Эра разлома
Шрифт:
Придя в себя, я тут же попытался вскочить на ноги, однако устоять на расползающихся трупах оказалось не так-то просто. Левый ботинок провалился в раскрытую грудь одного из аркебузиров, и я вновь упал на колени, испачкавшись в свернувшейся крови бывших сослуживцев.
— Во имя Солуса! — закричал Давур, атаковав неприятеля, но рослый воин в плоской деревянной маске, которая полностью скрывала его лицо, без труда отмахнулся от выпада. Давур вновь попытался достать его, но был жестоко брошен на дощатый пол.
Противник замахнулся ногой и чуть было не расплющил череп моего
— Дьявол! — выругался я и побежал вперед, однако Давур остановил меня властным жестом.
— Оставь! Займись остальными ублюдками! — заорал напарник и бросился наперерез противнику, который уже готов был сделать выпад в мою сторону. Выругавшись вновь, я развернулся и, невзирая на лязг металла за спиной, поспешил к ближайшему заклинателю.
Еще ни разу в жизни мне не приходилось закалывать человека, который не оказывал никакого сопротивления. В бою всякое случается, конечно, бил и в бок, и в спину, чтобы прикрыть товарища. Однако когда две армии встречаются в настоящей схватке не на жизнь, а на смерть, все прекрасно понимают, что их ждет. Я никогда не колебался, нанося подлые раны своим неприятелям, ведь я всегда был готов к тому, что и меня сразят подобным образом. Именно поэтому я никогда не терял бдительности, следил за флангами, либо полагался на помощь боевых братьев, которые точно не оставят меня в беде.
Но то, что предстояло сделать сейчас, заставило меня передернуться от омерзения. Одурманенный шаман, который не прерывал речитатив даже для того, чтобы набрать дыхание, никак не мог ожидать собственной гибели. Его широко открытые в религиозном экстазе глаза без страха смотрели в потолок башни. Боковым зрением он наверняка видел приближение неприятеля, однако все равно не делал попыток защититься. Моя рука дрогнула, но, бросив взгляд на сжатое в кулаке врага сердце кого-то из своих же сослуживцев, я понял, что не могу поступить иначе.
Удар.
Сталь, которая уже в достатке напилась крови в этот проклятый день, вновь окунулась в человеческое тело. Одним единственным ударом я пронзил гниющее заживо горло заклинателя, ведь оно все было исколото металлическими шипами и стержнями. Грязная кровь полилась по груди шамана, смешиваясь с алыми потоками из сердца аркебузира.
Глаза неприятеля провернулись в орбитах и уставилась на меня. Наваждение будто отпустило человека, и последние мгновения своей жизни он потратил на то, чтобы выразить в этом взгляде одну-единственную мысль.
“Вы обречены, и моя гибель этого не изменит”.
Тяжелое тело рухнуло мне под ноги. Меч увязался вслед за трупом. Опомнившись от потрясения, я дернул клинок на себя и поспешил к следующей жертве.
Как ни странно, после гибели шамана эрветов я будто почувствовал облегчение. Ритм их речевого колдовства начал
Меч поднимался и опускался, поднимался и опускался, забирая души проклятых дикарей. С каждым погибшим шаманом меня все сильнее наполняла вера в собственное спасение. Да, еще не все кончено! Мы обязательно одержим верх!
За моей спиной разгорались нешуточные страсти. Рослый воин в маске без каких-либо украшений рычал, как зверь. Он изо всех сил рвался ко мне, чтобы помешать истреблению своих подзащитных. Однако Давур не зря считался одним из лучших фехтовальщиков нашего отряда — молодой воин бился отважнее героев легенд, вновь и вновь нападая на грозного неприятеля. Рукава его одеяния уже давно насквозь пропитались кровью, одна нога не сгибалась из-за глубокого пореза через все бедро, а лицо было испещрено царапинами от вражеской рапиры. Но несмотря на это, Давур крепко стоял на ногах и не собирался пропускать эрвета в мою сторону. Благодарно кивнув раненому товарищу, я вернулся к работе.
Удар. Еще удар. И еще.
Наконец я смог подобраться к последнему живому заклинателю. Гибель братьев по ремеслу не сбила его с ритма, однако это наверняка удастся мне. Грудь горела огнем, руки отказывались слушаться, но я не мог не закончить свое дело.
Последний шаг, и вот я оказался за его спиной. Мощный пинок шаману чуть выше икроножной мышцы, и он рухнул на колени. Подняв клинок, я вонзил кончик меча в основание шеи, целясь сверху-вниз. Несмотря на то, что за время боя меч порядком затупился, ему все-таки удалось пробить тонкие позвонки и пронзить сердце заклинателя. Дернувшись всего один раз, эрвет повалился лицом вперед, прямо в груду тел аркебузиров.
Теперь все было кончено.
Обернувшись на Давура, я увидел, что боец с маской на лице застыл, как изваяние. Его безликая маска с узкими прорезями для глаз уставилась на тела шаманов, которых он так и не смог спасти. Рапира выпала из рук эрвета, который, по всей видимости, окончательно потерял волю к жизни.
Давур хмыкнул и отсек дикарю голову. Правда, ему не хватило сил, чтобы сделать это одним движением, так что клинок завяз в шее противника. Эрвет упал на колени и захрипел, разбрызгивая вокруг себя фонтаны алой крови. Вырвав меч из раны, Давур тщательно прицелился и рубанул еще раз. Закрытое маской лицо воителя медленно покатилось по дощатому полу.
— Отличная работа, друзья, — достиг моего слуха слабый голос. Резко повернувшись, мы с Давуром увидели парня с родимым пятном на щеке, из чьей пробитой груди по-прежнему сочилась кровь. Однако он еще был жив, и возможно медики Восьмого смогут его спасти!
— А ну заткнись! — прорычал Давур и бросился пострадавшему на помощь. — Тебе нельзя разговаривать, понял? Ханнар, мать твою! — повернулся он ко мне.
— А?
— Не стой столбом! Шевелись, ну!
— Как… Как мне помочь?