Эрбат. Пленники дорог
Шрифт:
Трудно сказать, чем бы все это закончилось, но тут к посту со стороны дворца подошло трое мужчин в военной форме Харнлонгра. Одного из них я сразу узнала — лейтенант Дейнрак, тот самый кряжистый человек, которому я на рыночной площади вручила одно из писем Дана. Он еще сравнивал мои глаза с каким-то озером, что вызвало заметное недовольство Вена… Один из подошедших взял в руки разрешение, написанное Даном, проглядел его, и, возвращая назад, что-то сказал, утвердительно кивнув головой. Разговор между подошедшими гвардейцами и стражниками продолжался еще несколько минут, после чего командир стражи досадливо махнул рукой — проходите, ничего поделать не могу, чтоб вас не пропустить! и сам после этого удалился, прихватив с собой разрешение.
Стражники расступились, и обрадованная толпа повалила на площадь. Мы же, помахав на прощание нашим спутникам — артистам, стали пробираться к соотечественникам Дана и Вена, тем более, что они и не думали ходить. Стояли, и будто кого ждали… Идущие на площадь артисты, правда, пытались нас удержать, приглашали с собой: девицы чуть ли не повисли у парней на шее, а сосед — атлет никак не хотел убирать сою руку с моих плеч… На это Вен лишь развел руками: извините, ребята, у нас свое выступление. Отдельное. Для несколько иного круга зрителей…
Горец — лейтенант узнал меня сразу. Вот уж никак не ожидала, что он признает меня даже в маске. Лейтенант встретился со мной глазами, и я заметила, как его губы расползаются в улыбке, но он сдержался. Как бы нехотя поманил нас пальцем к себе, сказал что-то стражникам на посту и, кивнув головой, повел нашу троицу за собой. Со стороны казалось, что гвардейцы позвали нескольких артистов к себе. Для приватного выступления.
Остальное было просто. Гвардейцы повели нас в красивую пристройку позади дворца и вплотную примыкающую к его высоким стенам. Там расположился отряд охранников из Харнлонгра, прибывший с посольством вместе с принцем. Пару раз нас пытались остановить для проверки, но, хвала Пресветлым Небесам, все обошлось.
Только войдя в пристройку, Вен сдернул с себя маску и балахон. Облегченно вздохнув, сказал сопровождающим нас мужчинам, которые радостно загалдели, увидев его:
— И все — таки мы добрались до места! Как же я рад снова видеть вас, парни! Знаете, как это ни странно звучит, соскучился! Впрочем, это как раз понятно: после моего столь долгого отсутствия даже ваши пропитые рожи не кажутся такими отвратительными!
Обрадовано зашумевшие было гвардейцы смолкли, когда и Дан скинул с себя маску. Лица офицеров сразу стали серьезными, и они, приложив правую руку к сердцу, почтительно склонили головы. Как изменился Дан за эти несколько мгновений! Теперь это был не прежний милый мальчишка, к которому я привыкла, а настоящий аристократ, жесткий и властный, хотя и очень молодой. Даже в том небрежном жесте, каким он отшвыривал в сторону свой нелепый балахон, чувствовалась отстраненная холодность и взлелеянная веками подлинная порода высокородного дворянина. Впрочем, долгих церемоний не последовало. Одного из начавших было говорить гвардейцев Дан оборвал на полуслове.
— Погодите! Я также искренне рад видеть здесь своих верных подданных! Именно в таких критических ситуациях узнаешь, кто тебе действительно верен! Но вначале позвольте представить вам нашу спутницу.
Однако стоило мне снять маску, как брови двоих из гвардейцев удивленно поползли вверх. Заметив это, Дан чуть усмехнулся.
— Нет, это не княгиня Айберте, как подумали некоторые из вас. Это ее кузина Лиана. Госпоже Лиане мы обязаны очень многим! Но об этом позже! Сейчас меня интересует, что происходит во дворце…
Меньше чем через четверть часа мы шли с Даном по перехода дворца. Он — впереди, а за ним чуть ли не вплотную следовал с десяток гвардейцев, и мы с Веном. Таиться больше не было нужды. Да и зачем? По дворцу шел наследный принц, почти что официальный жених дочери Правителя. Попадающиеся на нашем пути люди, а их было немало, отходили с нашего пути, отодвигались к стенами уважительно наклоняли головы. Во многих взглядах читалось удивление: некоторые знали, что сейчас принц должен находиться в зале для приемов… Более того6 только что принц был там, причем одет был вовсе не в ту одежду — сейчас на нем совершенно иная… И при чем тут эскорт из гвардейцев? Но главное: за ним вплотную следовал граф Эрмидоре, еще недавно объявляемый тем же принцем чуть ли не преступником! Непонятно…
Я же во все глаза смотрела на все, что происходило вокруг нас, да еще на окружающую обстановку — когда еще простолюдинке удастся увидеть дворец Правителя изнутри? Роскошное убранство и длинные коридоры — вот что осталось в памяти от постоянного мельтешения перед моими глазами. Особо рассматривать все то, что встречалось на нашем пути, было некогда — надо было поторапливаться! Прием уже начался, и до нас издали доносились звуки непривычной для меня, но очень красивой музыки.
Может, и прав был Дан, когда говорил, что мне не стоило идти сюда… Я себя здесь чувствую неуютно, да и мужчинами, сопровождающими Дана, я, наверное, воспринималась как посторонний предмет. Хотя, кто знает… Во всяком случае, бросать ребят одних в этот, очень сложный для них момент, ни в коем случае не стоило. Все же и я была причастна к тому переполоху, что произошел еще совсем недавно. Кто знает, как все повернется дальше?
Единственный, кто ко мне был известен из сопровождающих нас гвардейцев — все тот же лейтенант Дейнрак. Глядя на него поневоле вспомнишь предупреждение Вена. Я, признаюсь, была растеряна, когда на мои шутливые слова о том, что среди гвардейцев пока что отсутствует мой любимый капитан Сайвигилл, лейтенант очень серьезно ответил мне, что он догадывается о том, что мы с ним, с капитаном, раньше знакомы не были. Дескать, если б капитан меня увидел хоть раз в жизни, то уже никогда не смог бы забыть. Я не нашлась, что мне ему на это ответить…
Как оказалось, капитан Сайвигилл находится под домашним арестом. Его утром пригласили для разговора к принцу. Там же находился и начальник тайной службы нашей страны. Никто не знает, о чем именно шла речь, но после беседы капитану запретили покидать выделенную ему комнату во дворце, у дверей поставили часового, а рассерженный принц в разговоре с придворными назвал его предателем.
Впрочем, и у так называемого принца было не все гладко. Неизвестно отчего, но с того дня, когда обокрали старого герцога, Правитель всеми возможными способами уклонялся от встречи с женихом дочери, да и охраны во дворце заметно прибавилось. Тут уже речь идет не о трениях между двумя государствами, а о чем-то куда более серьезном. Придворные чуют приближающуюся бурю — на это у них нюх! Да и внезапное благоволение принца к недавним недругам и охлаждение к прежним друзьям… Непонятно! Были и еще кое — какие мелкие нестыковки… Оттого, возможно, капитану Сайвигиллу и удалось убедить друзей в подлинности истории, рассказанной ему Веном.
Широкая красивая лестница, ведущая чуть ли не прямо в огромный освещенный зал с распахнутыми дверями, покрытыми изящной позолоченной резьбой. Именно оттуда, из этого зала и доносилась музыка. Люди в красивой нарядной одежде, спускающиеся или понимающиеся по лестнице, почтительно склоняли перед Даном свои головы, и отходили с нашего пути, сопровождая нас недоуменно — растерянными взглядами.
Кто-то хорошо подумал все мелочи. Когда мы поднялись, то Дан на несколько мгновений остановился перед дверями, а вместе с ним остановились и мы. В этот момент раздался мелодичный звук колокола. Не сказать, что это был набат, но звучало достаточно громко (позже я узнала, что таким образом во дворце объявляется о появлении чрезвычайных сообщений, не требующих отлагательств).