Эра Лобановского
Шрифт:
Лобановский привел примеры выдающихся звезд мирового футбола и снова вернулся к Блохину.
— Поэтому я прочел и удивился,— сказал Валерий Васильевич. Может быть, это Блохин так понимает, что я с ним конфликтовал? Но у меня с Олегом были совершенно нормальные отношения. Абсолютно. Впрочем, как и с другими игроками, которым я не давал гарантии, что они будут играть в основном составе. Были такие, которые спрашивали: «На следующий год вы даете мне гарантии?» Как я могу дать гарантии? Никому! Зависит от того, как вы подготовитесь, как будете реализовывать то, что вам предложат... И я всегда говорил: «Ты вправе выбирать, но гарантий тебе дать не могу». Поэтому некоторые уходили. Причем очень спокойно. То есть ни с одним человеком я не поругался, никого не отчислил. Уходили сами. Потом, бывало, просились назад... Так что
Помните, я писал о своем твердом убеждении в том, что Лобановский так и не стал великим тренером? Но, утверждая так, считал, что это не вина, а беда этого человека, бесспорно талантливого и одаренного, израсходовавшего много сил и здоровья, нервной энергии и интеллектуальных ресурсов. Представляю, каково ему было читать мои «оценки»?! И безмерно благодарен Лобановскому за интеллигентность, чувство такта и терпимость, которые он проявил в том телефонном разговоре со мной.
— ...Я немного не понял, как же все-таки оценить труд тренера? Каковы критерии? — сказал Валерий Васильевич и сделал небольшую паузу.
Но мне было ясно, что и на эти свои вопросы он не ожидает моих ответов.
— Для оценки нужно обычно иметь критерии,— спокойно продолжал Лобановский. Просто сказать, что тренер «хороший» или «плохой», «нормальный» или «великий», без критериев? Я такого не понимаю. Я всегда считал, что основная заслуга тренера не в количестве побед, хотя это — результат его работы. Не в количестве поверженных соперников. А ведь это уже не только — команда, но и — тренер. И здесь масса критериев: стратегия, тактика, селекция и прочее. На мой взгляд, заслуга тренера — это все-таки верность своей идее! Это самое главное.
И Лобановский снова обратился к примерам мирового футбола. В том числе привел известный в те годы факт того, как во французском «Олимпике» из Марселя отвергли кандидатуру тренера Беккенбауэра, хотя знаменитый на весь мир Кайзер Франц, как его называли на родине, возглавляя команду Германии, выиграл чемпионат мира!
— Но журналисты пишут о нем, что он не тренер и никогда им не был,— сказал Лобановский. Хотя такую категорячность я тоже не воспринимаю. Все-таки Беккенбауэр выиграл чемпионат мира! Преуспевающий он тренер, либо это будет единственный результат в его жизни? Хороший он специалист или плохой? Не знаю. Не могу судить, потому что у меня совсем другие критерии оценок.
И Лобановский перешел к примерам советского футбола, назвал фамилии тех своих коллег, о которых писали «талантливейший», «неповторимый» и тому подобное. Потом вернулся к международному футболу и спросил меня:
— Как вы думаете, Бобби Робсон хороший тренер или нет?
— Тренер-профессионал,— ответил я.
— Правильно, хотя ни одной игры не выиграл на чемпионате Европы. Его затюкали, заклевали... Но на следующем чемпионате мира попал в четверку. То есть в какой-то степени доказал свои профессиональные качества, свой уровень. У него была идея, было направление, и он их реализовал. Правда, не так, как хотелось бы англичанам. Что же сделаешь, конкуренция большая! Когда собираются семь-восемь равных команд, вмешиваются причины иного плана. Состав, игроки, состояние, возраст и так далее. Масса, как мы говорим, привходящих моментов, которые могут повлиять на конечный результат...
И тут Лобановский заговорил о своих учениках. В голосе его звучали очень теплые, прямо-таки отеческие нотки. Так обычно родители говорят о своих любимых детях.
— Кстати говоря, ряд наших ребят хорошо подготовлены и работают нормально, понимают современный футбол,— сказал Лобановский. Так что в плане учеников я очень доволен. Целая плеяда специалистов! Получится у них или нет? Но это уже зависит от того, куда они попадут...
В том телефонном монологе Лобановский порой говорил, если употребить известный штамп, «без ложной скромности». Нас ведь всю жизнь приучали к мысли о том, что самому говорить о своих достоинствах — это «нескромно». Но ведь все познается в сравнении. И в любой цивилизованной стране мира положительная самооценка, с подчеркиванием каких-то личных выигрышных качеств, воспринимается вполне нормально. Приведу на этот счет такой пример. В одной из школ Филадельфии, где эмигрантов обучали английскому языку, бывшие киевляне рассказали обо мне одному из преподавателей. В частности сказали, что мои книги пользовались большой популярностью у советских болельщиков футбола. Узнав об этом, американец попросил меня принести хотя бы некоторые из них. С любопытством их разглядывал, интересовался переводом названий книг, листал вкладки с фотографиями, потом спросил меня:
— Вы гордитесь своими книгами? В ответ я только пожал плечами:
— Ну, наверное, о книгах лучше спрашивать читателей,— сказал я. Как автор может их хвалить? Нескромно...
Мне показалось, что он не понял смысл моего ответа. И дело тут вовсе не в моем плохом английском. Люди, владевшие языком гораздо лучше меня, заметив удивление на лице симпатичного американца, попытались подробно растолковать ему суть моего ответа. Они рассказали о чисто советском восприятии понятий «скромно»-«нескромно». Не знаю, понял ли преподаватель их объяснения, но мне он посоветовал, если впредь меня об этом спросит кто-то из американцев, то ответ мой должен быть однозначный: «I am proud of my books!» («Я горжусь своими книгами!»). Иначе, сказал он, меня в Америке просто не поймут. Впрочем, вернемся в Киев.
Так вот, без ложной скромности, Лобановский сказал и о своем научном вкладе, о теоретических моментах развития футбола. И тут я с ним абсолютно согласен. Попробуйте назвать тренера, который бы в этой области сделал больше Лобановского?!
— Буду я тренером или нет, а все это останется,— сказал Валерий Васильевич. Я оставлю после себя определенное направление, которое, кто сможет, будет использовать. Есть в мире тренер, который, уходя из большого футбола, оставил бы после себя определенное направление, методику, совершенно иной подход к игре?
И последовали примеры известных всему миру футбольных наставников. Слушая Лобановского, невольно задумывался, что же оставил после себя Менотти, который дважды привел сборную Аргентины к победам на чемпионатах мира? И трудно было дать какой-то определенный ответ на этот непростой вопрос. А знаменитый Загало, который работал до Лобановского в Эмиратах? Тоже ничего определенного.
— Вот вам пример наших оценок,— продолжал Лобановский. Герман Зонин, который выиграл с «Зарей» звание чемпиона Советского Союза! Его обливали грязью. Не знаю, может быть, были там какие-то дела... У меня нет точной информации, и я не берусь об этом судить. Но как можно выиграть чемпионат, не играя в футбол?! Это просто глупость. Играть же надо! Ну, выиграл только один раз, работа в Ленинграде не получилась... Но этот человек, кандидат наук, оставил после себя определенный след. Преподаватель, предложивший какую-то систему. Разве я могу о нем сказать, что это плохой тренер?! И ведь были же такие, которые писали, что в победе «Зари» нет заслуги Зонина. Это просто попытка принизить то, чего человек добился! Или покойный Виктор Александрович Маслов. Природный мужицкий ум! Он не имел знаний, но мыслил, настолько опережая события и видя образ новой игры, что опередил Рамсея. Мы пишем, что в 1966 году это Рамсей придумал 4 + 4 + 2. Да нет, «Динамо», Киев уже так играло! Динамовцы, когда уже не было в команде Лобановского, играли именно по системе 4 + 4 + 2. Они играли в тот футбол, который мы потом увидели в Англии на чемпионате мира. Значит, Виктор Александрович Маслов провидец! Он оставил след в нашем футболе? Конечно же оставил! Если бы такие люди оставляли после себя побольше учеников, прогресс шел бы быстрее.
Все это говорилось Лобановским достаточно спокойным тоном. Но, когда он повел разговор о так называемых «странных» играх, в его голосе мне послышалось раздражение:
— Тема, которая уже надоела,— сказал Лобановский. Наверное, когда люди повторяют одно и то же, это надоедает. Тема о договорных играх. И тут я бы вообще мог раздолбать своих оппонентов так, что от них бы ничего не осталось! Но нет смысла. Какой мне смысл рассказывать о том, что...
И последовала целая серия примеров подобных игр. Лобановский называл команды, результаты, фамилии тренеров. Мне было понятно его раздражение. Ведь иные мои коллеги дописались до того, что именно он был родоначальником «странных» матчей в советском футболе и поставил их чуть ли не на поток в практике киевского «Динамо». А Лобановский приводил примеры восьмидесятых, семидесятых и... сороковых годов, то есть когда он еще и в футбол-то не играл.