Эпохи Айры. Книга первая
Шрифт:
Остаток ночи, проведенный за разговорами и чаем, пролетел незаметно. Далеко на востоке зарождалось утро. Она сидела за столом, слушала его рассказ и засыпала, охваченная миражем сновидений. Уже сквозь сон она ощутила жар пламени камина, услышала, как часы на башне пробили пять раз.
Впервые за несколько недель она крепко спала, не тревожимая лихорадкой ужасных сновидений. Ее лицо разгладилось, на губах застыла улыбка. Сон был безмятежен и прекрасен. Незнакомец глядел на девушку и думал о том, что таким должен быть сон хрупкого и слабого существа – человека. Вишневые леса и зеленые поля ткало для нее воображение, купая изумрудную листву сотворенных миров в брильянтовой росе. Самое верное
В тот миг едва ли можно было различить явь от сновидений. Едва ли по прошествии многих лет она будет вспоминать все произошедшее той ночью. Все станет сном, игрой сознания, миражем, которому суждено остаться напоминанием о начале новой жизни. Все это растает в небытии с первыми лучами рассвета, которое ей суждено было встретить в родном для нее мире, имя которому Айра.
Глава первая
Весна 1121 года началась с удивительно яркого рассвета.
Даже для Айры он был непередаваемо прекрасен. Взбитые белоснежные облака, застывшие на холодном небосводе, заливались алыми и бурыми всполохами, наполняясь ярким свечением изнутри. Мир просыпался, разворачиваясь под пылающими небесами. Цикады взволнованно стрекотали, нетерпеливо взывая к солнцу. Все шумело, предвкушая скорое цветение и благоухание.
Этот мир носил имя Айры и был сердцем всех миров. Сердце это билось, повинуюсь заповедям Создателя и желаниям Перворожденных. Редкое явление этих земель можно объяснить, опираясь на знание естественных наук. Потому позвольте, первые мгновения рассвета, пока Айра стряхивает с себя последние капли сна, посвятим короткой повести о том, как Айра создавалась и какой путь прошли ее герои.
Для Перворожденных – богов, что были сотворены Создателем – этот край служил домом. Даже бессмертных он поражал красотой безграничных лугов и голубых озер, на поверхности которых покоились нежные нимфеи. Глубокое небо бескрайним полотном раскинулось над залитыми солнечным светом полями, в наполненных пестрыми соцветиями диких цветов. Все до последней капли из самого недоступного озера Аркарии сотворено Создателем. Он, не жалея своей души, рвал ее на лоскуты и придавал каждой своей мысли форму, цвет и вселял в это жизнь. Создатель даровал каждому предмету Айры смысл, вырывая его из своей души. Лишь только благодаря ему Айра обрела моря и материки, свет и тьму. Само имя миру было подарено Создателем в начале времен – в тот час он растворился в твоем детище без остатка, крикнув имя Айры. Тогда его дыхание родило ветры и голоса – незримые потоки силы, пронизывающие весь мир от звезд в вышине до недр в глубинах.
Как бы прекрасна не была Айра, Перворожденные покинули ее, испугавшись жестокости людей, пожелавших уничтожить богов и захватить их власть. Боги были вынуждены скрыться в Горнем мире, путь к которому навечно скрыт от всех, кто живет в Айре. В наказание за жестокость людей, Создатель сотворил Судьбу, выбрав для этой роли одного из Перворожденных. Избранника заточили вдали ото всех в Горнем мире. Там, находясь в заточении Судьба вышивает путь множества жизней жителей Айры: переплетая нити их бытия между собой, скрепляя на века, разводя по разные края полотна, обрывая в час, известный лишь Судьбе. Тогда Айра познала и смерть – еще один дар Создателя. Во власти Судьбы была возможность оборвать нить, но вместе с тем каждая жизнь приобрела особую ценность. С тех пор Айра разделилась на Горний мир – царство бессмертных, и Мир под горой – Айра, чьи просторы были отведены для тех, чья жизнь могла прерваться, тех, чьи потомки были наказаны жестокость и алчность прародителей.
В ночь, предшествующей необычайно яркому рассвету, на полотне Судьбы появилась новая, пестрая нить, вплетенная в общие линии узора так изящно и умело, что, казалось, она была там с начала времен. Пока никто не ведал кто обладатель этой жизни, даже та, что являлась ее хозяином, но мудрецам из Академии было известно, о появлении на ночном небе Айры новой звезды, сияние которой смогло затмить только солнце. В иных мирах тому не предали бы значения, но в мире Айры это являлось вестником избрания Перворожденным нового Хранящего.
Тем временем девушка открыла глаза. Некоторое время она время лежала неподвижно, силясь вспомнить события минувшей ночи. Собравшись с силами, она приподнялась, села и оглядела комнату. Ее взгляд задержался на красноволосом мужчине, который сидел в кресле у кровати. Его лицо показалось ей знакомым. Он молчал, терпеливо выжидая результаты ее попытки вспомнить при каких обстоятельствах она встречала его зеленые глаза прежде.
– Рубин. – Подсказал мужчина.
Она кивнула, уже открыла рот, чтобы произнести свое имя, но осеклась. Редкий читатель способен осознать ужас, который испытывает человек, потерявший память. Позабывший свое имя человек утрачивает частички прежней жизни, теряет священную связь со своим прошлым, вместе с тем – теряет самого себя. Девушка робко попыталась встать, но слабость, охватившая тело, сбила ее с ног. Рубин вовремя подхватил ее и помог ей присесть на кровать.
– Признаюсь, я сам в замешательстве… но сейчас нам с вами нужно хорошенько подумать. – Произнес он. – Выпейте воды. Задачка у нас с вами непростая. Расскажите мне все, что в силах вспомнить. А я уже подумаю, как нам лучше поступить.
Девушка растерянно кивнула, глотнула воды, но запоздало осознала, что совершенно не способна рассказать о доме, о крае, где росла и жила. Как можно рассказать об этом, когда память уничтожала каждый миг ее прошлого, ревностно вычистив даже самые далекие уголки с таящимися там воспоминаниями? Но Рубин был непоколебим. Он терпеливо расспрашивал о разном, подходил к вопросам с разных сторон, но каждый раз слышал от незнакомки единственный ответ: «Не помню». С каждым новым вопросом голос девушки, сдавливаясь под натиском беспомощности и страха, становился тише и робче. Она ощущала нарастающую тревогу Рубина и не могла до конца понять причины его смятения. В конце концов тело ее охватила крупная дрожь, бокал с водой выпал из ее рук и разлетелся на осколки. Девушка закрыла лицо руками.
Рубин замолчал. Присев рядом с девушкой, он тихо заговорил. Сложно сказать, как именно звучали его слова утешения, однако, страх немного отступил.
Утро первого дня весны было началом ее новой жизни, которую ей предстояло рисовать на полотне, выбеленным беспамятством. Было лишь великое и непреодолимое желание жить, затмевающее все страхи и сомнения.
– Стоит признать, что это редкий шанс, – грустно улыбнулся Рубин, – начать жизнь с чистого листа. К тому же начать ее в мире, где о твоем прошлом ничего неизвестно.
– Я не совсем понимаю, о чем вы… – проронила она.
– До сегодняшнего дня вы жили вдалеке отсюда. Так далеко, что ни один корабль не способен доставить вас до родных мест.
– Но… как…
– Если бы я знал причины, по которым вы пришли в этот мир, – все так же спокойно говорил Рубин, – я не был бы так удивлен вашему появлению. Однако, я не в силах ответить почему вы здесь… Простите, что говорю вам это.
Несомненно, она осознавала тяжесть происходящего и оттого ей было страшно. Но в особо тяжелые минуты жизни, даже много лет спустя, она не уставала повторять: «Это редкий шанс – начать все сначала. Мне нельзя его упускать».