Эрбат. Пленники дорог

Корнилова Веда

Мы так и двигались, очень аккуратно ступая, и при том держась обеими руками за крохотные выступы в почти гладкой стене. Ой, и когда же эта бесконечная тропа закончится? В паре мест дорожку заменяли жесткие корни, невесть каким образом торчащие из стены, а в некоторых местах вместо тропки были совсем небольшие каменные выступы, с которых едва не соскальзывала нога… Ох, в этом месте только козы скакать могут, да и то с большой опаской, а как тут человеку пройти?! Ни назад, ни в сторону никто из нас старался не смотреть — кто знает, вдруг сердце захолонет? Но об этом лучше не думать, и тогда все покажется не таким уж и страшным…

Так, половина пути пройдена, и еще часть, и еще… Руки, правда, трясутся от постоянного напряжения, да ноги начитают уставать. Хорошо еще, что не соскальзывают с камней… Кажется, Кисс уже выбрался наверх, а за ним и мальчишки… Уже легче… Несколько осторожных шагов по почти отвесной стене — и сильные руки Кисса вытащили меня на ровную поверхность. Все, мы выбрались! Если честно, то не ожидала, что все сложится так хорошо. Ведь даже вниз смотреть — и то страшно! Это ж на какую высоту мы сумели вскарабкаться!.. Расскажи кому, да покажи — не поверит! И правильно сделает: мне самой не верится, что мы сумели преодолеть такое расстояние по, казалось бы, совершенно ровной стене. Кажется, что подобное под силу только цирковым акробатам! Теперь отсюда — ходу, и как можно быстрей! Потом отдохнем… Кстати, козленка нигде не видно. Как видно, убежал. Спасибо тебе, мой хороший, и пусть Пресветлые Небеса даруют тебе скорейшее исцеление!

Я бросила прощальный взгляд на долину. Все же какая она красивая, если смотреть на нее сверху! Красивая, таинственная, притягивающая к себе, и по-прежнему одуряющая запахом хвои и сосновой смолы… Как досадно, что в столь чудном месте сейчас обитают такие люди, как колдун со своими приспешниками! Очень надеюсь, что надолго они там не задержаться… И еще я поняла, отчего это место называется Серый Дол. Сейчас небо над нами снова стали затягивать темные тучи, и лес внизу приобрел совершенно необычный серебристо-серый оттенок. Немного напоминает отблеск жемчуга вечерней порой… А все равно красиво, красиво и немного загадочно…

Потом мы долго шли по лесу, стремясь до темноты уйти как можно дальше от Серого Дола. Причем мы так торопились, что почти не отдыхали. Причина понятна: чем дальше к ночи мы окажемся от обитающих в долине людей, тем лучше…

На первом же коротком привале Кисс вновь достал карту, и снова уткнулся в нее.

— Значит, так, — сказал он после минутного молчания. — Смотрите. Вышли мы, как я считаю, вот здесь. Кстати, это не так далеко от того места, куда мы первоначально направлялись. И на карте не обозначено, что здесь имеется выход из долины. Как я понял, то, по чему мы карабкались — звериная тропа, но звери ею пользуются лишь изредка, и то лишь в том случае, когда нет иного выхода. Да и пройти по ней, по этой тропе, могут далеко не все. Лиа, я даже не спрашиваю, откуда тебе стало известно, что нам надо идти за раненым козленком. Он, бедняга, просто стремился выбраться из опасного места, и поэтому не обращал внимания на нас, своих преследователей. А, може, т чувствовал в нас товарищей по несчастью… В другое время и в другой ситуации у нас бы такое не получилось. Опять предок помог? Передай ему мою искреннюю признательность.

— Койен говорит, что всегда рад помочь.

— Этот парень мне тоже нравится… Ладно, давайте поговорим о другом. Как я понимаю, вот здесь, где-то с полдня пути отсюда, находится небольшое селение. Попробуем дойти до него. Правда, сегодня у нас это вряд ли получиться. Все же не ближний путь… Нам хотя бы добраться до одного из зимовий, разбросанных в лесу, а там уж там, на месте, поглядим… Все же от зимовья до поселка поближе. Думаю, если поднажмем, то вот до этого дома — палец Кисса уткнулся в карту, — вот до него сумеем добраться до темноты. Хорошо бы пересидеть там ночь, да только это уж как получиться. Все же меня несколько смущает то, как сравнительно недалеко от Серого Дола находятся и зимовья, и это поселение. Люди, живущие там, не могут не знать о пришлых в долине, но, тем не менее, помалкивают. А это не дело. Хотя тут могут быть разные причины… В общем, идем туда. К ночи должны дойти. На месте разберемся…

Мы шли вслед за Киссом, а лес округ нас постепенно менялся. Исчезли серо — голубые мхи под ногами, то и дело среди сосен стали появляться ели, а затем и вовсе пошли осины и березы вперемежку с елями. Совсем как у моего родного поселка…

Почти совсем стемнело, когда мы подошли к лесному ручью, протекавшему возле лесной поляны, на которой стояли большой дом и сарай, а вот огорода не было. Что ж, судя по всему, это и есть зимовье. Чуть пахнуло добрым запахом человеческого жилья. Значит, хозяева здесь, и сегодня топили печь, готовили еду. Обычное дело: люди одной большой семьей живут в селении, а сюда по очереди наезжают в течение всего года. Добывают пушнину, мясо, грибы — ягоды… В общем, с леса живут. Все здесь добротное, основательное, крепкое Чувствовалось, что в этом лесном доме обитают рачительные хозяева. Знаю я таких лесных жителей, проживающих в дальних селениях и на заимках: для них появление чужого человека — это всегда событие, о котором они долго вспоминают. Надеюсь, их не очень испугает наше появление чуть ли не посередине ночи.

Между тем я чувствовала непонятную тревогу, хотя внешне все вроде бы в порядке. Почти нет ветра, в воздухе чуть пахнет чем-то знакомым, удивительно приятным. Будто липа цветет… И вокруг тихо… А вот это как раз и странно. В таких местах у хозяев обязательно должны быть собаки, причем не одна, а, по меньшей мере, пара, причем умело натасканных и с хорошим нюхом. Хотя бы одна из них нас должна была уже не раз учуять, и подать голос. Непорядок. Так быть не должно… Кисс, кажется, подумал о том же. Мы стоим в тени деревьев уже минут пять, не так далеко от дома, и за все это время хоть бы одна собака взбрехнула…

Это еще что такое? Из дома донесся грохот, как если бы там уронили на пол нечто тяжелое. Стол, например… Спустя несколько мгновений в доме распахнулась дверь. Оттуда кто-то выскочил и изо всех сил припустил в нашу сторону. Судя по движениям и небольшому росту — подросток, почти ребенок. Еще через миг на крыльцо дома выскочил еще один человек, вскинул руку… Свист летящего ножа… У бежавшего подломились ноги, и он, сделав пару неуверенных шагов, упал неподалеку от нас. Тут все понятно: из спины у мальчишки торчит рукоятка ножа… Да, на семейные свары и выяснение отношений это не похоже…

А тем временем человек, бросивший нож, одним легким движением перепрыгнул через перила крыльца и, ловко подкидывая в руке еще один нож, направился к упавшему… Я поневоле отмечала его пружинящую походку и то, как красиво подбрасываемый им нож выписывает в воздухе затейливые восьмерки и круги… Опасный противник. Но подойдя к лежащему на земле мальчишке, мужчина сунул нож в сапог. Как видно, не почувствовал опасности… А зря.

Наклонившийся над лежащим мальчишкой человек внезапно ощутил сталь клинка у своего горла, и услышал спокойный мужской голос:

— Лучше тебе не шевелиться. И не дергаться лишний раз. Оружия сейчас у тебя в руках нет, достать его ты не успеешь — я тебя раньше уложу…

— Ты кто? — а голос у человека спокойный. Значит, владеет собой. Это плохо… Между прочим, он, хотя и говорит на нашем языке, но по выговору сразу слышно — чужак.

— Догадайся. Хотя, думаю, ты уже понял, кто я. Лучше ответь мне на вопрос: кто такой ты, и что здесь делаешь? Для чего мальчишку убил?

— Почему это — убил? Жив парень, только подранен. Да ты погляди сам, убедись…