Эпоха Обамы. Наши интересы в Белом доме

Терентьев Александр Владимирович

Скепсис вызвала и запущенная чикагским предвыборным штабом Обамы интернет-кампания «Скажи правду», смысл которой был в «разоблачении клеветников, пытающихся опорочить действующего президента». «Отказываясь воспринимать критику, Обама превращается в авторитарного червя, живущего в виртуальном пространстве» [216] , – писал республиканский блогер Аризонец. «Команда Обамы не только уязвима, она еще и параноидальна» [217] , – вторил ему консервативный писатель Брэд Тор. И они отчасти были правы. Ведь еще в конце 2011 года рейтинг президента практически сравнялся с рейтингом Джимми Картера – другого «благородного идеалиста-демократа», который просидел в президентском кресле один срок и был разгромлен на выборах пламенным консерватором Рональдом Рейганом.

216

The American Thinker. 2012. May. 10.

217

Ibidem.

Серьезные

опасения у чикагского штаба вызывало и финансовое могущество Митта Ромни, который, не задумываясь, выкидывал астрономические суммы на свою кампанию. И хотя The New York Times написала, что «деньгами можно купить голоса избирателей, но их любовь – никогда» [218] , советники действующего президента так не считали. Они изо всех сил старались найти новых спонсоров, отказывали в деньгах демократам, рассчитывающим переизбраться в конгресс, и готовились к «битве банкнот и банковских чеков». Некоторые политологи предполагали, что секретным оружием чикагского штаба являлся республиканский кандидат Рон Пол, который по идеологии намного ближе Обаме, чем своим однопартийцам. Говорили, что изоляционистские лозунги Пола были рассчитаны на то, чтобы посеять рознь в республиканском стане и перетянуть часть избирателей на сторону демократов, которые давно уже призывают к сдержанности во внешней политике.

218

The New York Times. 2012. June.4.

С другой стороны, эксперты не исключали, что «революция Пола», в которой участвовали абсолютно разные люди – от христианских консерваторов из глубинки до молодых интернет-активистов, – может привести к возникновению третьей политической партии, способной нарушить двухсотлетнюю гегемонию «ослов» и «слонов».

Часть II

ПРЕЗИДЕНТ-КОСМОПОЛИТ

Первая четырехлетка Обамы войдет в историю как период, когда Америка начала сдавать свои позиции на мировой арене. Многие политологи стали сравнивать Соединенные Штаты с Британской империей эпохи заката. Некоторым приходила на ум и аналогия с поздней Римской империей. «Обама, – отмечал The American Thinker, – играет в те же игры, что и император Константин, который пошел на уступки варварам и отказался от римской идентичности ради космополитических идеалов. Ему осталось только основать свой Обамаполь где-нибудь на Ближнем Востоке» [219] .

219

The American Thinker. 2012. April. 9.

Обама, действительно, был первым космополитом в Белом доме. «Это человек, который воспитывался не на гамбургерах и горизонты которого не ограничивались колосящимися полями кукурузы в штате Айдахо, – отмечал председатель Исламского комитета России Гейдар Джемаль, – Он носил в индонезийской школе саронг, у него шиитское имя Барак Хусейн, и он никак не привязан к американской почве» [220] . Философия Обамы изначально заключалась в том, что Соединенные Штаты могут и должны достучаться до национальных элит в тех странах, которые традиционно считались их геополитическими соперниками. Он пообещал «протянуть руку» иранским лидерам, объявил о перезагрузке в отношениях с Россией и предложил Китаю создать «большую двойку», разделив с ним ответственность за судьбы мира. При этом демократическая администрация, не моргнув глазом, отрекалась от старых союзников, фактически, поставив крест на «особых отношениях» с поляками, британцами, колумбийцами и израильтянами.

220

Интервью автора с председателем Исламского комитета России Гейдаром Джемалем. 2012. Май. 13.

ВСЕМИРНАЯ «ОБАМАМАНИЯ»

Во время предвыборной кампании 2008 года, несмотря на образ пацифиста, сенатор Обама выдвигал довольно-таки жесткие внешнеполитические лозунги. Не случайно его левые взгляды не отпугнули тогда часть неоконсерваторов. «Риторика Обамы напоминает начало 60-х, когда Кеннеди пришел к власти на волне недовольства внешней политикой Эйзенхауэра, – писал в The Washington Post один из самых влиятельных неоконов, Роберт Каган. – Многие обвиняли бывшего командующего союзными войсками в Европе в недостаточной твердости, в том, что он не способен отстаивать американские интересы на мировой арене. Кеннеди же призывал любой ценой привить ценности свободы другим государствам, даже если они будут противиться этому. Вслед за ним Обама повторяет формулу о том, что США являются лидером свободного мира» [221] . Мыслям неоконсерваторов были созвучны и такие рассуждения Обамы: «Невозможно построить демократию, сместив диктатора и поставив урну для голосования. Мы должны строить государства с устойчивой законодательной системой, независимым судом, верховенством права, развитым гражданским обществом и свободными СМИ. Мы должны предоставить слабым странам средства для борьбы с бедностью, а также для развития образования, медицины и рыночных отношений» [222] . Обама предложил вдвое увеличить бюджет, отведенный на эти цели. По его мнению, к 2012 году он должен был составить $50 млрд. Кроме того, Обама выступил за увеличение численности вооруженных сил США на 100 тыс. человек. И хотя сенатор считался убежденным противником войны в Ираке, он не исключал военного решения иранской проблемы, призывал США заставить Пакистан любой ценой поймать Усаму Бен Ладена и рассматривал даже возможность вторжения на

территорию этой ядерной державы. Такие предложения поставили многих демократов в тупик. Обаму тут же окрестили «неоконом в овечьей шкуре». Однако политологи объясняли, что внешнеполитические взгляды темнокожего кандидата сформировались под влиянием левых интеллектуалов. А ведь к этой группе когда-то принадлежали и неоконсерваторы.

221

The Washington Post. 2008. February. 14.

222

The Forein Affairs. 2007. July-August.

Мир с большим азартом наблюдал за американской предвыборной кампанией 2008 года. По Европе прокатилась волна обамамании, которая особенно усилилась после того, как темнокожий сенатор побывал в европейских столицах. Выступая в Берлине, он провозгласил себя гражданином мира, подчеркивая таким образом свое желание отойти от односторонней политики предыдущей администрации и вернуться к космополитичному стилю Клинтона. Однако неоконсерватор Роберт Каган предсказывал, что Обама не оправдает ожидания европейцев. «Он будет президентом США, – отмечал он, – и защищать будет американские взгляды на мир, с которыми Европа часто не согласна. Кеннеди, Рейган, Клинтон проводили классический внешнеполитический курс, основанный на концепции сильной Америки. И новый президент ничего тут менять не будет» [223] . Британская газета The Independent также стремилась разочаровать европейских поклонников Обамы: «Сенатор от Иллинойса придерживается довольно консервативных взглядов в стране, где центристы, по нашим меркам, законченные консерваторы. Он считает войну в Афганистане внешнеполитическим приоритетом и выступает за усиление протекционизма. А это означает, что он потребует от нас увеличить воинский контингент и ухудшит условия торговли» [224] .

223

The New Republic. 2008. November. 23.

224

The Independent. 2008. November. 18.

Однако предостережения обамаскептиков не повлияли на настроения европейцев, которые ликованием встретили известия о результатах президентских выборов в США. Париж и Лондон праздновали победу демократического кандидата с таким же размахом, как Чикаго и Нью-Йорк. Риторика перемен настолько завела жителей Старого Света, что Обама превратился для них в символическую фигуру. Европейцы всегда посмеивались над пресностью американской политики, но предвыборная кампания 2008 года полностью поменяла их представления. Избрав темнокожего интеллектуала на пост президента, американцы сделали для восстановления своего имиджа в Европе не меньше, чем приняв план Маршалла.

В своей программной статье в Foreign Affairs главным приоритетом Обама называл улучшение американского имиджа в мире. «Мы должны, – вторил ему бывший демократический президент, Джимми Картер, – приступить к восстановлению морального авторитета во всемирном правозащитном движении. Нам следует возобновить взаимодействие с агентствами ООН, чтобы сделать эту организацию более эффективным инструментом мировой политики» [225] . «Франция рассчитывала на победу Барака Обамы на выборах президента США, поскольку его позиция предвещала многосторонний подход в решении мировых проблем» [226] , – заявил глава французского МИДа Бернар Кушнер. И даже извечный критик Соединенных Штатов президент Венесуэлы Уго Чавес назвал победу Обамы «историческим событием, вселяющим надежду на смену эпох».

225

The New York Times. 2008. November. 28.

226

http://www.diplomatie.gouv.fr/

Было очевидно, что новому президенту будет крайне тяжело оправдать ожидания, которые связывает с его приходом мировое сообщество. «Кампания ведется в черных и белых тонах. Управление страной – в серых» [227] , – писал по этому поводу председатель Совета по международным отношениям Ричард Хаас.

Буквально сразу после инаугурации Обама столкнулся с ближневосточным кризисом, связанным с операцией «Литой свинец», которую израильтяне начали в секторе Газа 27 декабря 2008 года. Обама занял двойственную позицию. С одной стороны, через таких произраильских политиков, как Хиллари Клинтон и Джо Байден он дал понять, что Иерусалим может рассчитывать на его поддержку, с другой – в своей инаугурационной речи он пообещал построить «новые отношения с мусульманским миром». И эксперты сделали вывод, что такой синтетический подход, характерный для эпохи постмодерна, будет и в дальнейшем применяться во внешней политике Обамы.

227

http://www.cfr.org

В первые сто дней Обама преуспел в основном в дипломатии намеков. Однако уже тогда стало очевидно, что человек он импульсивный, способный на нестандартные решения. Чего стоила, например, его попытка заговорить с левыми в Латинской Америке. О возможности такого диалога он не предупреждал заранее, и лишь немногие эксперты обратили внимание на то, что Обама присматривается к латиноамериканским лидерам. И вдруг на саммите Америк, проходившем 20 апреля 2009 года, он протянул им руку, понимая, что Соединенным Штатам необходимо восстановить влияние в Западном полушарии. Ведь в эпоху Буша ситуация на «заднем дворе» США все больше стала напоминать ситуацию на постсоветском пространстве.