Эра разлома
Шрифт:
Чем ближе мы подходили к высокому частоколу эрветов, тем мягче становилась земля. Вскоре сапоги начали проскальзывать в толстой жиже, которая скапливалась в естественном углублении, образовавшемся от тяжести вражеских укреплений. Передние линии Восьмого полка крепко увязли в грязи, однако разгоряченные началом схватки бойцы не могли стерпеть промедления. Они чуть ли не ногами пинали собственных сослуживцев лишь для того, чтобы самим занять их место в топкой слякоти.
— Чего встали, доходяги?!
— Вперед, вперед! Не медлите!
—
— Эй, а ну-ка заткнулись! Смотрите туда!
Когда наша атака захлебнулась, над деревянной стеной выросла целая шеренга эрветов. Решительные воины вовсе не были похожи на испуганных остолопов, которых застали врасплох. Складывалось ощущение, что жители тундры прекрасно знали о готовящемся вторжении, и теперь спокойно приводили в исполнение собственный план.
— Щиты вверх! — заорал Линфорт, срывая голос до хрипоты. Солдаты поспешили исполнить приказ, однако в смешавшемся строю не всем удалось надежно прикрыться от вражеского огня.
Стрелы, на которых вместо оперения использовалась шерсть местных животных, туго хлестнули передние ряды Восьмого полка. Из ран несчастных резво побежали струйки крови, которые быстро примешались к жидкой слякоти под ногами.
— Откуда они здесь?!
— Ублюдки знали, что мы придем! Они все знали! — верещал боец в десяти корпусах от меня.
— Заткните паникера! — рявкнул я раздраженно, как вдруг сосед справа крепко толкнул меня в плечо.
Повернувшись, я увидел Барли. Он зарычал, как разбуженный посреди зимы медведь-шатун, когда камень из эрветской пращи стукнул солдата прямо в лоб. Хоть снаряд и прошел по касательной, его острые грани содрали с лица воина внушительный лоскут кожи. Барли прижал открытую рану и глухо бранился, пока по щекам его бежали кровавые ручейки.
Отважный боец будто плакал красными слезами.
Я поднял прямоугольный щит пехотинца повыше и беззвучно шевелил губами, моля Солуса о защите. Несколько камней и пара стрел вонзились в дерево, однако им не удалось пробить его насквозь.
— Цельсь! Пли!
Слева от меня раздался оглушительный грохот — то стрелки Восьмого полка наконец наладили свои аркебузы и совершили ответный залп. Их мощные ружья, установленные на подставки для стоячей стрельбы, изрыгнули яркие клубы огня.
Пламя без труда разогнало предрассветную тьму. В ослепительных вспышках поочередных выстрелов я видел, как свинцовые пули выбивают эрветов из шеренги. Пробитые крупными снарядами тела падали по ту сторону частокола, порой увлекая за собой соседей.
— Так их, гадов!
— Стреляйте, молодчики! Стреляйте, родимые!
Осознав, какую угрозу составляют аркебузиры, лучники и пращники противника сосредоточили огонь на них, однако в этот момент раздался мощнейший взрыв — будто под стеной эрветов проснулся вулкан.
— Не останавливаться! Вперед, вперед! — отчаянно рубил перед собой воздух Линфорт, подгоняя бойцов к образовавшейся бреши.
Что ни говори, как ни относись к этим зазнайкам, однако даже я признаю: маги Школы Инкантации не зря едят свой усиленный паек. За короткое время разобраться в ситуации и снести столь могучую преграду в считаные секунды дорогого стоит! Простым пехотинцам пришлось бы вырыть под ней подкоп, заложить взрывчатку, подвести запал. Так еще и все это под колючим дождем из стрел. Сейчас же всю работу сделали боевые заклинатели, и пехоте Восьмого полка оставалось только воспользоваться полученным преимуществом.
Большая часть лучников погибла от взрыва, но на уцелевших участках стены по бокам от бреши еще оставались стрелки. С полнейшим безразличием к собственным жизням они продолжали обстреливать наши ряды, невзирая на огонь аркебуз.
— Вот долбят, черти! — крикнул Давур, поймав еще одну стрелу в изрядно потяжелевший щит. — Все равно всех перебьем!
— Это верно! Вперед, вперед! — поторапливал нас Ноланд.
Продравшись через топкую грязь, первые линии Восьмого начали собираться в колонну с Линфортом во главе. Забыв о вражеских стрелах, которые густо усыпали землю прямо у его ног, командир отважно повел людей за собой, в еще пылающий проем в укреплениях эрветов.
— За Ригиторум! — крикнул командир, после чего таки поймал выстрел грудью.
— За Десмоса! — заорали солдаты, которые резво понеслись через раскаленный воздух. Краем глаза я заметил, как пара войсковых лекарей оттащили Линфорта в тыл. Впрочем, офицер отчаянно сопротивлялся, намереваясь продолжить сражение.
Мы с Давуром и Барли не отставали от сослуживцев, и вскоре тоже оказались внутри поселения. Ровные ряды лачуг, убегавшие до горизонта, казались заброшенными. Внутри не было ни жителей, ни мебели — лишь голые остовы с небрежно накинутыми на них шкурами. Центральная улица, которая вела вглубь городища, оказалась довольно просторной — по крайней мере, Восьмой полк мог разместиться на ней в виде колонны шириной в десять человек.
Первые шеренги Восьмого молниеносно растоптали жалкое сопротивление, которое попытались оказать эрветы. Тела нескольких десятков аборигенов были втоптаны в грязь, после чего солдаты, не найдя врагов, остановились для перегруппировки.
— Когда-нибудь видели такое? — показал в сторону хижин Ноланд. — Неужели тут кто-то живет?
— Твою мать, Барли! — глаза Давура полезли на лоб, когда он увидел залитое кровью лицо сослуживца. — Ты как, живой вообще?
— Более-менее, — ответил боец, оттирая глаза.