Эпоха Обамы. Наши интересы в Белом доме
Шрифт:
В итоге, российское судно с боевыми вертолетами Ми-25, предназначенными для Дамаска, было остановлено в Шотландии. Тем временем, в сирийский порт Тартус вошла эскадра российских военных кораблей (в том числе два больших десантных судна «Николай Фильченков» и «Цезарь Куников»). А телеканал Аль-Арабийя распространил информацию о том, что в ближайшее время, якобы, на территории Сирии пройдут масштабные военные учения, в которых примут участие вооруженные силы России и Китая.
В этой ситуации Владимир Путин совершил турне по странам Ближнего Востока, которые граничат с Сирией (он посетил Израиль и Иорданию). Важнее всего была для него, конечно, позиция Иерусалима. Израиль – ближайший союзник США в регионе, но многие реалисты здесь очень настороженно относились к призывам западных стратегов во что бы то ни стало скинуть алавитский режим. В Иерусалиме осознавали, что на смену алавитам в Сирии придут радикальные сунниты, а поскольку в другой ключевой стране арабского мира – Египте ведущей политической силой постепенно становились «Братья-мусульмане», которые давно уже призывали разорвать Кэмпдэвидский договор с Израилем,
Конечно, официальные чиновники повторяли заклинания американских союзников о том, что президент Асад лично несет ответственность за многочисленные жертвы среди мирного населения, и не может оставаться у власти. Однако в истеблишменте многие втайне надеялись, что Россия сумеет отстоять свою позицию и сделает все, чтобы остановить гражданскую войну в Сирии. «Россия не имеет обязательств перед сирийским лидером, но у нее есть обязательства перед самой Сирией, которая была и остается нашим самым сильным оплотом в регионе, – заявил Путин на переговорах в Иерусалиме. – Следует хорошенько взвесить и понять, будет ли оппозиция, которая придет к власти, тем что хочет Запад, или это будет нечто совершенно противоположное» [731] .
731
www.kremlin.ru
И эти слова оказались созвучны настроениям израильских реалистов. Более того, идея Путина привлечь к мирному урегулированию в Сирии соседний Иран не была воспринята в Иерусалиме в штыки. Ведь израильтяне понимали, что лучше привлечь Тегеран на данном этапе, чем дождаться прямого вмешательства ИРИ во внутренние дела Сирии, поводом для которого могут стать волнения в курдских регионах, угрожающие перекинуться на иранский Курдистан.
Всю неделю накануне Женевской встречи по сирийскому вопросу, которая состоялась 30 июня 2012 года, мировые СМИ активно распространяли слухи о том, что Россия вот-вот сдаст Башара Асада. Началось все еще с саммита «двадцатки» в мексиканском Лос-Кабосе, когда Путин заявил, что Москва может согласиться на смену власти в Сирии, если она произойдет конституционным путем. Западные журналисты истолковали это заявление как «поворот на 180 градусов». Британский премьер Дэвид Камерон уверял всех, что несмотря на небольшие разногласия, которые остаются у западных стран и России, президент Путин четко дал понять, что не хотел бы видеть Асада во главе Сирии» [732] . И хотя глава российского МИД Сергей Лавров сразу же назвал слова Камерона «чистейшей воды неправдой», в преддверии женевской конференции самые авторитетные западные издания опубликовали информацию, полученную якобы из надежных дипломатических источников о том, что Москва готова изменить свою позицию. Сообщалось, что российские переговорщики согласилась с формулировкой спецпосланника ООН Кофи Аннана, заявившего, что в так называемое «правительство примирения» могут войти представители правящего режима, но только не президент Асад, «руки которого по локоть в крови». Однако, в действительности, Россия продолжала стоять на своем. «Какого-либо вмешательства извне и навязывания рецептов мы не можем поддержать. Это касается и судьбы сирийского президента» [733] , – заявил 28 июня Сергей Лавров. В результате, на встрече в Женеве Москва настояла на том, чтобы в итоговом заявлении не содержалось требования исключить из процесса урегулирования «какую-либо группу». Ведущие мировые державы попытались создать иллюзию консенсуса, заявив, что к концу года в Сирии будет создано «правительство примирения», которое устроит всех заинтересованных игроков. Однако верилось в это с трудом, особенно учитывая тот факт, что прикормленные Западом сирийские повстанцы с ходу отвергли возможность переговоров с представителями администрации Башара Асада.
732
http://www.number10.gov.uk/
733
http://www.mid.ru/
Несмотря на расхождения в сирийском вопросе, когда на саммите «двадцатки» в мексиканском Лос Кабосе, проходившем 18–20 июня 2012 года, состоялась долгожданная встреча Путина и Обамы, американский президент изо всех сил старался расположить к себе российского коллегу. Обама дал понять, что он выступает против того, чтобы увязывать отмену поправки Джэксона-Вэника с принятием закона Магнитского (республиканцы, имеющие большинство в Палате представителей призывали использовать по отношению к России политику «кнута и пряника» и принять единый законопроект).
Правда, политологи отмечали, что президент США не сможет наложить вето на знаковый правозащитный закон, если он будет принят на Капитолийском холме. К тому же, малейший намек на то, что он недостаточно тверд с Россией, был чреват для Обамы большими политическими рисками.
Но эксперты уверяли, что Обама готов рисковать, поскольку в случае своего переизбрания надеется уломать Путина заключить очередное «эпохальное» соглашение о ядерном разоружении. Причем, как предсказывали многие, когда у него «появится поле для маневра», президент, действительно, будет готов к серьезным уступкам в вопросе о создании американской системы ПРО. На Западе гадали только, согласится ли российский лидер на вторую серию перезагрузочной мелодрамы. «Три года назад, – писала The Washington Post, – Путин уже предоставил
734
The Washington Post. 2012. May. 20.
735
Интервью автора с американским политологом Харланом Уллманом. 2012. Февраль. 24.
Оптимисты в США уверяли, что проблема в том, что Путину давно уже надоели протокольные мероприятия и ситуация, когда все нудные представительские обязанности выполнял партнер по тандему, его вполне устраивала. «Путину намного интереснее встречаться с представителями крупного бизнеса, – писал The American Thinker, – и если у Медведева хорошо получается кушать гамбургеры с Обамой, пусть он это и делает» [736] . Но куда более распространенной была точка зрения реалистов, которые подчеркивали, что Путин поворачивается к Западу спиной и всерьез задумывается о стратегическом союзе с Китаем. Его успешный визит в Пекин 5–6 июня 2012 года в США многие восприняли как вызов. Ведь после того как он отказался участвовать в заседании «восьмерки», и в буквальном смысле слова проехался галопом по Европам, эта поездка должна была, судя по всему, продемонстрировать миру, кто является для Москвы главным внешнеполитическим партнером.
736
The American Thinker. 2012. May 23.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
В 2008 году Соединенные Штаты охватила обамамания. Молодой харизматичный сенатор от Иллинойса собирал гигантские стадионы, очаровывал толпы людей и, казалось, стоит ему занять Овальный кабинет, как в Америке начнется «золотой век». Многим он представлялся целеустремленным и решительным лидером, способным вписать свое имя в историю. Стоило только посмотреть, как Обама взбегает по ступенькам, чтобы произнести очередную «эпохальную речь»… Он заставил Америку поверить в перемены и забыть о депрессии, охватившей ее в период позднего Буша.
Однако за четыре года в Белом доме президент изменился до неузнаваемости. Конечно, быть лидером сверхдержавы непросто, но, пожалуй, ни один из его предшественников не выглядел столь понуро и мрачно по окончании первого президентского срока. «И если в 2007 году, – пишет The American Spectator, – Обаму называли восходящей звездой Демпартии, сейчас он напоминает звезду погасшую. Молодой афроамериканский политик, блестящий оратор, интеллектуал, заражавший всех своей энергией превратился в потрепанного жизнью, седеющего негра, который боится собственной тени» [737] .
737
The American Spectator. 2012. July. 10.
Тем не менее, по всем прогнозам, на выборах, которые должны были состояться в ноябре 2012 года, действующий президент имел намного больше шансов на победу, чем его соперник Митт Ромни. Даже республиканский гуру-политтехнолог Карл Роув, каждый месяц составлявший предвыборную карту Америки, признал, что экс-губернатор Массачусетса станет в ноябре «мальчиком для битья». И дело не в том, что Ромни называли «отыгранной фигурой» еще на прошлых республиканских праймериз, а евангелисты, которые по-прежнему составляли огромную часть консервативного электората, с подозрением относились к мормону, отстаивавшему в прошлом либеральные взгляды. И даже не в том, что американцы решили дать проштрафившемуся Обаме еще один шанс. Большинство избирателей ни в какие шансы уже не верили и просто боялись менять коней на переправе. Пообтесался Обама в Вашингтоне, примелькался – ну и пусть себе мелькает дальше. Да, он не отличался оригинальностью, редко отходил в своей политике от заранее заданных схем, опасался делать резкие шаги, но прагматичные американцы считали, что в эпоху кризиса лучше уж оставить на посту президента посредственного и острожного исполнителя, чем отдать страну в руки авантюриста, который, конечно, не будет рефлексировать на каждом шагу, но рискует наломать дров.
Сторонники Обамы прославляли его, утверждая, что это – президент, который с триумфом завершил восточные войны, избавился от террориста № 1 Усамы бен Ладена, провел эпохальную реформу здравоохранения, принял так называемый пакет стимулов, позволивший спасти американскую экономику, добивался снижения налогов для среднего класса и сохранил безработицу на относительно низком уровне. Однако республиканцы были убеждены, что Обама – зло. Ведь это лидер, который опозорил Америку на Ближнем Востоке, резко увеличил расходы, пытаясь воплотить в жизнь «социалистические идеалы», привел США к классовой войне, не сумел создать рабочие места и возродить промышленность. К 2012 году Америка превратилась в крайне поляризованную страну и точки зрения поэтому были полярны.