Эпоха потрясений. Проблемы и перспективы мировой финансовой системы
Шрифт:
Участие Китая в глобальных финансовых институтах имеет еще одну положительную сторону. Представители китайского центрального банка играют в настоящее время ключевую роль в Банке международных расчетов (Швейцария) т.е. в институте, который давно ассоциируется с капиталистическими международными финансами. Чжоу Сяочуаню, руководителю центрального банка Китая с 2002 года, особенно рады на встречах представителей развивающихся стран в Банке международных расчетов. Помимо свободного владения английским и глубокого понимания международных финансов Чжоу известен своими беспристрастными оценками происходящего в Китае. Он нередко предоставлял мне детальную информацию о развитии китайских финансовых рынков и позволял увидеть новые горизонты, В 2006 году после ухода из ФРС я входил вместе с Чжоу в группу по выработке подходов к
Очень важно и то. что Китай перенял многие аспекты западной культуры. HSBC, один из ведущих международных банков, последние два года спонсировал турнир по гольфу в Шанхае с призовым фондом в миллионы долларов. Площадки для игры в гольф появляются в Китае как грибы после дождя. Удивителен вовсе не факт их появления, а то, что никто не видит в этом ничего необычного42. Мало какие виды спорта можно считать таким же атрибутом капитализма, как гольф. В Советском Союзе были профессиональные теннисисты. но игроками в гольф он похвастаться не мог.
Говорят, что в Китае больше классических в западном понимании симфонических оркестров, чем в США. Я был поражен, когда президент Цзян Цзэминь назвал любимым композитором Франца Шуберта. Это очень значительный отход от культуры, существовавшей в 1972 году, когда президент Никсон посетил Китай,
Я всегда считал гласность и перестройку, объявленные Михаилом Горбачевым, главными причинами распада Советского Союза. Они заразили советских людей теми «либеральными» ценностями, которые длительное время подавлялись Сталиным и его последователями. После того квк открылся ящик Пандоры, конец идеологии коллективизма на территории СССР и его союзников был лишь вопросом времени. Попытки политбюро компартии Китая взять под контроль информацию в Интернете показывают, что оно пришло к такому же выводу и не хочет допустить повторения истории.
Б 1994 году я стоял на площади Тяньаньмынь, где в 1949 году Мао Цзэдун провозгласил создание Китайской народной республики, и восхищался успехами, которых Китай добился, несмотря на трудности перехода. На том самом месте, где всего пять лет назад было жестоко подавлено выступление свободолюбивых студентов, нельзя было не удивляться тому, что 1,3 млрд человек в обществе, долгие годы насаждавшем идеи марксизма, все же развернулись и отказались от ценностей, привитых в раннем детстве. Вполне возможно, что, несмотря на впечатляющий прогресс Китая, эти ценности еще не ушли из жизни. Хотя перемены видны повсюду, лик председателя Мао по-прежнему украшает национальную валюту, показывая, что традиции сохраняют свою силу.
Коммунистическая партия пришла к власти в результате насильственного свержения существующего строя, а потому с самого начала старалась обосновать свою легитимность, объявляя себя единственным проводником философии, которая несет справедливость и материальное благополучие населению в целом. Материальное благополучие, однако, далеко не все, что нужно человеку, и само по себе оно не может подкреплять авторитарный режим. Новое богатство очень скоро перестает радовать и со временем становится источником более высоких ожиданий. В последние 25 лет именно быстрый рост уровня жизни получал одобрение со стороны людей.
Так или иначе, проявление внутренних противоречий коммунистической идеологии является лишь вопросом времени. Призраки Маркса и Мао, дремавшие во времена ускоренного накопления богатства, материализовались в 2006 году в лице Лю Гогуана, восьмидесятилетнего экономиста, который разгромил предложение внести в конституцию поправку, разъясняющую и расширяющую право собственности. Он не просто вытащил на свет идеологию коммунистического государства, но и получил неожиданную поддержку Всекитайского собрания народных представителей. Почву для этого подготовили резкие замечания Гун Сяньтяня, профессора Школы права пекинского университета, циркулировавшие в Интернете. В ответ на критику со стороны левых марксистов президент Ху Цзиньтао заявил, что Китай должен «твердо проводить экономические реформы». Только время покажет, что кроется за этой идеологической вылазкой — последняя судорога уходящего поколения или серьезная
В прошлом китайское руководство весьма изобретательно избегало противоречия, признанного практически всеми: несмотря на глубину своей теории. Карл Маркс предложил ошибочный подход к успешному созданию стоимости. По Марксу государственная собственность на средства производства является необходимым условием обеспечения материального благосостояния и справедливости. Иными словами, в марксистском обществе все значимое имущество принадлежит государству, которое должно управлять им в интересах своих граждан. Право собственности, предоставленное частному лицу, является инструментом эксплуатации и существует лишь в ущерб «коллективу», т. е. обществу в целом. Маркс доказывал необходимость обобществления труда. Работа сообща ради достижения единой цели должна быть намного продуктивнее работы рынков, сводящих воедино разнонаправленные устремления отдельных людей. Могут ли люди оптимизировать приложение своего потенциала в коллективистском обществе? Критерием истинности подобных парадигм является реальность. Работает ли это, как ожидалось? Марксистская экономическая модель на практике — в СССР и других странах — не смогла обеспечить ни материального благосостояния, ни справедливости. Идея коллективной собственности не оправдала себя.
Западные социалисты подкорректировали неработающие принципы марксистской экономики и сформулировали идею социализма по-новому, убрав из нее требование передачи прав собственности на все средства производства государству. Некоторые просто провозглашают необходимость государственного регулирования, а не государственной собственности для обеспечения общественного благосостояния.
Дэн Сяопин, пытаясь не допустить выхода марксизма из моды, проигнорировал коммунистическую идеологию и сделал фундаментом законности партии ее способность удовлетворять материальные потребности миллиардного населения. Инициированный им процесс привел к восьмикратному росту реального ВВП на душу населения, сокращению детской смертности и повышению продолжительности жизни. Дальше произошло то, чего опасались многие партийные руководители, — замена государственного контроля рыночным ценообразованием начала ослаблять политический контроль партии.
Результат я видел в 1994 году во время визита в Шанхай. Чиновник высокого ранга рассказал мне о том. как пять лет назад ему поручили осуществление надзора за товарным складом. Он должен был ежедневно являться туда в пять утра для распределения сельскохозяйственной продукции, поступающей в Шанхай. В его функции входило установление норм отпуска товара. Хотя этот чиновник не вдавался в детали процесса принятия решений, было ясно, каким влиянием он пользовался — могу представить, как его обхаживали снабженцы в стремлении добиться благорасположения. Тем не менее он приветствовал превращение склада в открытую торговую площадку, где снабженцы конкурировали друг с другом, предлагая цену за товар. Теперь уже не один человек диктовал, кто сколько получит и по какой цене, а сами покупатели и продавцы определяли это а ходе торгов. Рынок устанавливал цену, а товар распределялся в соответствии со спросом и предложением- Идеальная иллюстрация фундаментальной разницы между командной и рыночной экономикой. В итоге задача чиновника значительно упростилась. «Теперь. — сказал он, — мне не нужно вставать в четыре утра, я могу спокойно спать, пока рынок делает мою работу».
У меня возник зопрос: до конца ли он понимает то, что сказал? Рыночный контроль неизбежно ослабляет контроль Коммунистической партии. Коммунистическая система — это пирамида, в которой власть передается сверху вниз. Генеральный секретарь разрешает, скажем, десятку приближенных самостоятельно принимать определенные решения. Каждый из этих приближенных наделяет полномочиями своих подчиненных. Число наделенных властью растет по мере приближения к основанию пирамиды. Система не распадается потому, что каждый чиновник обязан тому, кто стоит непосредственно над ним. Именно в этом источник политической власти. Именно так Партия управляет. Замена какого-либо уровня пирамиды рыночным ценообразованием ведет к потере политического контроля. Одно исключает другое. Властная структура Партии уже испытывает серьезное напряжение*