Эректус
Шрифт:
– Как видишь, старина.
Та явная нежность, которую Дэни испытывал к внуку, вывела Анну из ступора. С обеих сторон дороги тянулась высокая ограда, создавая впечатление, что ты находишься в зоопарке, а не в приюте для животных, которым требуется помощь. Казалось, что они попали в место, где были сконцентрированы многие представители африканской фауны. Страусы, кенгуру, жирафы и носороги соседствовали с гиенами, мангустами, львицей с львятами, антилопами, двумя зебрами, а несколько обезьян лениво лежали на дереве. Через километр дорога стала расширяться, образуя площадку, окруженную несколькими зданиями. «Медпункт и операционные», – указал Дэни. Метров через пятьсот пикап остановился перед заграждением. Кайл вне себя от возбуждения прыгнул на землю:
– Вот он, Четырехбивневый!
– Черт, –
Палеонтологу хватило одного взгляда, чтобы его идентифицировать. Сквозь пыльное лобовое стекло она смогла разглядеть, как на солнышке нежится гомфотерий!
Эта картина казалась настолько нереальной, что ей хотелось себя ущипнуть. Из-за двух пар бивней современный пахидерм выглядел гораздо сильнее своего предка. Надорванным от волнения голосом она прошептала:
– Можно к нему подойти ближе?
– Конечно. Кайл, жди нас здесь.
– Дедушка, почему? Ведь это я его нашел, я хочу пойти с вами!
– Потому что я прошу тебя об этом, Кайл. До тех пор, пока мы не узнаем, чем он болеет, ты сохраняешь дистанцию.
– Ну вы же сами туда идете!
– Это не обсуждается, в противном случае ты возвращаешься в приют!
– Ладно…
Мальчик знал границы. Он понял, что напрасно пытается доказать несправедливое к нему отношение, поэтому послушно сел, уткнувшись носом в окно.
– Анна и Лукас, идите вперед. Я прикрою вас в случае необходимости, но глядите в оба: слоны – животные с выбрыками…
Анна хотела было напомнить ему, что на самом деле речь больше не идет о слоне, но предпочла воздержаться, опасаясь, что Дэни изменит свое решение и в мерах предосторожности помешает ей зайти в клетку.
Прежде чем подойти ко входу в клетку, они, следуя указаниям африканера, надели эластомерные перчатки, а Абикер вооружился винтовкой с транквилизаторами. Анна пошла первой, подняла металлический засов и стала продвигаться к гомфотерию. Тот спокойно стоял, хлопая ресницами. На площади двадцати квадратных метров вокруг него полностью исчезла трава, как после работы дробилки, обнажив высохшую землю. И это было совершенно не удивительно, поскольку в свое время этот вид животных рыл землю в поисках пищи. Рыл. Она подумала об этом животном в прошедшем времени, словно этот развалившийся в пыли слоненок не мог в настоящий момент существовать на самом деле.
Остановившись перед слоненком, она присела на колени. Анне необходимо было прикоснуться к животному, чтобы убедиться в его реальности. Она медленно потянулась к нему рукой. В ее голове промелькнула картинка, когда Армстронг впервые ступил на Луну. Ее пальцы преодолели расстояние в дюжину сантиметров, которое приравнивалось к десяти миллионам лет. Безразличный к ее присутствию, гомфотерий оставался спокойным. В отличие от африканских слонов, у него не было бугорка на макушке черепа. Палеонтолог слегка провела рукой по его шероховатой серой шкуре, затем немного усилила нажатие. Она на ощупь смогла почувствовать сердцебиение. Затем ее рука скользнула к сверхкомплектным бивням, задержавшись на мгновение, прежде чем к ним дотронуться. Ведь это движение могло бы дорого ей стоить.
Карвальо присел рядом с ней. Он с видимым восхищением рассматривал сероватый кожный покров. Анна спросила вполголоса:
– Что такое?
– Инфекция, которая привела к преобразованию, сопровождалась серьезными язвами. Проверяю, остались ли от них следы.
– И что?
– Не вижу ни одной язвы.
Абикер, стоявший позади них, тихонько подтвердил:
– Я же вам говорил, что он выздоровел.
– Да, словно инфекция просто исчезла.
– Это вас удивляет?
– Не совсем. Но эта стабилизация – необязательно хорошая новость.
– Единственная вещь, в которой я уверена, – вмешалась Анна, – это то, что Четырехбивневый действительно является гомфотерием.
– Вы в этом полностью убеждены?
Карвальо внезапно посерьезнел, даже скорее помрачнел.
– На все сто, если полагаться на строение тела, но я всего лишь палеонтолог, а не биолог. А что показывают образцы крови? Вы же должны были провести анализы, не так ли?
– Конечно. На данный момент исследования показывают, что его ДНК значительно отличается от ДНК слона, именно поэтому мы обратились к вам.
– Черт побери, Лукас! Вы представляете! Мы с вами рассматриваем доисторическое животное во плоти! – выкрикнула Анна, отчего толстокожий встал на ноги, тотчас заставив их попятиться. Слоненок издал громовой рев и, хлопнув ушами, прогнал облако мошек, а затем отошел от них на несколько метров, чтобы улечься под деревом.
Компания из двух мужчин, женщины и мальчика с восхищением наблюдала за животным из пикапа.
Глава 5
Во время званых ужинов, когда приглашенным становилось известно, что Ян Лебел совершал глубокие погружения на борту сверхмалой подводной лодки, его всегда одаривали потоком одних и тех же вопросов. Как вы себя чувствуете на глубине тысячу метров под водой, заточенным в консервной банке? А если приспичит? Вдруг какая-то неполадка? Представляю, как вы там до смерти напуганы. Собеседники непременно считали его мизантропом, когда слышали в ответ: «О, знаете, это ненамного страшнее, чем застрять в парижской периферии в час пик», но зато это был удобный способ, чтобы отделаться от докучливых личностей на остаток вечера.
Любящим людям Ян рассказывал о неописуемом головокружении, которое он чувствует перед тем, как погрузиться в коричневую глубину, в тишину, прерываемую сигналом радара, об охватывающем чувстве удушья, которое смешивается с необычным ощущением того, что вы находитесь где-то далеко, там, где не может выжить ни одно наземное существо. Он пытался описать пустоту морских глубин, а также ошеломляющее чувство, возникающее при наблюдении за такими явлениями, как «черные курильщики» – вертикальные столбы темной, богатой минералами горячей жидкости, произрастающие из океанического дна, которые напоминали ему гигантские сигареты. Иногда Ян с иронией замечал, что по виду они не слишком отличались от гадости, которую курильщики отправляли себе в легкие.
Прошло уже два месяца с тех пор, как Ян нырял в Тихом океане в районе подводного вулкана Куласи вместе с коллегой Люси. Погружения стали казаться ему длинными. Он почесал голову, потянулся и пошевелил ногами, тщетно борясь с затекшими суставами.
Генетика наградила его мощной комплекцией, которая, по правде говоря, абсолютно не подходила для того, чтобы складываться вдвое внутри «Наутилуса», сверхмалой подводной лодки. К тому ж Ее Величество Природа была не единственной виновницей его крепкого телосложения. Ян, сын проводника по высокогорьям, родился в Гренобле и часть детства провел, лазая по вершинам в Изере [6] . В шестнадцать лет он выглядел как настоящий альпинист и сноровкой превосходил самых опытных в этой сфере. Он умел читать местность, двигался, как кошка, и желал покорить первые 8 000. Яну больше было не интересно покорять местные вершины. В семнадцать лет он был абсолютным чемпионом Франции в своей категории и готовился завладеть мировым титулом. Спонсоры начали интересоваться многообещающим юным спортсменом. В то время для парня не имело ничего большего значения, чем восхождение на пик. Но его мечта рухнула одним праздничным вечером, который он проводил в семейном загородном доме. Опьяненный успехом и желая похвастаться, этот чудо-ребенок вздумал вскарабкаться на северную крышу-пик с фасада дома. Ян взобрался наверх, но неожиданно у него соскользнула нога… Глупейшего падения не придумаешь. С высоты восемь метров. От силы удара левая бедренная кость раздробилась, а вместе с ней и его мечты. Спустя шесть месяцев реабилитации Ян был вынужден выбрать другой путь, в смысле профессиональный, и с растерзанной душой парень записался на биофак. Поскольку отныне горы для него являлись запретом, Ян остановился на океанографических исследованиях, выбрав наиболее удаленную профессию от прошлого увлечения. С тех пор, как только происходило что-то плохое в его жизни, Яна начинала глушить горечь. Однако, по крайней мере, он понял одну вещь: чтобы достичь цели, недостаточно видеть ее, и это «правило гор» действовало и в любви.
6
Изер – департамент во Франции, большую часть территории которого занимают Альпы.