Не будь сидящий на дороге бандит тяжело контуженным, он бы наверняка услышал шаги направившегося к нему зомби, но у этого текла кровь из ушей, так что он не слышал ничего. И мертвяк навалился на него сверху, вцепившись зубами в затылок.
Тот заорал диким голосом, повалился на бок, пытаясь оттолкнуть от себя мертвяка, оба упали на дорогу. Второй контуженый подобрал с земли автомат, подскочил к борющимся, но не стрелял, опасаясь, судя по всему, попасть в своего. Подбежали к ним, если можно назвать это бегом, и сам местный владетель с уцелевшим телохранителем. К тому моменту с асфальта встали еще трое и один выбрался на четвереньках из кювета, видать, кто-то из сидевших в бэтээре обратился и сумел пробиться наружу.
Подмога, бегущая из крепости, была близко, но недостаточно. Телохранитель Крапа вскинул АКМ и двумя короткими очередями буквально снес головы двум зомби. Неплохо, кое-кто среди злодеев все же стрелять умеет. Крап из пистолета выстрелил в голову мертвяку, навалившемуся на контуженого, но зомби, лезущий из кювета, оказался у них в тылу и вцепился в телохранителя. Тому, впрочем, легко удалось вырваться из захвата, и он наотмашь ударил металлическим затыльником автоматного приклада мертвяка
В этот момент подлетели обе «Нивы», затормозили так, что заскрипела резина, а головы сидящих внутри качнулись, как у китайских болванчиков. С одной из них добили еще одного зомби. Затем из машин выбежали, образовали нечто вроде малограмотного периметра вокруг взорванного транспорта, глядя во все стороны. Подбежали еще люди, пешие, и именно в этот момент сработала первая «озээмка». Раздался хлопок вышибного заряда, слившийся со взрывом шестисот граммов тротила в метре от земли, и до нас донесся вой летящих роликов. «Лягуху» по звуку ни с чем не перепутаешь.
Рванула она метрах в десяти от скопления людей. Многие упали, некоторые катались по земле и орали, кто-то пытался отползти в сторону. По асфальту сразу же растеклись кровавые лужи. Крапу, кажется, попало еще, он стоял на коленях, зажимая руками бок, сквозь пальцы текла кровь, лицо было перекошено от боли.
На дороге началась настоящая паника, и в этот момент сработала вторая мина. Эффект от ее взрыва был не настолько сокрушительным, большинство людей было укрыто завалившимся набок корпусом бэтээра, но все же досталось троим или четверым, включая телохранителя. Но самое главное – загорелся разлитый бензин, и уже через несколько секунд рванул бензобак американского внедорожника. Клубок рыжего пламени вырвался как будто из каждого отверстия в кузове машины, распахнулись двери, словно кто-то еще пытался выбраться из лежащей на боку машины. Стоявшего поблизости бандита с автоматом окутало пламя, и он побежал прочь, превратившись в живой факел. Сквозь мгновенно распространившийся вокруг черный дым я по-прежнему мог разглядеть Крапа, все еще живого и даже пытающегося командовать. Делать нечего…
– Снайперы, огонь, – скомандовал я.
Две пули ударили Крапа в грудь и в голову, и он рухнул мешком. Дело сделано, теперь сразу переходим к самой главной фазе любой операции – отходу. Эвакуации вертолетом или, скажем, бронегруппой не предвидится.
– Всем отход, – скомандовал я по радио. – Пашка, Сергеич, быть готовым отсечь противника огнем.
Можно, конечно, вступить в бой, противник окончательно деморализован, в три снайперки и три пулемета мы могли бы произвести настоящее опустошение в их рядах, но из ворот хлебозавода показался БТР, а следом за ним – «бардак». Стоит тем засечь наши позиции, и два КПВТ выкосят все. А вступать в бой с броней, будучи вооруженным одним РПГ… можно, конечно, если очень надо… Только нам не надо.
Мы задом отползли в небольшую канавку за кустами, затем повернули налево и так же, ползком, двинули вдоль нее. Самый сложный участок на маршруте – первые метров пятьдесят. Дальше будет еще кустарник и что-то вроде перепада уровня земли, можно бежать, пригнувшись. А еще метров через пятьдесят и во весь рост можно будет рвануть. Главное – первые пятьдесят метров.
Загребая локтями и удерживая на них РПД, тяжко хватая воздух ртом, я изо всей силы греб к кустам впереди. С дороги открыли стрельбу в нашу сторону, но не прицельно. Пули свистели и щелкали по стволам деревьев и сзади, и впереди, и выше. Значит, пока не обнаружили, это даже не беспокоящий огонь, а огонь от беспокойства. От злости и беспомощности.
– Серый, в твою сторону пошли. Отсекаем, – послышался в наушнике голос Сергеича.
Гулко ударил ПКМ Сергеича, прижимая преследователей к земле. Затем длинная очередь прервалась, и он доложил:
– Отхожу!
Мы успели добраться до кустарника, скользнули на животах за него. И, резко обернувшись назад, встали на колено. Я бросил пулемет сошками на маленький пригорок у корней кустарника, сам укрылся за стволом сосны. В исчерченном ветками просвете леса были видны залегшие на дороге люди, человек шесть. Двое были убиты, судя по их позам.