Эребус
Шрифт:
Джо сжала зубы, когда он воткнул нож в брюшную полость трупа внизу грудины. Уверенным движением доктор вскрыл труп.
Из дыры пошел запах гнили. Как бы защищаясь от зловония, он на мгновение поднял перед собой руку, прежде чем взять шприц. Он нащупал пузырь, глубоко вонзил в него шприц, выкачивая около 25 мл. жидкости, которую тут же капнул на стекло. Капля блеснула в свете лампы.
— Интересно, — промычал он. — Пузырь не поврежден, полон крови, и, насколько я вижу, печень и почки также не повреждены. Фильтрация такая же, как у нормального человека. —
Раскрыв рот, он осмотрел зубы и десны погибшего.
— Десны в норме, — сказал он. Затем осмотрел руки с длинными ногтями, обратил внимание на волосы, росшие на ладонях густыми пучками. — Весьма необычно, — заключил он, дергая волоски.
— Вы когда-нибудь видели такое? — спросил Тайлер.
Клейтон помолчал, покачивая головой, потом наконец сказал:
— Да, невозможно установить диагноз без полного осмотра.
— Что же это, ради Бога? — спросил Тайлер.
Клейтон посмотрел на Джо.
— Возможно, здесь ответ на большинство восточноевропейских мифов, фольклора, — сказал он задумчиво.
— Что это значит? — сказал Тайлер возбужденно.
— Кажется, именно мисс Вард первой упомянула о вампирах? — вопросом на вопрос ответил доктор.
— Не хотите ли вы сказать, что люди в Вейкли превращены в вампиров? Ну и шуточка! Еще скажите, что здесь бегают оборотни...
— Вик, дай же ему закончить, — сказала Джо, успокаивая фермера.
— Этот человек, — доктор указал на препарируемое тело, — как и все зараженные горожане, страдал от тяжелой формы порфириновой болезни.
— Какое это имеет отношение к вампирам? — спросила Джо.
— Вы сами видели симптомы, — сказал Клейтон, — светобоязнь, рост ногтей и зубов, потрескавшиеся губы, желтизна кожи, даже волосы на ладонях. Жажда крови, психоз. Это все симптомы порфириновой болезни, что в средние века называлось вампиризмом.
— О Боже, — сказала Джо.
— Почему все-таки они пьют кровь? — спросил Тайлер.
— Порфириновая болезнь основана на недостатке железа в крови, нарушении процессов синтеза. Кровь не может абсорбировать железо. Сначала симптомы похожи на анемию, и болезнь протекает как анемия. Мы еще очень мало знаем об этой болезни.
— Вы хотите сказать, — усомнилась Джо, — что есть какой-то штамм?..
— Есть шесть штаммов, каждый относится к разным симптомам. Люди Вейкли страдают от формы порфирия кутанеа тараа. Она может стимулироваться алкоголем, эстрагоном, найденным в некоторых противозачаточных таблетках, или каким-либо токсичным агентом. В этом случае бактерии ванденбургского корма переносятся на людей через больных животных.
— Я все еще не понимаю значения тут крови, — сказал Тайлер.
— Кровь сама по себе богата железом, — начал Клейтон, — возможно, это богатейший источник железа в природе. Как я сказал, все больные порфирией не могут абсорбировать железо, но им нужно как-то восполнить это. Самый быстрый путь — пить кровь. Вот почему все незараженные жертвы изувечены. — Его голос прервался,
— Иисус, — пробормотала Джо. — Не трудно понять теперь, как и почему появились все мифы о вампирах...
— Есть еще кое-что, связывающее порфирию с мифами, — сказал Клейтон, — вампиры, согласно фольклору, боятся чеснока. В чесноке есть фермент, который растворяет железо в крови. Разумеется, каждый страдающий этой болезнью будет держаться подальше от чеснока. Больные выходят только ночью, так как болезнь достигает своего пика с порфиринами, свободными от железа, накопляющегося под кожей. Всякое воздействие света или солнца вызывает химическую реакцию, ведущую к этим поражениям. — Он указал на шрамы и рубцы на лице трупа.
Тягостное молчание снова прервал Клейтон.
— Сейчас только один из 25 тысяч страдает порфирией. Но эта цифра может увеличиваться без влияния ванденбургского корма. Корм действует как катализатор, но, повторяю, его роль может сыграть каждый токсичный агент, даже простой алкоголь или простые противозачаточные таблетки.
— Это лечится? — спросила Джо.
— Нет, — решительно ответил Клейтон. — О ней так мало известно, что и средств лечения не найдено. Я распознал ее, так как много лет назад довелось наблюдать такого больного, но куда более легкую форму. Чаще всего встречается эритрогепатическая порфирия, когда люди болеют и даже не знают, что заражены.
— Это смертельно? — спросил Тайлер.
Клейтон задумчиво потер подбородок.
— Обычно нет.
— На ранних стадиях зараженные люди, наверное, понимают, что с ними что-то неладное, так почему же они не обращаются к врачу? — недоуменно поднял брови фермер.
— Болезнь поражает нервную систему, — пояснил Клейтон. — Она изменяет мыслительную деятельность, влияет на рассудок. Очевидно, ведет к эрозии мозговых клеток. Это вызывает психозы.
— Наверное, зараженные люди уже через несколько дней обречены, — предположила Джо.
— Этого сказать нельзя, — возразил Клейтон, — дни, недели, месяцы. Это неизвестно.
— Нам от этого не легче, — резюмировал Тайлер.
— Благодари Бога, что зараженные неактивны в дневное время, — сказала Джо.
— Неактивны, возможно, но совсем не похожи на мифических вампиров, днем они не впадают в кому. Если их разбудить днем, они весьма опасны.
— Так они все-таки вампиры или нет? — спросила Джо.
— Они близки к концепции мифических вампиров, — уточнил Клейтон, — да мы и сами это видели.
— Значит, все легенды созданы потому, что люди не знали, что это болезнь, — сказал Тайлер.
— У человека есть привычка навешивать ярлыки, — сказал Клейтон, — ему так спокойнее. Невежество во многих случаях породило легенды. Ведь то же самое и с кататонической комой и преждевременными похоронами в средние века. Отсюда легенды и о вампирах, и об оборотнях и оживших мертвецах. Если мы чего-то не можем объяснить, относим это к субнормальному, необычному. Мы боимся того, чего не понимаем. И пытаемся разрушить то, чего боимся.