Эрбат. Пленники дорог

Корнилова Веда

— Но почему?

— Они холодные. И от них слишком много зла.

— Зло идет не от камней, а от людей, которым эти камни нужны. Напрасно ты бриллианты не любишь. Они такие красивые! И все же хорошо, что мы забрали из дома колдуна эти камни. Дело даже не в их цене, хотя стоят они, я вам скажу!.. Просто жаль, если бы столько трудов гранильщиков было потрачено впустую. Сгорели бы они, эти камни, в том пожаре… Кисс, а ты слышал: говорят, бриллианты горят в огне…

— Да. При сильном огне они могут сгореть. Причем подчистую.

В голосе Кисса было нечто очень похожее на "отстань, это мне совсем неинтересно, и говорить о том я не желаю!". Что-то у него настроение упало, когда я о драгоценных камнях заговорила. Еще раз посмотрела на горстку сверкающих камней на своей ладони. Красиво, слов нет, но сейчас мне не до них. Так что нечего тратить время на то, чтоб впустую разглядывать эти камни, тем более, что здесь, никому, кроме меня, они неинтересны. Высыпая бриллианты назад, в мешочек, подумало: лучше бы здесь вместо всей этой тяжести оказалась пара лишних плиток пемкана. Или коврига хлеба… А то понапрасну таскаем по лесу столько лишнего, а сил у нас не так и много! Да и Кисс прихрамывает…

— Кисс, как твоя нога?

— Ничего…

— В каком смысле — ничего?

— В том смысле, что до утра пройдет.

— Понятно. Показывай ногу!

— Лиа, какая забота! Как видно, твое холодное жестокое сердце тает при виде моей несчастной, усталой, больной ноги!

— Я сказала — показывай ногу, а не болтай попусту! Давай — давай, не стоит изображать из себя робкое и стеснительное существо. Подобное тебе не совершенно идет. Вот так-то будет лучше… Угу… Все ясно… Да, не везет тебе с рубахами, парень! Прежняя ушла на перевязку, и эту ждет та же участь.

— Бедная рубашка! Только вчера ее надел… Лиа, как же ты любишь смотреть на мой обнаженный торс! Я, право, даже смущаюсь! На любые выдумки пойдешь, лишь бы оставить меня без одежды! Все больше убеждаюсь, что ты ко мне неравнодушна! А ведь я, как ты только что заметила, человек крайне робкий и стеснительный, даже теряюсь от такой бестактности и излишней настойчивости со стороны дамы! То и гляди краснеть начну… А вдруг ты еще чего запросишь? Я же не смогу отказать женщине в таком пустяке…

— Хватит зубоскалить! Снимай рубаху, я сказала! Сейчас ребята ее разорвут на бинты — надо твою ногу перетянуть как можно туже. А чтоб снять боль — тут требуется особое растирание.

— Лиа, отстань! На мне и так все заживет, как на собаке!

— Уж скорее, как на кошке… Долго я еще буду ждать, когда ты соизволишь снять рубаху?

— Всеблагой, столь откровенные притязания — да еще при детях?! Милая Лиа, я просто-таки потрясен вашими дерзкими требованиями! Мне тяжело представить, что сказали бы твои односельчане, увидев, с каким трудом я вынужден отбиваться от твоих домогательств!

— Кисс, не валяй дурака и не спорь со мной хотя бы сейчас! И не надо утверждать, что у тебя все в порядке. Если это действительно так, то я сама в том легко могу убедиться… Нам завтра еще идти и идти, и оттого необходимо, чтоб мы все были здоровы. Конечно, не приведи того Высокое Небо, но вдруг опять бежать придется? Твоя больная нога вряд и тебе в этом поспособствует. Так что потерпишь… Ты можешь меня хоть раз послушаться? Раздевайся, я сказала!

— Смотрите, пацаны, на что мы, мужчины, идем ради желания женщин — вздохнул Кисс, снимая с себя рубаху, и отдавая ее хихикающим мальчишкам. — Сказано было — раздевайся, вот и подчиняюсь! А может, еще что попросишь снять? Я бы не возражал… Вы, ребята, смотрите на это безобразие во все глаза и мотайте увиденное на ус! В будущем никогда не будьте столь уступчивы с милыми девицами! И запомните: потакание женским капризам ни к чему хорошему привести не может! Останетесь голыми, несчастными, раздетыми, разутыми и бесприютными! Придется снять с себя даже последнюю рубашку. Я тому являюсь наглядным примером…

— Кисс, помолчи хоть немного и делай то, что тебе говорят. А вы, парни, перестаньте посмеиваться! Спелись втроем против одной слабой женщины… Обормоты! Лучше смотрите внимательно за тем, что я сейчас буду делать. Учитесь, как именно надо растирать ногу, чтоб снять боль. Кто знает: может, вам в жизни подобное пригодится… Кисс, я жду!

— Как, мне еще и штаны снимать? Лиа, такая настойчивость все больше и больше меня смущает! Сейчас краснеть начну! Признайся: что мне еще с себя снять требуется?

— Штанину закатай, охламон!

— Вот с этого все и начинается… Сначала закатай, потом сними…

Как я и предполагала, нога у Кисса распухла. Ему б отдохнуть пару дней, никуда не двигаясь с места… Тогда все наладится само собой. А так… Как бы он ее не перетрудил, ведь в таком случае он потом просто не сможет идти! Что ж, Койен, на тебя одна надежда: подсказывай, каким образом можно так растереть ногу Кисса, чтоб ему полегчало. Он же тебе нравится, только не знаю, почему… Ладно, ладно, не ворчи, потом поговорим… Так что, говоришь, надо сделать? Ага, понятно! Сейчас именно так и сделаем ему растирание, а затем туго перебинтуем. Потом отдохнет котяра до утра, и, надеюсь, ему идти будет полегче.

Перед тем, как снова забраться в наше укрытие, я на всякий случай поставила несколько охранных заклинаний. Надо же было вспоминать то, что когда-то знал и умел ныне покойный Канн — Хисс Д'Рейурр. Возможно, эти заклинания были неумелыми и простенькими, и нам не стоило лишний раз беспокоиться попусту, но тут такой случай, когда лучше перебдить, чем недобдить.

Удивительно, но вновь забравшись в свою нору и прижавшись друг к другу, мы снова заснули, и благополучно проспали всю ночь.

Мы вышли рано утром, когда только-только рассвело, и просыпающееся солнце заглянуло в спящий лес, осветив его своим добрым светом. Хорошо, что завтрак не занял много времени — плитки пемкана все мы жевали на ходу, идя цепочкой за Киссом. Да уж, вчерашний дождь не пожалел воды для леса! Сырость под ногами, влага на деревьях, бесконечно стекающие с веток капли воды… Неприятные ощущения. Но небо было ясное, и день обещал быть теплым. Но это будет позже, а пока, ступая по мокрому мху, мы вымокли до нитки. Но лучше быть мокрым, но свободным, чем сухим попасть в лапы к колдуну.

Плохо и то, что за нами на сыром мху оставались следы, да еще на кустиках черники и брусники была заметна сбитая влага… Увы, тут уж ничего не поделаешь. Будем надеяться, что среди возможных преследователей нет опытных охотников, или же помечтаем о том, что наступающий день будет достаточно жарким, чтоб быстро высушить следы как вчерашнего дождя, так и от нашей сегодняшней ходьбы.

Впрочем, в этом нам повезло. Наступающий день был теплым, но не жарким, да еще и с легким ветерком вдобавок. К полудню солнце высушило влагу на деревьях, а позже постепенно подсохла и наша одежда. Кисс шел, почти не прихрамывая, и это уже радовало. Предок не подавал никаких сигналов опасности, да и в лесу я не замечала ничего такого, что могло б привлечь наше опасливое внимание.