Эрбат. Пленники дорог
Шрифт:
— А власть захватил ты!
— Повторяю вам еще раз: власть ко мне перешла по праву наследования. И мне уже порядком надоели ваши дерзкие выходки!.. Да, и вот еще что: посол вашей страны, которому мы вручили копии допросных листов и некоторых документов, касающихся заговора и вашего участия в нем, внимательно ознакомился с их содержанием и просил передать, что отныне ваша судьба — в моих руках. Он отсылает полученные копии своему Владыке, и я очень сомневаюсь, что, изучив их, ваш почтенный отец, славящийся своим крутым нравом, станет просить о великой милости для вас, уважаемая.
— Посол!.. Этому тупоголовому ослу можно втолковать все, что угодно! Не знаю, чем руководствовался мой отец, присылая сюда это ничтожество!
— Правители любых стран к попыткам переворота и к тем, кто принимает в них активное участие, относятся совершенно одинаково. А что касается вашего погибшего сына…
— Прежде всего, это был твой сводный брат! Если бы ты в свое время согласился разделить с ним трон, то все могло бы сложиться по-иному!
— Да, правильно: в таком случае вы попытались бы избавиться от меня гораздо раньше. Уж куда проще: один Правитель внезапно умирает, другой занимает трон по праву, причем правит уже единолично… Не стоит считать других глупей себя! А знаете, мне очень интересно: что сказал бы ваш достойный отец, подойди к нему с таким предложением — разделить власть, хоть вы, хоть кто-то из его сыновей? Или (выйди вы в свое время замуж за одного из тамошних Владык и живи на том же благословенном Юге, о котором вы постоянно вспоминаете с такой тоской и гордостью), как думаете, что было бы, обратись вы с такой просьбой — разделить власть, к своему Владыке? Молчите? Тогда я вам отвечу: с таким предложением к Владыке можно пойти лишь в том случае, если вам надоела жизнь, а покончить с ней самостоятельно нет сил… Хотя в таком случае способ самоубийства можно выбрать много проще и безболезненней. С вашего старшего брата живьем содрали кожу только за то, что он всего лишь осмелился неудачно, хотя и безобидно, пошутить на эту тему в присутствии вашего почтенного отца…
— Моего сына тоже убили! И сделали это по твоему приказу!
— Побойтесь гнева Небес, когда говорите подобную чушь! Мне тоже жаль, что принц погиб. Очень бы хотелось с ним пообщаться. Причем наедине, и без вашего навязчивого присутствия. Не сомневаюсь, что узнал бы много нового и весьма интересного, о чем бы он даже не обмолвился при вас, и о чем вы никогда не расскажете… Да и тайная стража, уверен, сумела вытряхнула б из него немало такого, что могло бы удивить даже меня! Но принца нет, погиб, причем произошло это по его собственной глупости. Это должны понимать даже вы. Недаром в нарушение всех правил ведения следствия я позволил вам и послу вашей родной страны присутствовать на допросах стражников и заключенных, свидетелей этого ужасного происшествия, и самим задавать им вопросы…
— Меня ты ни в чем не убедил! Это был хорошо разыгранный спектакль по убийству моего сына!
— Даже посол вашей страны придерживается другого мнения. Вы же просто не хотите признавать очевидного. И вот еще что: вы меня тоже не убедили в собственной непричастности к заговору против моей страны и Харнлонгра. Я считаю вас в равной степени виновной в том, что произошло…
— Понимаете ли вы, что мой род прерывается? Увы, никудышная безвольная тряпка, которую я по несчастью выбрала в жены моему бедному сыну, даже не сумела родить ему наследника! Эта неблагодарная девка — его жена, должна была стоять здесь же, рядом со мной, и требовать возмездия и справедливости! Вместо этого она запустила свои жадные лапы в деньги моего сына, и намерена пуститься в веселье и разврат! И мне непонятно ваше потакание капризам этой потаскухи!..
— А почему вас это удивляет? Что касается жены вашего сына, молодой вдовы… По какой причине отсутствуют дети у вашего сына — о том, думаю, прекрасно осведомлены все без исключения обитатели дворца. Вы и сами прекрасно знаете, как жестоко принц обращался со своей бедной женой! Мне до сих пор стыдно, что я ничего не мог поделать в той ужасной ситуации. И внука у вас нет только по вине вашего собственного сына, у которого была очень милая привычка — избивать свою беременную жену каждый раз, как только у него было плохое настроение. Впрочем, никакого другого настроения у него и не бывало…
— Скажите, какая неженка! Я все больше и больше поражаюсь тому, насколько в здешних местах родители не умеют воспитывать детей! Особенно дочерей, которые в замужестве не желают подчиняться воле супруга. В моей родной стране…
— Вы, насколько я знаю, в ответ на жалобы и просьбы о помощи со стороны невестки велели сыну лишь еще строже держаться с молодой женой, что он и исполнял с превеликим удовольствием. Когда юная девушка, еще совсем недавно веселая и жизнерадостная, в здравом уме (вернее, от безысходности и отчаяния потеряв оный) совершает несколько попыток самоубийства, не в силах выносить жизнь со своим мужем — о чем это может говорить? Во всяком случае, о любви, взаимопонимании и семейном счастье здесь и речи нет. Так отчего же ей сейчас проливать по нему слезы?
— Как ты намерен казнить эту мерзавку? — не отвечая Правителю, женщина брезгливо ткнула рукой в мою сторону. — Уж раз тебе так хочется изображать из себя справедливого Правителя, который вершит возмездие согласно законам, то и казнь этой негодяйки должна быть проведена при огромном скоплении народа. Я настаиваю на безотлагательной казни, причем требую предоставить мне право самой выбрать способ смерти для этой дряни. И эта смерть будет такой, чтоб все содрогнулись…
— А с чего вы взяли, что я намерен ее казнить? — усмехнулся Правитель.
— Как… — женщина растерялась. — Уж не хотите ли вы сказать, что собираетесь оставить в живых эту тварь? Ее, убийцу вашего сводного брата?! Да даже твой народ будет возмущен, если ты не дашь свершиться справедливости!
— Народ, как мне кажется, ничуть не расстроен смертью принца Паукейна. Вот его приятели — забулдыги, эти и верно, находятся в великой тоске. Так же, как и торговцы дурью — те тоже подсчитывают ожидающие их убытки… А что касается моего возможного помилования… И что в этом странного? Да, за смерть особы королевской крови положена смерть, но… Она, эта женщина, помогла раскрыть заговор, направленный против двух соседних стран, спасла меня и моих близких от неминуемой смерти, если бы заговор удался. А вспомним происшествие на лестнице, когда она опознала убийцу, который сумел пробраться во дворец с тем страшным и ядовитым существом! Уже только за один этот поступок она заслуживает помилования и награды. Страшно представить, к каким жертвам могло привести появление этого… создания в зале, где в тот момент была собрана большая часть знати нашей страны! Думаете, никто из присутствующих там, узнав о происшедшем, не оценил этого должным образом? Ошибаетесь. Кстати, вы мне так и не ответили, куда это вы с принцем Паукейном удалились из зала, когда… Впрочем, сейчас это уже не имеет никакого значения. Главное: то ядовитое существо было вовремя перехвачено на лестнице. К тому же я намерен прислушаться к просьбе жениха моей дочери, принца Домниона, который настаивает на помиловании этой женщины за оказанные ею услуги по спасению его жизни. Впрочем, не только его…
— Ты не сделаешь этого! Не посмеешь!
— Почему? Или вы считаете, что благодарность за спасение наших жизней должна быть иной? Тем более что за участие в заговоре и связь с врагами короны принц Паукейн вполне заслуживал смерти. Попытка свержения законного Правителя и покушение на него и членов его семьи во всех странах расценивается совершенно одинаково. И карается тоже одинаково. Смертной казнью. И мне жаль, что вы в своем ослеплении не поняли этого ранее. Я хочу, чтоб все знали, что я смогу простить даже убийцу своего брата, если выяснится, что убитый мечтал сесть на мое место, или связался с теми, кто участвовал в заговоре против страны и трона.
— Интересно, что скажут на такое решение короли других стран?
— В этом вопросе поддержат единогласно. И вы сами это прекрасно знаете. В любой из стран выявленные и пойманные заговорщики наказываются одинаково — смертью. Разница только в способе этой самой казни. А что касается помилования этой женщины, то и этот мой шаг всюду будет расценено правильно. Как благодарность за спасение жизни Правителя. И мое решение вдвойне, если не втройне, будет разделено на том благословенном юге, откуда вы родом. Как раз именно там сочтут необходимым наградить за помощь, и при том не смогут понять внезапно проявленной милости к преступнику, покушающемуся на корону, или же сочтут это слабостью или безволием Правителя.